Во рту стоял нехороший привкус. Сильно тянуло курить, и поскольку автобуса на горизонте все еще не было, Снайдеров наконец решился. Сигареты и зажигалка у него хранились в специальном "потайном" карманчике сумки-кейса - на всякий случай. Хотя мать не имела обыкновения проверять его вещи, но лучше было соблюдать меры предосторожности.
Зачем-то воровато оглядевшись, Орест чиркнул зажигалкой и жадно затянулся горьковатым "Космосом". Он всегда старался курить только "Космос", в крайнем случае, "Союз-Аполлон" - видимо, сказывалось подспудное влияние профессии "звездочета". Вскоре голова закружилась, как после приличной дозы спиртного. Еще две затяжки - и можно будет швырнуть окурок в урну.
В этот момент кто-то сзади тронул Снайдерова за рукав. Вздрогнув от неожиданности, преподаватель оглянулся.
Перед ним стоял детина в замызганных одеяниях и с небритой физиономией. Кажется, от него даже исходил слабый запах алкоголя.
Сначала Снайдеров принял его за ординарного алкаша, который собирается клянчить мелочь на опохмелье. Оресту почему-то неизменно везло на подобных просителей. В его микрорайоне бомжи и почитатели Бахуса сшивались на ближних подступах к бывшему универсаму, ныне превращенному в шикарный магазин самообслуживания, и из потока прохожих почему-то безошибочно выбирали Снайдерова. Наверное, всем своим видом Орест внушал им надежду на легкую добычу.
Снайдеров собрался уже сказать детине, что мелочи у него в данный момент не имеется, а следовательно - удовлетворить его просьбы вкупе с сетованиями на печальное стечение обстоятельств он никак не может.
Однако детина не оправдал прогноза Ореста. Вместо того чтобы сипло излагать аргументы, согласно которым ему позарез требовался рубль (на худой случай - полтора), он довольно приятным голосом осведомился:
- Скажите, пожалуйста, товарищ, вы верите в конец света?
Ну вот… Не алкаш, так один из тех бродячих миссионеров, которые неустанно пристают к прохожим с религиозными проповедями. "Свидетели Иеговы"… Или даже "Аум Сенрикё"… Правда, обычно эту функцию выполняют вполне прилично одетые женщины, но, может быть, речь идет о попытке маскировки - чтобы, так сказать, быть ближе к народу?
Орест глубоко вздохнул и ответил вопросом на вопрос:
- А вы?
- При чем здесь я? - искренне удивился небритый детина. Только теперь Снайдеров разглядел, что из-под мышки у него торчит замурзанная кожаная папка, из которой выглядывают какие-то мятые бумаги.
- Я представляю Ассоциацию социальных опросов населения, уважаемый, и мое мнение в счет не идет. Так как насчет конца света?
Снайдеров подчеркнуто внимательно оглядел своего собеседника с давно не мытой головы до грязных башмаков. Краем глаза он заметил, что из-за угла вынырнул долгожданный автобус.
- Конец света, уважаемый, - с невесть откуда взявшейся иронией произнес Снайдеров, - происходит ежедневно, так что не верить в него было бы, по меньшей мере, абсурдно.
- Да? - поднял кустистые брови детина. - Это как же понимать?
- А очень просто, - сказал Снайдеров, с наслаждением наблюдая за реакцией собеседника. - Каждый день происходит закат солнца, и это, как известно, влечет за собой конец света и начало тьмы. Надеюсь, я понятно изложил свое мнение?
Догоревший до фильтра окурок напомнил о себе ожогом пальцев, и Орест резко отбросил его в сторону. "Опять от рук будет вонять никотином так, что никаким мылом не отмоешь", - мелькнула у него невольная мысль.
Автобус, сердито разбрызгивая лужу у бордюра, резво подкатил к остановке и со змеиным шипением распахнул грязные створки дверей. Детина, явно опешив от нестандартной точки зрения на конец света, ухватил было Снайдерова за полу плаща, но Орест сумел вырваться и устремился внутрь автобуса. "Послушайте, что вы хотели…" - бубнил ему в спину небритый представитель социологической ассоциации, но Снайдеров лишь свысока (в буквальном смысле) бросил: "Ноу комментс, сер", - и проскользнул подальше в салон.
Однако данный инцидент все же оставил след в сознании Снайдерова. Грязный и весьма загадочный, как отпечаток одинокой босой ступни на потолке, который Снайдеров наблюдал вот уже год на своей лестничной площадке. Трясясь вначале в автобусе, а затем - в вагоне метро, он невольно размышлял о странных социологах, вздумавших интересоваться мнением населения по абсолютно ненасущному и даже дурацкому вопросу. Потом, по очевидной ассоциации, его мысли вернулись к сегодняшней лекции и к заявлениям этого балбеса Ломакина.
Когда Снайдеров вынырнул из зева метро, он и думать забыл о всяких аптеках и продуктах. Торопливым шагом, срезая углы, где это было возможно, он рвался домой, к компьютеру. Занятый мыслями, он не заметил, как опять закурил, хотя курить за две минуты до появления дома было чревато неизбежным разоблачением. Запах никотина сохраняется не только во рту, но и на одежде, на руках, на волосах. Чтобы ликвидировать его за короткое время, требуется целая упаковка германского "Антиполицая" и подфлакона туалетной воды "Плейбой" - и то острый нюх некурящего способен уловить табачную вонь. Кстати, ни "Антиполицая", ни даже "Тройного" одеколона у Снайдерова с собой не было, а жвачкой он не пользовался по принципиально-идейным соображениям - чтобы не чувствовать себя жертвой телерекламных роликов.
Открыв дверь квартиры, он прислушался к неразборчивому журчанию голосов героев какого-то телесериала, доносившихся из комнатки матери, быстро скинул с себя плащ и промокшие ботинки и, стараясь ступать на цыпочках, проследовал в свою комнату.
Включив "пентиум" и модем, запустил "Интернет Эксплорер".
Для начала выбрал из перечня постоянных адресов сайт Крымской обсерватории. Доступ к ее рабочим данным был закрыт секретным паролем, но у Снайдерова в этом учреждении работал бывший однокурсник, который любезно посвящал Ореста в соответствующие служебные тайны.
Проделав необходимые манипуляции, Снайдеров вывел на экран снимки звездного неба, сделанные в ходе наблюдений за последнюю неделю. Он не знал, что именно ищет и как это искомое должно выглядеть. Положившись на интуицию, Орест до рези в глазах вглядывался в белые точки на черном фоне, кое-где размазанные в виде призрачных полосок или облачков. На какой-то миг фокус его зрения сместился, и диаграммы показались ему похожими на куски черной траурной ленты, пробитой в разных местах снарядными осколками и множеством пуль разного калибра, и он даже тряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения.
И тут наконец он увидел искомую несообразность. Она была пока еще настолько мала, что взгляд неискушенного исследователя скользнул бы мимо, не заметив ее, но Снайдеров вел целенаправленный поиск чего-нибудь в этом роде, и от него не сумела укрыться эта странность.
Конечно, сначала он не поверил. Ни картинке на экране, ни своему зрению. Мало ли что могло ему померещиться на диаграмме, к тому же исследуемой не "вживую", а посредством компьютера, - ведь разрешение экрана монитора могло запросто исказить мельчайшие детали изображения звездного неба.
Снайдеров очертил "мышкой" заинтересовавший его сектор и включил режим его максимального увеличения. Точки сразу же расплылись до размеров пятнышек; а наиболее близкие звездные облака и скопления превратились в пылающие протуберанцы.
Теперь несообразность отчетливо проступала на диаграмме, как иногда в халтурном фантастическом фильме сквозь тела актеров, выполняющих очередной трюк, просвечивают предметы заднего плана.
Но Снайдеров все еще не верил ни компьютеру, ни монитору, ни снимкам, ни даже самому себе.
Забыв обо всем, он занялся убеждением себя в том, что речь идет либо о неисправности компьютерной техники, либо о чисто техническом дефекте в системах обсерватории, хотя последнее было маловероятным - все-таки всемирно известный телескоп! Если только нынешний бардак не добрался и до них…
Первое из возможных объяснений отпало, как только Снайдеров с помощью тестов убедился в исправности "софтвера", "хардвера" и монитора. Со вторым было посложнее…
Для начала Орест запросил данные по соответствующему сектору Галактики за последние полгода. Данные показали, что динамика "несообразности" - Орест пока даже мысленно воздерживался называть ее как-либо иначе - явно имела место быть. Причем не в сторону уменьшения, а в сторону роста.
Тогда Снайдеров кинулся во все тяжкие. Он принялся вламываться в архивные базы данных наблюдения других астрообсерваторий. Разумеется, не всех - лишь тех, к чьим архивам коды доступа за чисто символическую плату были взломаны одним знакомым хакером.
Пулково… Бюракан… Орбитальная Эйнштейновская… Кембридж… Телескоп Хаббла…
Он не знал, сколько времени у него ушло на сравнение и изучение снимков одного и того же кубика Вселенной. Ему казалось, что как минимум сутки, но когда он вернулся в реальность, то оказалось - меньше двух часов.
Голова у Снайдерова горела, как будто в ней пылал костер, во рту все пересохло, и чертовски хотелось курить. Он украдкой прокрался в прихожую, чтобы вытащить сигареты и зажигалку из своего "тайника", потом осторожно, стараясь не скрипеть балконной дверью, вышел на балкон и с жадностью свел сигарету на нет в несколько приемов, почти без паузы между затяжками. Голова опять закружилась, но зато в мыслях появилось просветление. Рука сама собой нашарила в пачке вторую сигарету - все равно мать сейчас увлечена сериалом, так что едва ли застанет его на месте преступления.