– Презираю. Считайте этот поцелуй своего рода премией. Наградой за сотрудничество. А теперь, с вашего позволения, я должен идти. Всего доброго, леди Уэстфорт.
И, поклонившись, он ушел.
Через несколько минут Брэндон уже сидел в своем фаэтоне и понукал лошадей. Он испытывал растерянность, словно заехал слишком далеко и ехал слишком быстро, и недоумевал, какая сила заставила его поцеловать эту женщину.
Одно он знал наверняка – эта сделка стоила пяти тысяч фунтов.
Двадцать минут спустя Верена держала в руках хрустящий банковский чек. Она задумчиво разглядывала небрежную подпись. Брэндон Сент-Джон. До сегодняшнего дня она знала о нем очень мало, за исключением того, что он сеял волнение в рядах женской половины света – замужней женской половины. Говорили, что он мастер обольщения.
Теперь Верена знала, откуда у него такая репутация – он действительно умел заставить женщину почувствовать свою неповторимость, особенность. Его губы источали сексуальность, она светилась в его глазах, передавалась через жар его кожи. Только что они разговаривали, а в следующий момент... Она закрыла глаза, заново переживая прикосновение его губ к своим губам. Это был даже не поцелуй. Сент-Джон поставил на ней клеймо.
Она глубоко вздохнула, потирая ладонь. На ней остался отпечаток знаменитого кольца-талисмана. Правда, сейчас он уже исчез, но это место до сих пор было теплым, кожу немного покалывало. Верена сжала ладонь, оберегая это место.
В комнату вошел Джеймс, его карие глаза горели любопытством.
– Гербертс сказал, что сегодня утром у тебя был гость.
Она кивнула:
– Брэндон Сент-Джон.
– Что ему было нужно?
– Купить мою помощь.
Он поднял брови:
– В чем?
– Его брат, мистер Чейз Сент-Джон, проявил ко мне неподобающий интерес. Мистер Сент-Джон не знал, но я уже порвала с его братом два дня назад.
– Так! – Джеймс подошел к окну и слегка отодвинул штору. – Гербертс сказал, что у этого человека отличные лошади и очень красивое пальто.
– Он богат до неприличия. Поэтому и пытался купить мое содействие.
Взгляд Джеймса просветлел.
– И сколько он тебе предложил?
Он подперла щеку ладонью.
– Пять тысяч фунтов.
С округлившимися глазами Джеймс отпустил штору.
– Пять... Боже! Это же целое состояние, и я... – Он посмотрел на сестру и застонал. – Ты их не возьмешь. Не говори ни слова! Я этого не вынесу. Ну почему, почему его брат влюбился в тебя, а не в меня? Я бы с радостью взял деньги и...
– Я не прикоснусь к ним и палкой. Неужели ты не понимаешь, Джеймс? Если я приму этот чек, я признаю, что меня можно купить. А я стою гораздо больше пяти тысяч фунтов.
Он со стоном закрыл лицо руками.
– Ты считаешь меня ненормальной, – улыбнулась она. Убрав руки, он криво усмехнулся:
– Нет. Слишком чистой, чтобы носить фамилию Ланздаун.
– Это неправда. Я хочу сохранить эти деньги. Правда. Просто я... – Она беспомощно взмахнула руками, чек затрепетал. – Я не могу.
– Гордость, – сказал Джеймс, печально качая головой. – Ты же знаешь, что это грех. Один из семи смертных грехов.
– Если ты хочешь узнать все о гордыне, спроси Сент-Джонов. По сравнению с их гордыней моя крохотная гордость просто ничто.
– В это трудно поверить, – отозвался Джеймс. Верена полоснула его взглядом, он усмехнулся. – Только не ешь меня! Я просто дразню тебя, и ты это знаешь. Если ты не пообещаешь выиграть для меня деньги в игорном доме, я немедленно приду в неописуемую ярость. – Подойдя к сестре, он обнял ее за шею, поцеловал в лоб и, усмехаясь, уселся в кресло. – Перестань испепелять меня гневными взглядами и расскажи о великом Брэндоне Сент-Джоне. Он действительно столь впечатляющ, как гласит молва?
Впечатляющ? Брэндон Сент-Джон был слишком красив для спокойствия Верены. Она откашлялась.
– Он довольно высокий, густые черные волосы и очень синие глаза. – «А еще он умеет целовать до потери сознания».
Джеймс прищурился: – И?
– И что? – спросила она, почувствовав, как вдруг запылали щеки. – Это все.
Хмыкнув, Джеймс проницательно посмотрел на нее:
– Понятно. Что ты собираешься сделать с чеком?
Она задумалась, наклонив голову набок.
– Например, вставить его в рамку и повесить для всеобщего обозрения. – Она прошла по комнате и приложила чек к стене рядом с зеркалом, висевшим над каминной полкой. – Вот здесь. Чтобы всем бросался в глаза.
– Ты этого не сделаешь!
– Или, возможно... – Она подошла к окну. – Я могу подвесить его здесь, чтобы свет падал на подпись Сент-Джона, не говоря уже о том, что чек будет виден снизу, с улицы.
– Ты напрашиваешься на скандал. Она пожала плечами.
– И что? Я не принадлежу к высшему обществу, так что мне все равно.
– Но Брэндон Сент-Джон принадлежит. Ты хочешь унизить его.
– Я хочу преподать ему урок. Он чрезвычайно в нем нуждается.
Джеймс неуверенно рассмеялся:
– Да будет тебе, Верена! Я начинаю жалеть этого человека.
– Его стоит пожалеть. Я намерена поставить его на колени. – Славная картинка, что и говорить, – Брэндон Сент-Джон, стоящий на коленях и умоляющий ее... о чем? Чтобы она снова его поцеловала? – Хм. Может, мне устроить званый ужин в честь неслыханной щедрости Сент-Джона? Смешно будет, если все узнают о его сегодняшнем визите. Забавная выйдет история.
Он усмехнулся:
– Будь осторожна, дразня Сент-Джона, иначе навлечешь на себя гнев всей его семьи.
– Уже навлекла. Но это... – Она пропустила чек между пальцев и улыбнулась, представляя лицо Брэндона Сент-Джона, когда он поймет, что над ним посмеялись.
Высшее общество благоволит к некоторым представителям полусвета. Если она пригласит нужных людей, слух распространится очень быстро.