Рудольф Л. Шрёдер, канадский клинический физиолог (род. 1941)
Мезозойское солнце светило в бронестекло опоясывающего корпус "Стернбергера" окна, слепя мне глаза и отбрасывая на плоскую заднюю стену резкие тени. Я проснулся, по-прежнему ощущая странную лёгкость и небольшое кружение головы. Я оглядел полукруглое помещение - Кликса нигде не было видно. Гадёныш, должно быть, отправился наружу без меня. Я быстро скинул с себя пижаму, влез в те же самые штаны фирмы "Тилли", в которых прибыл сюда, натянул рубашку, куртку и ботинки и открыл дверь номер один, которая вела на спускавшийся к внешним воротам пандус. К своему превеликому удивлению, сбегая вниз по пандусу, я стукнулся макушкой о низкий потолок. Потирая ушибленное место, я открыл синюю створку внешних ворот и посмотрел вниз, на кратерный вал. На коричневой земле отчетливо виднелись следы Кликсовых башмаков двенадцатого размера; справа от них были гигантские трёхпалые отпечатки, оставленные ящером, который пробовал нас вчера на зуб. Также я разглядел маленькие клиновидные отпечатки его передних конечностей.
Я сделал глубокий вдох и шагнул вперёд. Первый шаг, в полном соответствии с поговоркой, оказался гигантским прыжком. Корпус "Стернбергера" немного выступал над гребнем кратерного вала, так что я падал примерно метр прежде, чем мои ботинки соприкоснулись с рыхлой влажной почвой. Посадка была на удивление мягкой, и я легко соскользнул по склону вала к грязевой равнине внизу, подняв за собой тучи рыжей пыли. Достигнув подножия вала, я не удержался и шлёпнулся на задницу, так что мой первый шаг в мезозой получился не слишком эффектным.
Окружающая действительность была жаркой, влажной и сильно заросшей. Солнце, едва поднявшееся над верхушками кипарисов, припекало сильнее, чем я думал. Я огляделся, надеясь увидеть динозавра или любое другое позвоночное, но никого не было видно.
Никого, кроме Кликса Джордана. Он появился из-за изгиба кратерной стенки, прыгая, как полоумный.
- Попробуй сам, Брэнди! - крикнул он мне. Он низко присел, подтянув колени к груди, а потом подпрыгнул; подошвы его рабочих ботинок взлетели над землёй больше чем на метр. Он прыгал снова и снова, подлетая в воздух, как чокнутый кролик.
- Что ты, чёрт возьми, делаешь? - спросил я, раздражённый его ребячеством и малость завидуя его физической форме. Я совершенно точно не смог бы подпрыгнуть так высоко.
- Попробуй.
- Что?
- Попробуй, подпрыгни!
- Да что на тебя нашло, Кликс?
- Просто подпрыгни, хорошо?
Я избрал путь наименьшего сопротивления. Я присел на корточки - ноги спросонок плохо сгибались - и прыгнул. Моё тело летело вверх и вверх, выше, чем я когда-либо прыгал, а потом, медленнее и мягче, чем я ожидал, с глухим стуком опустилось на землю.
- Что за…?
- Это гравитация, - торжествующе заявил Кликс. - Она здесь меньше - намного меньше. - Он вытер со лба пот. - По моим ощущениям я здесь вешу примерно втрое меньше обычного.
- У меня голова покруживается с тех пор, как мы прибыли.
- У меня тоже.
- Но я это списывал на возбуждение…
- Нет, это гораздо больше, мой друг, - сказал Кликс. - Это гравитация. Реальная гравитация, данная нам в ощущениях. Блин, я чувствую себя Суперменом! - Он снова взлетел в воздух, подскочив ещё выше, чем прежде.
Я последовал его примеру. Он по-прежнему меня перепрыгивал, но не намного. Мы смеялись, как детишки в песочнице. Это бодрило, а приток адреналина ещё более усиливал наши способности.
Если вы участвуете в полевых экспедициях, то неизбежно накачаете мышцы ног, даже не желая того, но я никогда не был особо спортивным. А сейчас чувствовал себя так, словно хлебнул какого-то волшебного зелья - энергичным и полным сил. Живым!
Кликс принялся прыжками обходить кратер по периметру. Я кинулся вдогонку. Бублик тёмной, рыхлой земли поначалу давал какую-то тень, но скоро мы выскочили на слепящий солнцепёк. Понадобилось несколько минут безумного скакания для того, чтобы обойти вокруг тридцатиметрового кратера и снова вернуться к тому месту, где над гребнем вала торчал корпус "Стернбергера".
- Это поразительно, - сказал я, переводя дыхание; в голове всё плыло. - Но какова причина?
- Кто знает? - Кликс уселся на высохшую землю. Даже при менее чем половине обычного g безумные прыжки идиота утомят кого угодно. Я сел на корточки метрах в десяти от него, утирая льющийся со лба пот. Жара удушала. - Но я могу тебе сказать наверняка, каково следствие, - сказал Кликс. - Гигантизм у динозавров. Мэтью из АМЕИ задавал этот вопрос ещё столетие назад: если слон - это максимальный размер, который по силам современным наземным животным, то почему динозавры могли вырастать настолько крупнее слона? Ну, у нас теперь есть ответ: они эволюционировали при меньшей гравитации. Разумеется, они были больше.
Я в ту же секунду понял, что он прав.
- Это также объясняет сильную васкуляризацию костей динозавров, - сказал я. У динозавров очень пористые кости - это одна из причин того, что они так хорошо образуют окаменелости путем перминерализации. - Им нужно меньше костной массы для поддержки тела при меньшей гравитации.
- Я думал, что васкуляризация как-то связана с теплокровностью, - сказал Кликс с искренним интересом в голосе. В конце концов, он всё-таки геолог, а не биолог.
- О, с теплокровностью связь тоже есть. Но мне никогда не верилось в теплокровность бронтозавров, а даже у них кости на распиле похожи на швейцарский сыр. Ты наверняка видел работы, где доказывается, что они сломали бы себе ноги, если бы попытались идти быстрее трёх километров в час. Эта цифра получена для нормальной гравитации, понятное дело. И, кстати, о необычной структуре костей - мне никогда не верилось, что археоптерикс и птерозавры на самом деле могли летать. Для нормальной гравитации их скелеты слишком слабы, однако для здешней вполне адекватны.
- Гмммм, - сказал Кликс. - Это многое объясняет, не так ли? Пока мы здесь, нам нужно уделить особое внимание теплообмену динозавров. Припоминаю, что ещё одним аргументом в пользу теплокровности было то, что их останки находили в пределах мелового полярного круга, где ночь может длиться месяцами.
- Точно, - подтвердил я, - Идея была в том, что динозавры не могли мигрировать на большие расстояния, чтобы спастись от полярной ночи.
- Да уж, - сказал Кликс, снимая ботинок и вытряхивая их него камешек, - при такой гравитации я готов идти хоть до полярного круга.
- Ага. Но я всё-таки хотел бы знать, почему гравитация такая маленькая. Может быть, гравитационная постоянная увеличивается со временем?
- Тогда она не очень-то и постоянная, не так ли?
- Ну, я не больно хорошо разбираюсь в физике, - сказал я, игнорируя его плоскую остроту, - но разве Эйнштейн не взял значение G буквально с потолка, чтобы сбалансировать свои уравнения? Мы измеряем её всего столетие, а измеряем точно всего пару десятков лет. Мы могли и не заметить того, что со временем она растёт.
- Полагаю, что, хотя я и ожидал найти… - внезапно он замолк и закрутил головой. - Что это было?
- Что?
- Т-с-с-с!
Он указал в сторону лиственного леса; солнце уже поднялось довольно высоко над ним. Оттуда доносилось шуршание - словно нечто размером примерно с человека пробиралось через подлесок. Боковым зрением я уловил изумрудную вспышку. Сердце бешено заколотилось, а во рту пересохло. Мог это быть динозавр?
У нас практически не было оружия. Чёрт, у нас и бюджета-то почти не было. Кто-то говорил, что мы должны взять с собой что-нибудь современное автоматическое для самообороны, но ни один из корпоративных спонсоров ничего такого не предложил - никому не хотелось портить себе имидж ассоциациями с убийством животных. Так что у нас была только пара слоновьих ружей, которые без перезарядки стреляли лишь дважды.
Кликс взял ружьё с собой, когда сегодня утром выходил наружу. Оно стояло, прислонённой к кратерному валу метрах в десяти от нас. Кликс неторопливо подошёл к нему, будто бы случайно взял в руки и жестом велел следовать за ним. Нам понадобилось секунд сорок, чтобы добраться до плотной стены деревьев. Раздвигая руками листву, Кликс вошёл в лес; я следовал за ним по пятам.
Мы снова услышали шорох. Затаив дыхание, я напряг слух, оглядывая густые заросли в поисках любых признаков животного. Ничего. Ветки и листья неподвижны, словно, как и мы, застыли в ожидании. Секунды уплывали вслед за биениями сердца. Что бы это ни было, оно должно находиться либо прямо передо мной, либо слева от меня.
Внезапно заросли зашевелились, раздвинулись, и в поле зрения появился зелёный двуногий динозавр, головой едва достающий мне до плеча.
Это был худощавый теропод, его негнущийся хвост с кончиком-плетью был вытянут параллельно земле и уравновешивал выдвинутый вперёд торс. Голова на гибкой шее была размером с голову гончей собаки и похожа по форме - вытянутая и заострённая. Два огромных глаза, как бильярдные шары из жёлтого стекла, глядели вперёд; их сектора обзора перекрывались, обеспечивая необходимое хищнику бинокулярное зрение. Существо раскрыло пасть, показав маленькие, плотно притиснутые друг к другу зубы с зазубренной, как у мясного ножа, задней кромкой. Длинные и тонкие трёхпалые руки болтались перед туловищем, каждый палец украшал серповидный коготь. Мотая и раскачивая головой, оно издало тягучий звук, похожий на влажный кашель.