Вспомнив все это, Хан понял, что ему не придется вступать в любовные игры с этой девушкой. Отлично! Пусть она по специальности убийца, зато он знаток торговли, техники, пилотирования кораблей. Он позлорадствовал про себя, что вряд ли она знакома со всем этим: леры не стремились давать детям широкое образование.
- Я принимаю предложение, - сказал Хан.
Хетрус кивнул. Остальные тоже.
- Хорошо, что вы согласились работать вместе. Можете вылететь, как только будете готовы, но мы бы хотели, чтобы это произошло как можно скорее. Корабль готов. Над этим потрудились и люди, и леры. Он называется "Палленбар", что в переводе с языка леров означает "Жемчужная волна". Когда соберетесь, сообщите на пункт управления.
Лизендир поднялась с места:
- Я готова лететь сейчас. Быстрее начать дело - значит быстрее его закончить.
Хан тоже встал. Он думал над этим поэтическим названием корабля, вызывающем видение кораблей, плывущих по морю над белыми парусами. Но совсем не нужно быть лингвистом, чтобы понять, что оно вовсе не подходит военному судну, предназначенному для уничтожения и разрушения. Лучше было бы назвать его "Кость в зубах". Он сказал:
- Мне нужно сделать еще кое-что, отдать некоторые распоряжения.
Хетрус перебил его.
- Не нужно, мой мальчик, не нужно. Все, что тебе может понадобиться, уже на корабле. Директор школы коммерсантов позаботится об остальном: о бумагах, делах. Уверен, ты поймешь…
- Другими словами, нечего откладывать, - прервал его Хан.
- Мы, конечно, не настаиваем, оставляем решение за тобой.
- Хорошо. Раз дело обстоит так, я готов. Я тоже хочу закончить с этим побыстрее…
Он говорил это для Лизендир, но она либо пропустила его слова мимо ушей, либо сделала вид, что не слышала…
Группа леров поднялась и ушла без всяких церемоний. Хетрус и остальные люди - Ормансоглу, Маребус и Виллакампо - задержались на балконе, обсуждая какие-то свои дела. Хан и Лизендир холодно и критично оглядывали друг друга, затем пошли к двери. Лизендир вышла первой, за ней Хан. Догнав группу леров, Хан обратился к тому, кто не назвал своего имени при знакомстве.
- Прошу прощения, сэр, - спокойно заговорил он, стараясь говорить так, чтобы его никто не слышал. - Что случилось с коммерсантом Ефремом? И как твое имя? Мне кажется, я не расслышал…
- Ефрем здесь, в Бумтауне, Хан Киллинг.
По тембру голоса Хан предположил, что это мужчина. Внешне он отличался от леров - видимо, прибыл из какого-то весьма отдаленного мира. Лер продолжал:
- Ефрем боится смерти и решил удалиться на пенсию. Можешь поверить, что за свое сообщение он получил хорошую планету. Но мы имеем только то, что он продал, так что ты можешь не утруждать себя и не обращаться к нему. Незачем.
- Хорошо. Вероятно, я нарушил этикет, спросив твое имя?
- Нет, нет. Пантанкан Длан к твоим услугам. Может быть, я смогу тебе помочь чем-нибудь?
Лер отвечал с легкой иронией, и это заставило Хана думать, что тот играет с ним. В бесстрастном лице собеседника чувствовалось скрытое величие, которое отсутствовало на лице Лизендир, хотя она всячески старалась выглядеть именно так. Хан хотел бы поговорить с лером еще, но времени уже не было. Пантанкан направился к лестнице вслед за остальными, и задерживать его было неприлично. Лизендир ждала его в лифте с выражением чрезвычайной скуки.
Хан вошел в лифт, двери закрылись, и они остались вдвоем, избегая смотреть друг на друга. Однако Хан чувствовал, что его спокойствие не может длиться вечно.
Вскоре они были на первом этаже и направились к выходу из здания. Лизендир пошла прямо к подземке, соединенной с космопортом.
Хан осмотрел утреннюю толпу, чтобы убедиться, что за ними никто не следит, затем замедлил шаги и подозвал к себе девушку. С гримасой нетерпения она подошла:
Хан сказал:
- Думаю, перед отлетом следует переговорить с Ефремом. У нас есть время, а эта беседа может кое-что дать.
- Не вижу в этом необходимости. Все, что нужно, мы знаем. А кроме того, где мы будем искать его?
- Я не могу поверить, что все для тебя так просто, - возбужденно заговорил Хан. - Что бы ты ни делала, я иду к нему. Лер, который молчал во время беседы, сказал мне, что Ефрем здесь, в Бумтауне. Без меня ты не можешь улететь. Поэтому прошу идти со мной или подождать на корабле.
- Думаешь, что я не смогу заставить тебя повиноваться мне? Ты или слишком глуп, или безрассудно смел. Да, я не умею управлять кораблем и не хочу учиться этому. Но в моих силах сделать так, что ты будешь счастлив подчиниться мне. Достаточно одного движения, которого даже не заметят эти варвары.
Она с презрением показала на толпы людей.
Хан беспомощно огляделся. Он вовсе не хотел злить ее и верил тому, что она сказала. Возможно, если бы его охраняли снайперы, укрывшиеся на крышах соседних домов, у него был бы шанс спастись… Но их не было, поэтому он решил воздействовать логикой.
- Как хочешь. Но есть обстоятельства, которые меня беспокоят, и я хотел бы выяснить их до конца, прежде чем отправиться в путь. Позволишь мне это сделать?
- Давай! Но не теряй времени.
- Все наши имена что-нибудь означают, да? Ведь это не просто бессмысленные звуки. И ты знаешь значение каждого имени?
- Разумеется. Мы же не называем друг друга буквами или цифрами.
- А что означает Пантанкан?
- Чепуха. Это не имя. Это то, что вы называете алфавитом: три первые буквы. Пан. Тан. Кан. ПТК.
- Так в чем же их смысл?
- Насколько я знаю, такого имени не существует.
- Но лер сказал, что его зовут именно так. Может, он пошутил? Хотя - нет. Имена не предмет для шуток. Он сказал, что Ефрем здесь, но мы ничего нового не узнаем от него.
- Он сказал это при всех?
- Нет, мне одному. Ты в это время ждала меня в лифте. Называл он свое имя до моего прихода?
- Нет, но мы и не спрашивали, раз он сам не счел нужным это сделать. Для нас имя - нечто личное… Но… впрочем, ладно. Мы пойдем к Ефрему. Но командовать буду я. Думаю, здесь какая-то западня.
Последние слова она произнесла почти дружеским тоном.
- Значит, "Алфавит" заманивает нас куда-то?
- Нет. Это приманка для тебя. Я не должна была бы интересоваться этим, а ты не должен был говорить мне, а если бы и сказал, то не смог бы убедить пойти. Нет, я уверена, что западня рассчитана на тебя. Молодец! Ты гораздо умнее, чем показался с первого взгляда.
К их удивлению, адрес Эдо Ефрема быстро нашелся в телесканере. Жил он совсем недалеко. Хан хотел сначала позвонить ему, но Лизендир настаивала на крайней осторожности. Он согласился, и они двинулись в путь. По дороге Лизендир бегло комментировала недостатки городов людей, отмечала места, где, по ее мнению, следовало бы создать укрепления, необходимые во время уличных боев. Она была весьма сведуща в этом вопросе. Хану было не по себе, когда она хладнокровно рассуждала об этом.
Когда они подошли к дому, где жил Ефрем, она остановилась и задумалась. Затем спросила:
- Если ты собираешься нанести визит кому-либо, как ты это делаешь?
- Вхожу в подъезд, сажусь в лифт, затем встаю перед дверью и говорю, кто я. Если получаю разрешение, вхожу.
- Здесь есть лестница?
- Да.
- Тогда поднимемся по ней.
Когда они оказались на нужном этаже, Лизендир предупредила:
- Позвони, только держись как можно дальше от двери.
Хан сделал так, как она потребовала: позвонил, затем резко рванулся назад. Она схватила его за руку. Хан удивился - у нее была мягкая холодная женская рука, в ней совершенно не ощущалось сверхъестественной силы. Пальцы ее узкой ладони держали его за руку без напряжения, но Хан понимал, что вырваться не может.
Приятный голос произнес:
- Пожалуйста.
Дверь бесшумно отворилась. Хан двинулся было вперед, но Лизендир потянула его обратно не слишком ласково. Он посмотрел на нее. Девушка приложила палец к губам, показала на глаза, на лоб и повертела пальцем. Хан понял смысл сигнала: молчи, слушай и смотри.
Лизендир подошла к двери, легла на пол и просочилась - невозможно было подобрать другого слова для обозначения ее движения - в дверь. Затем она приподнялась и сделала легкое движение рукой. Тотчас же в комнате послышалось шипение, и о стену коридора что-то ударилось с мягким звуком. Хан подошел к ней, но Лизендир тихо сказала:
- Нет. Стой на месте!
Прошло несколько долгих минут. Лизендир лежала, распластавшись на полу. Повторилось шипение и мягкий удар. Девушка легким движением поднялась на ноги и метнулась в комнату. Вскоре Хан услышал ее голос.
- Теперь можешь войти!
Он осторожно шагнул. Лизендир стояла против двери с пистолетом, которого Хан никогда не видел. Он был отлит из одного куска темного тяжелого металла. Шипение слышалось в корпусе пистолета. Ствол был длинный и узкий, расширяющийся на конце наподобие башмака.
Возле стены лежал труп.
- Это дьявольская штука, - сказала Лизендир. - Спусковой механизм был соединен с дверью. Он приводится в движение таймером. Правда, я не смогла найти здесь ни радара, ни соника.
Она показала маленькое отверстие в дуле.
- Я уже разрядила его. Пистолет стреляет с помощью газа маленькими ампулами из материала, растворяющегося в теле. В ампулах - сильнодействующий яд. Это ужасное оружие, но, к счастью для нас обоих, оно пригодно для стрельбы только на небольшие расстояния.
Девушка открыла магазин пистолета, достала оттуда тонкую прозрачную иглу и положила на стол, чтобы Хан мог рассмотреть ее. Он протянул руку, но Лизендир остановила его:
- Не нужно. Это опасно. Может сработать от прикосновения.