- Еще одно исследование общественного мнения, - сказал врач и пожал плечами. - По-видимому, все получили такие открытки. Все, кроме меня.
Йенсен промолчал.
- А может, это очередная проверка лояльности. Перед выборами.
- Выборами? - пробормотал Йенсен.
- Ну да, ведь через месяц выборы. Но в таком случае это никому не нужно. Напрасная трата государственных средств.
Йенсен снова выдвинул ящик стола, достал зеленую резиновую губку из коробочки с надписью "Собственность полицейского департамента" и дотронулся до нее кончиками пальцев. Губка была совершенно сухая. Комиссар встал и вышел из комнаты. Войдя в туалет, он смочил губку водой из-под крана.
Вернувшись в кабинет, Йенсен сел за стол, провел обратной стороной марки по влажной губке и аккуратно приклеил марку к пунктирному квадрату. Затем положил открытку в ящик с почтой, предназначенной для отправки, спрятал губку в стол и задвинул ящик. Врач, смотревший на комиссара с едва заметной улыбкой, насмешливо произнес:
- Оборудование полицейского департамента достойно музея.
Он взглянул на стенные часы, затем перевел взгляд на аккуратный саквояж у двери.
- Ну что ж, через два часа вы уже будете в самолете.
- Наверно, я умру, - сказал комиссар Йенсен.
Его собеседник внимательно посмотрел на него, чуть помедлил.
- Возможно, - наконец вымолвил он.
2
- Разумеется, у вас есть шанс, - продолжал врач. - Иначе ни я, ни кто-либо другой не взяли бы на себя ответственность рекомендовать вам эту поездку. Их врачи умеют делать такие вещи.
Йенсен кивнул.
- Конечно, было бы лучше, если бы вы обратили внимание на свою болезнь еще несколько лет назад. Вам очень больно?
- Да.
- Сейчас тоже?
- Да.
- С другой стороны, несколько лет назад вряд ли можно было бы вылечить эту болезнь. В ту пору к оперативному методу лечения прибегали лишь в порядке эксперимента. У нас в стране его еще только начинают разрабатывать. А ваше положение критическое.
Йенсен снова кивнул.
- Но, как я уже сказал, надежда есть.
- И большая?
- Трудно сказать. Быть может, процентов десять, а может, только пять. Скорее всего, еще меньше.
Йенсен наклонил голову.
- Понимаете, в течение нескольких секунд вся кровь, находящаяся в нашем организме, прогоняется через печень. А в печени, как известно, протекает ряд важнейших процессов. Возможна ли ее пересадка? Я не знаю.
- Через несколько дней узнаете.
- Вы правы.
Врач задумчиво посмотрел на Йенсена.
- Дать болеутоляющее?
- Не надо.
- Не забудьте - вам предстоит длительное путешествие.
- Я знаю.
- Вы взяли обратный билет?
- Нет.
- Говорят, это вдохновляет. - Врач невесело улыбнулся.
Наступило молчание. Наконец Йенсен, не глядя на собеседника, буркнул:
- Ну, выкладывайте, в чем дело?
- Я давно хотел вас кое о чем спросить.
- Ну?
- Правда ли, что вы ни разу не потерпели неудачи в следствии?
- Да, - сказал комиссар Йенсен.
Зазвонил телефон.
- Комиссар шестнадцатого полицейского участка слушает.
- Это вы, Йенсен?
Последний раз Йенсен слышал голос начальника полиции года четыре назад. Встречаться с ним ему приходилось еще реже. Неужели он позвонил, чтобы попрощаться?
- Да.
- Отлично. В течение ближайших минут вы получите письменный приказ. Он должен быть исполнен с максимальной быстротой.
- Понятно.
- Я знал, что могу на вас положиться, Йенсен.
Йенсен посмотрел на электрические часы на стене.
- Через восемнадцать минут начинается мой отпуск по болезни, - сказал он в трубку.
- Что? Разве вы больны?
- Да.
- Очень жаль, Йенсен. Надеюсь, вы проинструктируете своего заместителя.
- Да.
- Это дело исключительной важности. Приказ поступил из… В общем, из высочайших кругов.
- Понятно.
Шеф полиции замолчал. Казалось, он не знал, как ему быть. Наконец он выдавил из себя:
- Ну, желаю удачи, Йенсен.
- Благодарю вас.
Комиссар Йенсен положил трубку. Голос шефа показался ему испуганным. А может быть, он всегда был таким?
- …менее чем за пять секунд, - снова сказал врач. - Вся кровь, содержащаяся в организме человека…
Йенсен машинально кивнул. Спустя минуту от спросил:
- Куда вы думаете перебраться после того, как участок переведут в другое место?
- Наверно, в Центральное налоговое управление. А вы?
И осекся. Помолчав, он спросил:
- Вы видели здание Управления?
Йенсен покачал головой.
- Потрясающее сооружение! Напоминает гигантскую тюрьму. Самое большое здание, какое мне когда-либо приходилось видеть. Так вы куда?
Йенсен промолчал.
- Извините, - сказал врач.
- Ничего.
В дверь постучали. В кабинет вошел полицейский в зеленой форме. Вытянувшись в струнку, он протянул комиссару красный конверт. Йенсен расписался на квитанции, и полицейский вышел из комнаты.
- Красный, - сказал врач. - теперь все засекречено.
Он наклонил голову, стараясь разглядеть, что написано на конверте.
- "Стальной прыжок". Что это такое?
- Не знаю, - ответил Йенсен. - "Стальной прыжок". Не помню такого названия.
Он сломал печать и извлек приказ из конверта. Приказ состоял из одного листа бумаги с машинописным текстом.
- Так что же это такое?
- Список людей, которые подлежат аресту.
- В самом деле? - В голосе врача послышались нотки сомнения. - В этой стране не бывает преступлений.
Йенсен медленно вчитывался в текст.
- В этой стране не совершаются преступления и не рождаются дети. Все довольны своим существованием. Нет счастливых людей, но нет и несчастных. Кроме тех, кто кончает жизнь самоубийством.
Врач замолчал. На его губах появилась грустная, едва заметная улыбка.
- Вы правы, - сказал он. - Мне действительно следовало бы попридержать язык.
- Вы слишком импульсивны.
- Пожалуй. Ну так что, любопытный список?
- С известной точки зрения, да, - сказал комиссар Йенсен. - Во всяком случае, могу вас утешить: вы в него включены.
- Отлично, - сказал врач. - По мнению некоторых специалистов, перед сложной операцией главное для пациента - хорошее настроение. Важно, чтобы он шутил и смеялся - это свидетельствует о его воле к жизни. А теперь мне надо идти. Да и вам тоже, если вы не хотите опоздать на самолет. Желаю счастья.
- Спасибо, - сказал комиссар Йенсен.
Не успела за спиной врача закрыться дверь, как Йенсен снял телефонную трубку и набрал трехзначный номер.
- Говорит Йенсен. Сейчас в дежурку спустится врач. Арестуйте его и поместите в камеру предварительного заключения.
- Полицейского врача?
- Да. И немедленно.
Он нажал на рычажок аппарата и вновь набрал трехзначный номер.
- Говорит Йенсен. Попросите начальника гражданских патрулей подняться ко мне. И вызовите такси.
Когда начальник гражданских патрулей вошел в кабинет комиссара, электрические часы на стене показывали без одной минуты десять.
- С десяти часов начинается мой отпуск по болезни, - сказал Йенсен. - Как вам известно, вы будете временно исполнять мои обязанности.
- Благодарю вас, комиссар.
- У вас нет никаких оснований благодарить меня. Вы знаете, что я всегда был о вас чрезвычайно низкого мнения, и вы назначены моим заместителем отнюдь не по моей рекомендации.
Начальник гражданских патрулей открыл было рот, собираясь что-то возразить, но передумал.
- Вот фамилии сорока трех человек, проживающих или работающих в районе шестнадцатого участка, их следует немедленно арестовать, обыскать и поместить в камеры предварительного заключения. К вечеру за ними приедут из Центральной прокуратуры.
- Но, комиссар…
- Слушаю вас.
- В чем виноваты эти люди?
- Мне это неизвестно.
Йенсен взглянул на часы.
- Итак, теперь вы комиссар шестнадцатого участка. Машина во дворе. Ключи на столе.
Он встал, взял плащ и шляпу. Его заместитель поднял глаза от списка и сказал:
- Но здесь все до единого…
Он замолчал.
- Совершенно верно, - сказал Йенсен. - Все до единого врачи. До свиданья.
Он взял саквояж и вышел.
3
Аэродром находился к югу от города. Чтобы добраться до него от шестнадцатого полицейского участка, требовалось в лучшем случае не менее полутора часов. Раньше на это уходило еще больше времени, но за последние несколько лет центр города превратился в единый огромный транспортный узел, состоявший из сложнейшего сплетения мостов, автострад и развилок. Почти все старые здания были снесены - они уступили место автомобилям, и теперь центральная часть города представляла собой гигантское сооружение из стали, стекла и бетона. То там, то здесь, стиснутые бесчисленными автострадами, виднелись сверкающие сталью и хромом гаражи, административные здания, универмаги, кинотеатры, заправочные станции и рестораны. Много лет назад, когда разрабатывался план реконструкции, кое-кто возражал против него на том основании, что строительство сделает жизнь людей в городе невозможной. Архитекторы же утверждали, что современный город предназначен не для пешеходов или конных повозок, а для автомобилей. Как и во многих других вопросах, оказалось, что обе стороны правы, и это полностью соответствовало духу всеобщего согласия и взаимопонимания.