Содержание:
Предисловие 1
День охотников 2
Шах Пепе С. 4
Баттон, Баттон 6
Перст обезьяны 9
Эверест 12
Пауза 12
Давайте не будем 15
Каждый - исследователь 16
Пустота! 19
Какое дело пчеле? 20
Они не прилетят 22
Покупаем Юпитер 22
Памяти отца 23
Дождик, дождик, перестань! 25
Отцы-основатели 26
Ссылка в ад 28
Необходимое условие 29
Глубокое исследование 30
В лето 2430 от Р.X. 32
Движущая сила 34
Возьмите спичку 36
Тиотимолин к звездам 39
Световирши 41
Примечания 42
Айзек Азимов
Покупаем Юпитер
(Сборник рассказов)
Предисловие
Я всегда, любезные читатели, оказывал вам полное доверие, ибо мне нечего было прятать (в литературном смысле слова). А потому разрешите поведать вам, как случилось, что я составил этот сборник.
Меня пригласили на Боскон XI (название съезда писателей-фантастов, который проводился в Бостоне с 1 по 3 марта 1974 года) в качестве почетного гостя, и оказалось, что по традиции организационный комитет издает небольшой сборник произведений почетного гостя. А потому они зубасто ухмыльнулись и попросили меня отобрать несколько рассказов.
Я оказался перед тяжкой дилеммой. Мои научно-фантастические произведения публикует высокочтимое издательство с безупречной репутацией "Даблдэй энд Компани", и я боялся, что в их корпоративных добрых карих глазах появится тень горькой обиды, коль я позволю издать себя кому-нибудь другому. Босконские комитетчики, оповещенные о моих опасениях, что разъяренные издатели разорвут меня в клочья, поспешили заявить, что их книга будет выпущена ограниченным тиражом в пятьсот экземпляров, не больше.
Тогда я робко обратился к Лоренсу П. Эшмиду, моему постоянному редактору в "Даблдэй", и спросил, можно ли мне дать согласие на просьбу комитета. Я подчеркнул, что предоставлю лишь несколько рассказов, никогда не печатавшихся в моих даблдэйских сборниках. Ларри, добрейшая душа, сказал: "Ну конечно, Айзек, валяйте!" И я взялся за дело.
Результатом явилась книжица, озаглавленная "А вы их не упустили?" ("Несфа Пресс", 1974), содержавшая восемь рассказов. По плану она должна была выйти как раз к открытию Боскона XI, где, как мы уповали, могли разойтись сотни (или десятки) экземпляров. Увы, прихоти издательских процессов привели к тому, что книжка вышла точно после закрытия съезда, так что по результатам продажи тираж оказался даже еще более ограниченным, чем намечалось.
Но Ларри выжидал благоприятного момента. Его мягкая доброта прячет безошибочное редакторское чутье. И в конце концов он спросил:
- Эта книжечка вышла, Айзек?
- А как же! - ответил я с улыбкой (я всегда испытываю простодушную радость, говоря о своих книгах) и подарил ему экземпляр, когда мы снова встретились.
Ларри его пролистал и заметил:
- Какая жалость, что эти рассказы изданы таким малым тиражом. А нельзя "Даблдэю" переиздать их?
Я указал на непреодолимое препятствие:
- Тут общий объем же всего двадцать тысяч слов!
- Гак добавьте еще! - немедленно отозвался Ларри. (И как это я сам не сообразил!) Затем выяснилось, что "Даблдэй" задался честолюбивой целью включить все мои рассказы в те или иные сборники. Собственно я не слишком уверен, что это такая уж хорошая мысль, поскольку, несомненно, часть моих рассказов хуже других, а кое-какие, возможно, и вовсе не заслуживают бессмертия.
Ларри (он куда больший любитель Азимова, чем я сам) отмел это возражение со смехом и указал, что, во-первых, ни один рассказ не кажется скверным всем читателям без исключения, во-вторых, никакой азимовский рассказ не может быть по-настоящему скверным, и, в-третьих, и хорошие или плохие-они все представляют исторический интерес.
Третий пункт меня очень смущает. У меня давно возникло ощущение, что в мире научной фантастики я - национальный монумент и что молодые читатели всегда изумляются (а то и негодуют), обнаружив, что я еще жив.
Ну, я и сдался (а кто бы выдержал гипнотический взгляд Ларри?). И добавил достаточно рассказов, чтобы довести общее число до двух дюжин. В большинстве они не очень длинны (в среднем по две с половиной тысячи слов) и в предыдущих моих сборниках не печатались. Я расположил их в хронологическом порядке.
Тем из вас, кто читал мои книги "До Золотого века" ("Даблдэй", 1974) и "Ранний Азимов" ("Даблдэй", 1972), известно, что в совокупности они образуют нечто вроде литературной автобиографии по 1949 год, когда я впервые продал книгу в "Даблдэй", а затем переехал в Бостон, где стал преподавать на медицинском факультете университета.
Эту книгу я сопровождаю биографическими примечаниями к рассказам. Отчасти из-за множества читательских писем, утверждающих, что примечания "даже увлекательнее" самих рассказов. (Дань восхищения моим стилем или щелчок моему творческому таланту?) А отчасти - это попытка увернуться от настояний некоторых редакторов (привет, Ларри!), чтобы я написал автобиографию - подробную, исчерпывающую во всех отношениях.
Я отговариваюсь, что исчерпать могу только возможности своей пишущей машинки и что со мной никогда ничего интересного не случалось, но они не желают слышать. Однако если в этих сборниках я подкину достаточно автобиографического материала… Понятно?
На протяжении сороковых годов я писал исключительно для Джона Кэмпбелла. И даже начинал опасаться, что моя писательская карьера немедленно оборвется, если с редактором или его журналом что-нибудь произойдет.
Да, конечно, свой первый роман "Камешек в небе" я продал в "Даблдэй", и он вышел в свет 19 января 1950 года, менее чем через три недели после моего тридцатого дня рождения, но мне казалось, что рассчитывать на дальнейший успех я не могу. А вдруг у меня больше не получится? Я чувствовал себя спокойно, только сотрудничая с журналами, к чему привык за первые одиннадцать лет литературной карьеры.
Однако пятидесятые годы знаменовались бешеным ростом журнального рынка в области научной фантастики, и я быстро оказался в огромном плюсе.
Один из журналов, задуманных в 1950 году, должен был получить название "Гэлэкси Сайенс Фикшн". Редактором намечался Гораций Л. Голд, чьи рассказы я читал с восхищением, а потому был очень польщен, когда он попросил у меня рассказ для первого номера - ведь он, естественно, хотел сделать его безупречным.
К сожалению, времени мне дали самую малость. Рассказ ему требуется через неделю, сказал он, а я очень нервничал, что буду писать не для Джона Кэмпбелла. В конце-то концов я понятия не имел, что нравится Горацию, тогда как с Джоном, после долгих лет совместной работы, мы подходили друг другу как инь и ян.
Все же я напряг все силы и произвел на свет "Дарвинистскую бильярдную". Гораций ее взял, но без видимого восторга, и меня преследовала ехидная мысль, уж не взял ли он рассказ только потому, что срочно нуждался в материале для критически важного первого номера в том далеком октябре 1950 года.
Скажу вам по личному опыту, что чувство, которое охватывает тебя, когда ты продаешь заведомо сомнительную вещь благодаря своему имени или отчаянного положения редактора, куда хуже, чем то, которое ты испытываешь после отказа. (Конечно, исключая случаи, когда тебе эти деньги совершенно необходимы.) Поэтому я тут же предложил Горацию написать для него еще рассказ - и написал . Гораций взял и ею для ноябрьского номера 1950 года. На этот раз он не был в цейтноте и мог привередничать, так что я испытал большое облегчение, когда он взял рассказ - хотя я не мог не заметить, что и его он взял без особого восторга.
Постепенно с течением месяцев и лет я убедился, что, беря рассказ, Гораций никогда не изъявлял особого восторга, а часто очень заметно не изъявлял особого восторга. (А вот отказывал с яростью, с такой яростью, что мало-помалу потерял очень много писателей, не желавших подвергаться поношениям, какими он сопровождал свои отказы.) В любом случае я со временем понял, что мои муки из-за "Дарвинистской бильярдной" были напрасны. Возможно, это не самый лучший мой рассказ, но Гораций был им доволен в той степени, в какой бывал доволен вещами, которые брал, хотя, возможно, мера эта величиной не поражала.
Важность "Дарвинистской бильярдной" для меня заключается в том, что вместе с "Камешком в небе" рассказ знаменовал начало публикаций в разных местах и конец моей полной зависимости от Джона Кэмпбелла - но отнюдь не конец моей великой благодарности ему.