Зеркальные стены стремительно сомкнулись, окружив со всех сторон меня, гизель и Кергму, но не Ранду. Мы поднялись в воздух и поплыли к центру образовавшейся сферы. Отовсюду на нас надвигались наши собственные изображения.
- Пора. Но не позволяй ей дотрагиваться до стен.
- Запомни свое уравнение. Оно мне может пригодиться позднее.
Я ударил дремавшую гизель мечом Ворпала. И вновь она издала металлический звон, но осталась неподвижной.
- Нет,- сказал Кергма,- пусть оттает.
Я послушался и стал ждать, пока она не зашевелится, собираясь напасть. Все оказалось не так просто. Снаружи доносилось еле слышное пение окутанов.
Гизель очнулась быстрее, чем я предполагал. Но я размахнулся и снес ей половину головы, которая тут же рассыпалась на множество полупрозрачных изображений, разлетевшихся во всех направлениях.
- Калу! Калэй! - выкрикнул я, размахиваясь вновь, и отрубил изрядный кусок ее правого бока, который повторил трюк с разлетающимися призрачными мотыльками. Гизель шагнула вперед, и я вновь ударил. Еще один ломоть отделился от извивающегося тела и исчез тем же манером. Как только ее судорожные движения подталкивали ее к внутренней поверхности сферы, я заслонял ее собственным телом и мечом, продвигая ее назад к центру и продолжая кромсать эту розовую колбасу.
Вновь и вновь она надвигалась на меня или отскакивала к стене. Каждый раз я рубил ее. Но она не умирала. Так я сражался, пока лишь кусочек извивающегося хвоста не остался передо мной.
- Кергма,- сказал я тогда,- мы отправили большую ее часть странствовать по неизведанным путям. Не можешь ли ты перепроверить уравнение? Тогда я извлек бы с помощью спикарда массу вещества, достаточную, чтобы ты смог создать для меня другую гизель - такую, которая вернулась бы к тому, кто послал эту, и приняла его за добычу.
- Думаю, что смогу,- сказал Кергма.- Я так понимаю, что ты оставил этот последний кусочек, чтобы новая гизель съела его?
- Да, такова моя идея.
И это было исполнено. Когда стены вновь раздвинулись, новая гизель - черная, с красной и желтой полосами - терлась о мои лодыжки, словно кошка. Пение прекратилось.
- Иди и отыщи укрывшегося,- сказал я,- и верни ему послание.
Она заспешила прочь, нырнула в изгиб и исчезла.
- Что ты сделал? - спросила меня Ранда.
Я объяснил ей.
- Укрывшийся теперь будет считать тебя самым опасным соперником,- сказала она,- если выживет. Возможно, отныне он удвоит усилия, направленные на борьбу с тобой, став более изощренным и свирепым.
- Хорошо,- сказал я.- Я надеюсь на это. Мне хотелось бы настоящей конфронтации. Думаю, что и ему отныне станет неуютно в вашем мире, ведь он никогда не будет знать, когда новая гизель выйдет на охоту.
- Верно,- сказала она.- Ты мой рыцарь,- и она поцеловала меня.
В эту самую минуту из ниоткуда возникла мохнатая лапа и вцепилась в лезвие меча, который я держал в руках. Другая лапа помахала перед моим носом двумя листами бумаги. Вкрадчивый голос заговорил:
- Ты взял этот меч напрокат, не расписавшись за него. Будь любезен, сделай это сейчас, Мерлин. Другой листок для последнего раза, когда ты сможешь воспользоваться им.
Я нашел в складках плаща шариковую ручку и подписал договор. К тому времени кот материализовался целиком.
- С тебя 40 долларов,- сказал он.- 20 баксов за каждый неполный час.
Я порылся в карманах и протянул ему деньги. Кот ухмыльнулся и начал таять.
- С тобой приятно делать бизнес,- промурлыкал он сквозь улыбку.- Приходи к нам поскорее. Очередная выпивка за счет заведения. И захвати Люка. У него классный баритон.
Когда он растворился окончательно, я заметил, что семейство окутанов тоже исчезло.
Кергма пододвинулся поближе.
- А где двое остальных - Глайт и Грилл?
- Глайт я оставил в лесу,- ответил я,- хотя теперь она уже могла вернуться в вазу Виндмастера в музее Грэмбла на Путях Савалла. Если увидишь ее, скажи, что здоровенная тварь не съела меня, и мы когда-нибудь выпьем с ней теплого молока, и я расскажу ей свои новые сказки. Грилл, я думаю, на службе у дяди Сухея.
- Ах, Виндмастер... вот это было время,- сказал он.- Да, мы должны опять собраться и поиграть все вместе.
Спасибо за то, что позвал меня на эту игру,- и он скользнул одновременно во многих направлениях и исчез вслед за остальными.
- Что теперь? - спросила Ранда.
- Возвращаюсь домой, в постель. - Я поколебался и предложил,- Пойдем со мной?
Она тоже поколебалась, потом кивнула.
- Давай закончим ночь тем же, чем мы ее начали,- сказала она.
Мы прошли через седьмую дверь, и она отперла зеркало. Я знал, что, когда я проснусь, ее не будет рядом.
Сказка торговца
Я с энтузиазмом планировал надолго оставить Мерлина в Хрустальной пещере. С равным энтузиазмом он не желал там оставаться. Когда я все-таки положил конец нашей громогласной беседе, расколов стакан с ледяным чаем и завопив: "Черт! Я расплескал его...", в здоровой руке у меня оказалась Труба Страшного Суда.
Мусорный лес. Прелестная картинка, вот уж действительно. Впрочем, меня не волновало, что на ней изображено, именно поэтому я заставил Мерлина бросить карты рубашкой вверх и вытянул одну наугад. Это было сделано напоказ, просто чтобы разрушить лабиринт. Все они указывали на места, находящиеся на расстоянии плевка от Хрустальной пещеры, что, в сущности, и оправдывало их существование. Их единственным предназначением было заманить Мерлина в Пещеру, после чего сигнализация синего кристалла должна была известить меня о свершившемся. Согласно моему плану, мне предстояло поспешить туда и попробовать захватить его в плен.
К сожалению, когда он помог Сфинксу бежать от мамы, меня никто не известил. Ее нейротоксины прервали сигнал тревоги, исходивший от его нервной системы,- один из множества способов, которыми она с легкостью путала мои планы. Впрочем, это уже не имело значения. Так или иначе, мне удалось заманить туда Мерлина. Вот только... после этого все изменилось.
- Люк! Ты глупец! - Послание лабиринта пронзило меня, словно заключительный номер рок-концерта. Но Мусорный лес уже прояснился, и я заторопился продолжить игру, пока лабиринт не осознал, что на него льется не столько моя кровь, сколько холодный чай.
Когда лабиринт растаял, я вскочил на ноги и пошел вперед, пробираясь среди кустов из ржавых пил и покосившихся балок, торчавших, как деревья, среди которых весело поблескивали разноцветные клумбы разбитых бутылок. Я побежал, кровь капала из разрезанной ладони правой руки. У меня даже не было времени перевязать ее. Как только лабиринт оправится после шока и обнаружит, что невредим, он тут же начнет прочесывать Тень в поисках меня и остальных. В границах другого лабиринта они будут недосягаемы, у меня же была иная защита. Стены Хрустальной пещеры обладали способностью блокировать любые парафизические явления, на которые мне удалось их протестировать, и у меня было предчувствие, что они заслонят меня и от пристального внимания лабиринта. Мне только нужно было во что бы то ни стало попасть туда прежде, чем он начнет шарить по Тени...
Я ускорил шаг. Я был в хорошей форме. Мог бежать. Мимо ржавеющих машин и маленьких смерчей матрасных пружин, расколотых изразцов, сломанных ящиков... По аллеям из сажи и пепла, по тропинкам, вымощенным бутылочными пробками и крышечками тюбиков... Внимание. Ждем. Ждем, не начнет ли мир кружиться и раскачиваться, не загремит ли в ушах голос лабиринта: "Попался!"
Я завернул за угол и уловил в отдалении синий блеск. Мусорный лес - результат древней Теневой бури - внезапно кончился, и я начал спускаться по пологому склону, чтобы через несколько шагов попасть в другой лес, более привычного вида.
Шагая между деревьями, я даже услышал, помимо собственных размеренных шагов, несколько птичьих трелей и жужжание насекомых. Небо было затянуто тучами, и, разгоряченный быстрой ходьбой, я не мог определить температуру или направление ветра. Мерцающий голубой огонек становился все ярче. Я не сбавлял шага. К этому моменту остальные должны уже находиться вне опасности, если поторопились. Черт! Сейчас им уже ничто не должно угрожать. Даже если совсем недолго находиться в этом потоке времени, путь назад занимает целую вечность. Они, должно быть, сейчас сидят за столом, едят, шутят. Кто-то уже задремал. Я подавил желание выругаться, чтобы сберечь дыхание. Все это могло означать, что лабиринт занимался поисками гораздо дольше, чем мне казалось... Голубой огонек стал больше, гораздо больше. Мне захотелось проверить, насколько хорошо я подготовлен к последнему рывку, и я переключился на предельную скорость. Земля и небо, казалось, завибрировали, словно от раскатов грома. Это раздражение могло проистекать из того факта, что я наконец-то был обнаружен. А может, я просто сам превратился в раскат грома.
Я продолжал набирать обороты, и секунду спустя мне показалось, что пора притормаживать, чтобы не врезаться в хрустальный пьедестал. Никаких молний, однако, не последовало, и я принялся карабкаться вверх по хрустальной поверхности, работая пальцами рук и ног,- мне никогда прежде не приходилось взбираться по этому пьедесталу,- при этом мои легкие надрывались, словно кузнечные мехи. Начался моросящий дождь, он смешивался с паром моего дыхания. Я оставлял кровавые следы на камне, но их должно было смыть.