Он ловко плеснул в два стакана из чекушки, а затем влил себе в горло оставшееся.
Очень скоро Максиму, хоть он и не пил спиртного, стало весело, радостно. Голова закружилась, зашумела. Ерофеич внимательно следил за ним. Потом, переглянувшись с Лёхой и Коляном, сказал:
- А теперь, как в порядочной компании, за карты. Мы с Максимкой на пару играем, очень уж мне он по душе пришёлся. Садись напротив, будем вдвоем сейчас этих сопляков учить.
- Да я плохо играю, только в дурачка немножко.
- Ну и ладно, в "очко" ещё проще.
- А это на деньги? У меня только вот. - И Максим показал бумажку.
- Так мы же с тобой на пару играем. Вот, возьми! - Он достал из кармана пачку денег и, не считая, половину сунул Максиму.
- Да мне нечем отдать, если проиграю.
- Какие могут быть счёты между партнерами? Разбогатеешь - отдашь. Я же тебе верю.
Вот это мужик! Максиму стало смешно: сейчас они будут учить этих сопляков, Лёху и Коляна, сейчас он отомстит им за всё. Колян начал сдавать, а Ерофеич объяснил правила игры. Так это же действительно очень просто!
В начале игры горка мятых купюр перед Максимом даже увеличилась. Хорошо учили они этих сопляков! Особенно не везло Коляну, и он взял в долг у Ерофеича. Тот дал целую пачку, правда, заставив подписать какую-то бумажку. А удивлённому Максиму объяснил, что игра идет только "на интерес", то есть после неё каждый возьмет со стола те деньги, которые у него были до игры, а подпись нужна лишь для проформы. Максим был не очень доволен, потому что после игры у него останется все та же "трёшка", и проучить сопляков он сможет тоже только формально.
Потом Ерофеич дал Максиму выпить чего-то ещё. И дальше он уже ничего не помнил. Вроде бы начал проигрывать, затем взял у Ерофеича в долг, что-то подписывал, может быть, и не раз. Сквозь дрёму показалось ему, что Колян осторожно вытягивает из его кармана ключи от квартиры.
Очнулся Максим только к вечеру, лёжа на диване. Начали собираться ребята, а Ерофеича и след простыл. Максим хотел идти домой, но Лёха заставил его развлекать общество, рассказывать разные истории, хотя голова у него страшно болела, и выдумывалось очень плохо.
О бабушке он вспомнил только сейчас, и его пробил холодный пот. Он увидел, как посерьёзнело лицо Ксении, она нетерпеливо потянула Максима за руку.
- Ну-ка бегом, быстро!
Когда, запыхавшись, они взбежали на пятый этаж, Максим опустил руку в задний карман джинсов, где обычно носил ключи от квартиры, там их не оказалось. Лихорадочно хлопая руками по карманам, он застонал. Но ключи всё же нашлись - в верхнем кармане рубашки, аккуратно застегнутом на пуговицу.
Максим открыл дверь. В квартире было темно, хотя бабушка всегда включала ночничок в изголовье, как только смеркалось. И было тихо, хотя бабушка всегда спрашивала: "Кто там?", прекрасно зная, что, кроме Максима, никто к ним не заходит.
Ксения вошла в спальню и включила свет. Максим проскользнул следом и увидел, что бабушка мертва.
2
Бабушку похоронили. А вот с оформлением квартиры всё возникали какие-то осложнения. И завещание, и все остальные документы были в порядке. Но кто-то или что-то мешало. То не могли поставить самую важную печать, а та печать, которую поставили, была недействительной, и все документы приходилось собирать заново. То самую важную бумагу подписывал не самый важный человек, не имеющий права подписывать такие бумаги. А в квартире тем временем отрезали телефон, потом телевизионную антенну. Потом куда-то пропал и сам телефонный аппарат, а затем и допотопный чёрно-белый телевизор. Пропала бабушкина шубейка, побитая молью, и кой-какая немудрящая посуда из буфета на кухне, которую бабушка гордо называла "под хрусталь" и собирала всю жизнь. Максим не знал, что ещё пропало, ведь у них ничего толкового и не было, но бабушка никогда не считала себя нищей, ведь у неё была квартира, заработанная почти за сорок лет труда на ткацкой фабрике, были каждый день хлеб и чай.
Максим чувствовал себя очень плохо: часто кружилась голова, темнело в глазах, тошнило, и даже ночь не приносила покоя. Измучили постоянные кошмары, невероятные сны.
Однажды у него появился участковый лейтенант Тюнькин. Он внимательно осмотрел квартиру, зачем-то очень тщательно и глубоко втягивая носом воздух, как будто к чему-то принюхивался. Затем он взял Максима за руку и подвёл к окну, всмотрелся в его зрачки и сказал:
- Так-так… Пора! - В это время из кухни вышла Ксения.
- А это кто?
- Моя сестра двоюродная.
- Знаем, знаем мы этих сестёр. А тебе, мальчик, надо на медосмотр.
- Никуда я не пойду!
- А ты не усугубляй! Надо значит надо! А то хуже будет!
Ксения вмешалась:
- Что значит надо? Надо, чтобы хуже было?
- Ишь ты! Острит. Дождёшься, что я и тебя куда надо отправлю, на осмотр. Пошли, мальчик.
Ксения увязалась с ними, хотя лейтенант старался помешать этому: "Не положено!"
В поликлинике он посадил Максима в холле, а сам куда-то побежал. Вернулся с целой пачкой листочков, и началось хождение по кабинетам. Максим не запомнил всех врачей, но обратил внимание на таблички на дверях: "Невропатолог", "Психиатр", "Нарколог". А потом ещё в лаборатории брали анализы.
Через несколько часов их медицинской одиссеи Ксения, Максим и Тюнькин, сопровождаемые эскортом врачей, добрались до двери с надписью "Главврач". Ребятам указали на драный дерматиновый диванчик под окном. Тюнькин бодро рванулся в дверь, но щупленький старичок в белом халате загородил ему вход и громко сказал: "Разберемся сами, без вас!" Тюнькин забубнил: "Как это так? Ведь это положено, как это не положено?" Но дверь уже захлопнулась прямо перед его длинным носом. Лейтенант сел невдалеке, закинул ногу на ногу, положил на подрагивающее колено клеёнчатую папку с замусоленными тесёмками и, постукивая по ней пальцами с обломанными жёлтыми ногтями с траурной каёмкой под ними, уставился на Максима, топорща усики и что-то бурча под нос.
Ксения напряглась, как бы вслушиваясь в происходящее в кабинете. А там атмосфера постепенно накалялась, голоса становились громче, но слов было почти не разобрать, изредка произносились какие-то медицинские термины, в которых Максим не разбирался. Наконец, часа через полтора кто-то монотонным голосом начал читать, видимо, заключение. Максим увидел, что Ксюха расслабилась, по её губам пробежала лёгкая улыбка.
Потом их, всех троих, пригласили войти. Главврач, тот самый старичок, обращаясь к лейтенанту, сказал:
- На ваше обращение у нас заключение отрицательное, мальчик практически здоров.
- Как это здоров? - взвился Тюнькин. - Как это практически? Ведь у нас есть данные…
- Всё! Свободны, идите! А мы с мальчиком еще побеседуем, сестрёнка тоже может послушать. - Когда лейтенант вышел, он продолжил: - Мы понимаем, что у тебя сложная полоса в жизни, что ты устал, вымотался. Ведь так? Мы видим, что реакции у тебя заторможены, ослаблены. Всё это пройдет, должно пройти через некоторое время. Тебе надо отдохнуть. Но есть ещё некоторый нюанс, специалисты предполагают, что есть следы воздействия на организм каких-то психотропных веществ, правда, лабораторные исследования этого не подтвердили. Значит, это только предположение. Где вы питаетесь?
Максим ответил:
- Обедаем в столовке, а на завтрак и на ужин продукты приносит Ксения. Правда, иногда заходят друзья, приносят лимонад, конфеты.
- Так, друзья, лимонад… Ну, с этим пока всё. Теперь вот о чём. В июне в Кириллове организуется трудовой лагерь, работа в основном пыльная: прополка картошки, свёклы и что там у них ещё есть. Но обещают хорошо кормить и платить за работу. Места там замечательные - бывшая барская усадьба, клуб рядом, река очень красивая. Рыбалка превосходная, как рыболов со стажем я это знаю. Ты любишь рыбалку? Нет? Ну, ничего, стоит только разок посидеть на зорьке с удочкой - на всю жизнь от этого дела за уши не оттащишь. Читал "Детство Багрова-внука"? Нет? Ну, это зря! А о квартире своей не беспокойся. Я состою в комиссии по делам несовершеннолетних. С милицией мы эту квартиру опечатаем и охрану обеспечим. Я проконтролирую, чтобы документы поскорее оформили, и сообщу тебе. А пока учись, заканчивай учебный год, сестрёнка за тобой приглядит. И решай насчёт Кириллова. Или ещё подумаешь? Согласен ехать? Молодец! Завтра в паспортном отделе милиции найди Миронову Надежду Семёновну, она этим лагерем занимается. Сейчас я ей позвоню, она будет в курсе. Лучше с этим делом не тянуть, заявку подать заранее. Ну, что еще? Всё? У тебя вопросов нет? Хорошо! Тогда до свидания.
Ребята вышли из поликлиники и по аллейке направились к дому. За ними опять увязался назойливый лейтенант. Он что-то недовольно бубнил под нос. Можно было разобрать только отдельные слова:
- Хм-м… практически, значит… пока… ну, посмотрим.
На скамейке около дома их поджидали Лёха с Коляном. Максим хотел пройти мимо, но Лёха, поднявшись, с кривой улыбочкой сказал:
- У нас дело к тебе и к ней. Ксюха, я на тебя не в обиде, здорово ты дерёшься, а мастерство мы уважаем. Где училась? Что молчишь? Слушай, дело такое: мы с обществом решили попросить тебя стать нашим тренером по драке, и платить тебе будем, всё чин-чинарём. Вот тогда мы наведем порядок в городе, всех построим.
Ксюха посмотрела на них со злостью и сквозь зубы прошипела:
- Пошли вон, подонки! Я вот его, Максима, научу, он вам козью морду покажет!
- Значит, война?
- А что, у нас великая любовь была?
В это время подкатил, запыхавшись, лейтенант Тюнькин.
- Ну-ка, ребята, - он поманил пальцем Лёху и Коляна, - пошли со мной.