Путь Пилигрима - Диксон Гордон Руперт страница 6.

Шрифт
Фон

– Да, непогрешимый господин. Дежурный офицер на площади увидел, как она отходит от стены, после чего заметил там какую-то насечку.- Капитан двенадцатого ранга указал большим пальцем на женщину.- Потом офицер изучил насечку, понял, что она сделана недавно, и повернулся, чтобы разыскать вот эту. На мгновение ему показалось, что она затерялась в стаде на площади, потом заметил ее со спины, спешащую прочь. Он оглушил ее и доставил сюда.

– Его ранг?

– Тридцать второй, непогрешимый господин.

– А зверя допросили?

– Нет, сэр, я дожидался, чтобы поговорить с вами о процедуре.

Лаа Эхон немного помолчал, пристально глядя на женщину.

– Ты говоришь, тридцать второй? Он знал именно этого зверя раньше, до встречи на площади?

– Нет, сэр. Но он вспомнил цвет ее одеяния. Поблизости не было никого в одежде такого цвета.

Лаа Эхон отвернулся от окна.

– Прежде всего, я бы хотел поговорить с ним. Пришлите его ко мне.

– Сэр, в настоящий момент он при исполнении.

– А-а.

Шейн понял мгновенное замешательство Лаа Эхона. Будучи командующим, он легко мог приказать освободить интересующего его офицера от дежурства, чтобы тот лично доложил ему. Но натура и обычаи алаагов были таковы, что только весьма серьезная причина позволила бы ему отдать подобный приказ. Алааг при исполнении, независимо от ранга, становился почти священным лицом.

– Где?- спросил Лаа Эхон.

– Местный аэропорт, непогрешимый господин.

– Поеду и поговорю с ним на его посту. Капитан Отах Он, вам приказано сопровождать меня.

– Слушаюсь, непогрешимый господин.

– Тогда отправимся, не теряя времени. Не похоже, чтобы это дело было таким уж важным, но надо убедиться в этом.

Он повернулся к двери, а Отах Он последовал за ним. И снова взгляд его скользнул по Шейну. Остановившись, он взглянул на алаага за письменным столом.

– Кто такой? - спросил он, указывая на Шейна большим пальцем.

– Сэр.- Сидевший за письменным столом алааг сразу вскочил.- Курьер с посланиями для вас от Лит Ахна.

Лаа Эхон снова взглянул на Шейна.

– Я приму твои сообщения не позже чем через час, когда вернусь. Ты понял, что я сказал?

– Понял, непогрешимый господин.

– До того момента остаешься при исполнении. Но можешь расслабиться.

Лаа Эхон проследовал из комнаты, сопровождаемый Отах Оном. Алааг, работавший за письменным столом, снова уселся и вернулся к своим листам.

Шейн опять взглянул на одинокую женскую фигурку за стеклом с односторонней видимостью. Девушка сидела, не зная о том, что принесет ей следующий час. Они, разумеется, будут допрашивать ее с применением химических веществ. Но потом перейдут к физическим методам. В характере алаагов не было садизма. Если кто-то из пришельцев проявил бы подобные наклонности, соплеменники посчитали бы это недопустимой слабостью и уничтожили бы его. Но считалось, что скот можно заставить сказать то, что он знает, подвергнув его достаточному дискомфорту. Разумеется, любой алааг был выше того, чтобы убеждать зверей. Смерть наступила бы много раньше, чем любая степень дискомфорта смогла бы изменить характер отдельно взятого пришельца до такой степени, чтобы заставить его или ее сказать то, что они не желали бы выдавать.

Шейн почувствовал, как прилипает к телу вымокшая от пота одежда. Женщина сидела к нему почти в профиль, с распущенными по плечам темно-каштановыми волосами; лицо с бледной кожей, гладкое и нежное. На вид - лет двадцать с небольшим. Он пытался заставить себя не смотреть на нее, чтобы перестать думать о том, что ожидает ее, но - как это случилось с ним в истории с человеком на пиках, когда он впервые создал свой символ,- Шейн не мог заставить себя отвернуться.

Теперь он знал, что это такое - его помешательство. Помешательство родилось из скрытого отвращения и ужаса пред этими громадными гуманоидами, спустившимися с неба, чтобы завладеть Землей. Они были хозяевами, которым он служил и которые давали ему теплое жилье и пищу, в то время как большинство остальных людей пребывали в холоде и голоде; которые похлопывали его со снисходительным одобрением - будто он и впрямь был животным, как считали они, умным домашним зверьком, готовым завилять хвостом в ответ на приветливое слово или взгляд. При мысли о них у Шейна внутри поселялся страх смерти, ощущаемый как слиток холодного металла; а страх долгой и мучительной смерти напоминал тот же слиток, но с острыми, как бритва, краями.

Но в то же время существовало это его безумие, которое, выйди оно из-под контроля, могло бы взорваться и заставить его швырнуть депеши в лицо какому-нибудь алаагу или однажды, как терьер на тифа, броситься на хозяина, Первого Капитана Земли, Лит Ахна, чтобы вцепиться тому в глотку. Это безумие было вполне реальным. И алааги знали о его существовании у завоеванных ими людей. В их языке было даже слово для его обозначения - "yowaragh". Полгода назад yowaragh заставил человека на пиках совершить безнадежную попытку защитить свою жену от того, что он считал жестокостью алаагов. Каждый день где-нибудь на свете yowaragh заставлял хотя бы одного человека швырнуть бесполезную палку или камень в защищенного, неуязвимого завоевателя в той ситуации, когда бегство невозможно и гибель предрешена. Yowaragh однажды, менее года тому назад, смутил рассудок Шейна, угрожая вырваться наружу. И вот это безумие снова на пороге.

Он не мог не смотреть на девушку и не в силах был смотреть, а единственное, что он мог сделать в этой ситуации,- не дать осуществиться возвращению Лаа Эхона, ее пыткам и его помешательству, которое приведет к его же собственной смерти.

Лаа Эхон сказал, что вернется через час. Ручейки пота щекотали бока Шейна под одеждой. Его мозг включился на высокую передачу, работая в ритме неконтролируемого сердцебиения. Какой найти выход? Он должен быть - только бы придумать. Что могут они сделать с девушкой? Обратная сторона медали - это то же отсутствие садизма. Алааги стали бы уничтожать собственность только ради какой-то цели. Если цели нет, им нет нужды пускать в расход полезное животное. Девушка слишком малозначительна; они слишком прагматичны.

Он лихорадочно соображал. И не верил в реальность осуществления своего замысла, но все его потаенное знание об алаагах, накопленное за те три года, что он жил с ними бок о бок, кипело и бурлило у него в голове. Он подошел к алаагу, сидящему за письменным столом.

– Да? - произнес алааг через некоторое время, поднимая на него глаза.

– Безупречный господин, Капитан командующий сказал, что вернется через час, чтобы принять мои сообщения, а до тех пор я при исполнении, но могу расслабиться.

Глаза с черно-серыми зрачками уставились на него вровень с его собственными.

– Ты хочешь отдохнуть, что ли?

– Безупречный господин, я был бы очень признателен, если мог бы сесть или лечь.

– Да. Хорошо. Командующий так приказал. Найди помещение для подобных занятий скота. И возвращайся через час.

– Благодарю безупречного господина. Черно-серые зрачки скрылись в тени черных насупленных бровей.

– Это всего лишь приказ. Я не из тех, кто разрешает своим животным подлизываться.

– Сэр, повинуюсь. Брови разгладились.

– Так-то лучше. Иди.

Он вышел вон. Теперь он двигался проворно. Как и раньше, в Дании, он был наконец-то поглощен тем, что делает. Не было больше сомнений, колебаний. Он быстро шел по внешнему пустынному коридору, обострив зрение и слух в поисках пришельцев.

Проходя мимо лифтов, остановился и осмотрелся по сторонам. Никто его не заметил; оказавшись в лифте, он смог бы спуститься незамеченным с этого этажа на уровень улицы или ниже. Кроме двери, через которую он вошел, должны быть другие; и он, возможно, отыщет их на других уровнях, ниже первого этажа. Должны быть двери, используемые только самими алаагами и их наивернейшими слугами.

Он нажал кнопку лифта. Через минуту лифт подошел и его двери широко распахнулись. Когда они открывались, Шейн отвернулся, приготовившись притвориться - в случае, если там алааг,- что всего лишь проходит мимо. Но лифт был пуст.

Он вошел внутрь и нажал на кнопку первого цокольного этажа. Оставалась еще опасность того, что какой-нибудь алааг на нижнем этаже вызовет тот же лифт. Если лифт остановится и откроется дверь, за которой будет стоять Шейн, то он окажется в ловушке: вдвойне виновный - в том, что находится там, где не положено, и в том, что не исполняет своих обязанностей, которые в данный момент заключаются в том или ином отдыхе. Только алаагам разрешалось пользоваться лифтами.

На мгновение ему показалось, что лифт притормаживает на первом этаже. В глубине сознания, подобно молнии в летний вечер, вспыхнул план действий. Если лифт все-таки остановится, откроется дверь и выйдет алааг, Шейн собирался вцепиться в горло чужаку. Хорошо, если тот инстинктивно убьет его и Шейн избежит допроса по поводу того, почему он оказался в лифте.

Но лифт не остановился. Он продолжал двигаться вниз, и сигнальные лампочки показывали приближение к этажу ниже уровня улицы. Шейн нажал кнопку остановки. Лифт остановился, дверь открылась, и Шейн вышел на небольшую квадратную площадку, ведущую прямо к стеклянной двери, за которой виднелся идущий наверх лестничный марш. Как Шейн и ожидал, он натолкнулся на один из путей выхода чужаков из здания.

Ваша оценка очень важна

0
Шрифт
Фон

Помогите Вашим друзьям узнать о библиотеке

Похожие книги

Основа
69.4К 349