…Переправа прошла без каких-либо сложностей. Дно было ровным, вода в самом глубоком месте едва доходила до подмышек, и ни крокодилов, ни барракуд с пираньями действительно не наблюдалось. Выбравшись из реки, расположились на траве, совершенно голые, и не хотелось одеваться, напяливать на себя бронежилеты и тащиться куда-то по жаре. У реки было хорошо. В траве отыскался родничок, и вода оказалась очень вкусной и холодной. Они с удовольствием пили ее, хотя утолили жажду еще при переправе.
Да, у реки было очень хорошо, но бойцы решили не разлеживаться. На полигоне не загорают – полигон проходят, причем стараясь сделать это с максимальной скоростью.
Досадливо морщась, облачились в пропитанную потом одежду, обули берцы, вновь разобрали оружие. Неохотно переставляя натруженные ноги, потянулись вверх по отлогому берегу, к обочине, где стоял столб с кувшинами.
Кувшины висели высоко, метрах в трех над землей, и Сергей еще раз удивился: к чему такие сложности? Коричневые выпуклые бока кувшинов были покрыты сложной сетью закругленного орнамента, в котором чудились какие-то диковинные полузвери-полуптицы. Гусев, дымя сигаретой, поднял руку с автоматом, чтобы подцепить стволом крайний кувшин и стащить его с поперечины, – но в этот момент раздался вдруг в тишине быстро нарастающий тонкий свист.
Сергей резко обернулся и увидел что-то, серебристо сверкающее в солнечных лучах. Это "что-то", со свистом рассекая воздух над берегом, неслось прямо на них. Не успев еще ничего сообразить, он сделал именно то, что должен был сделать – отпрыгнул вбок. И, падая на траву, успел заметить, что Саня, зеркально повторяя его прыжок, летит в другую сторону, а Гусев уже развернулся лицом к серебристой молнии, рухнул на живот и вскинул автомат.
Молния врезалась в столб – на том уровне, где только что находилась шея Гусева, – и стало понятно, что это стрела с коротким, жестким на вид оперением. Стрела вибрировала, уткнувшись острым носом в высушенную солнцем древесину, и Сергей отчетливо осознал, что если бы Гусев не присел – покоился бы сейчас в придорожной пыли. Совершенно мертвый – однозначно и непреложно, потому что не надел шлем… Все они были без шлемов.
Но Гусев, слава богу, был совершенно жив. Он уже перебрался за столб и теперь стоял на одном колене, скалился и поводил из стороны в сторону стволом "калаша", выискивая цель. На противоположной обочине, у самых деревьев, залег успевший перекатиться туда Саня, тоже готовый в любой момент открыть огонь. И в своих собственных руках Сергей обнаружил словно бы сам собой прыгнувший туда автомат.
Стрела отнюдь не походила на муляж, она действительно могла убить… и убила бы… И значит, идея насчет полигона могла отдыхать. Полигон – это учебные занятия, это испытания… но не до такой же смертельной степени!
Одного из них только что пытались угробить. По-настоящему. Насовсем.
Нетрудно было понять, откуда прилетела стрела. Не так далеко от столба, выше по течению, и река, и дорога делали поворот, скрываясь за выступом леса. Все в той стороне было тихо и неподвижно, но именно там, без сомнения, затаился неведомый недоброжелатель… или недоброжелатели?
Сергей скосил глаза на Гусева. Тот продолжал держать палец на спусковом крючке. Саня Веремеев словно врос в обочину и неподвижностью своей мог вполне соперничать со скульптурой. Нет, на роденовского "Мыслителя" он, конечно, не тянул – что-нибудь вроде "Перед боем"… Все вокруг оставалось статичным, только река знай себе текла и текла, да продолжали самозабвенно виться над дорогой желтые бабочки, и пора уже было что-то предпринимать.
Едва Сергей подумал об этом, как картина изменилась. За поворотом послышались приближающиеся звуки, словно кто-то нервно барабанил пальцами по столу, и мгновение спустя на дороге показались всадники. Копыта мчащихся коней вздымали клубы пыли, развевались зеленые плащи под цвет травы, блестели на солнце доспехи, шлемы с поднятыми забралами, длинные мечи…
– Предупредительную! – крикнул Гусев.
И тут же открыл огонь, выпуская очередь над головами приближающегося отряда, который словно заявился сюда прямиком из легендарного Средневековья. Саня Веремеев и Сергей незамедлительно поддержали его своими "калашами" – и топот копыт двух десятков коней растворился в трескотне автоматов.
"Маскарад какой-то…" – подумал Сергей, готовясь перейти к прицельной стрельбе.
Перспектива быть затоптанным рассыпавшимися в цепочку – от кромки леса до самого берега – здоровенными, черными как на подбор конями его не устраивала.
Но репетиция трио прочищающих горло "калашей", похоже, произвела должное впечатление. Черно-зеленая цепочка замедлила бег, и кони взвились на дыбы, повинуясь осадившим их седокам. Вперед выехал молодой рыжеволосый парень с луком в руке – кажется, только у него одного и был лук, – развернул коня боком и вытащил из прикрепленного к седлу колчана стрелу – двойняшку той, что застряла в столбе. Серебром сверкнул на солнце длинный острый треугольный наконечник. Похоже, стрела предназначалась одному из тройки бойцов, а из обшитого золотистой тесьмой колчана торчало еще много таких стрел – и вряд ли лучник умудрится промазать с тридцати метров по неподвижной мишени…
Кататься по траве, увиливая от стрел, Сергею совершенно не хотелось. Но и стрелять на поражение, когда атака уже захлебнулась – тоже. Ситуация была совершенно неясной, и, наверное, не стоило пытаться прояснить ее с помощью трупов. Да и коней – длинногривых, ухоженных, красивых – было жалко.
Вероятно, примерно так же мыслил и Гусев. Он окинул взглядом недружелюбные вполне европейские лица длинноволосых всадников – молодых и постарше, бородатых и безбородых – и чуть опустил ствол автомата. И крикнул лучнику, все так же стоя на колене под прикрытием столба с кувшинами:
– Эй, не стреляй! Давайте разберемся!
Рыжеволосый медленно натягивал тетиву, игнорируя предложение Гусева. Молчали и товарищи лучника.
"Может, по-русски не понимают?" – подумал Сергей и обнаружил, что острие стрелы рыжеволосого направлено прямо на него.
Выбор лучника не был случайным: Гусева закрывал столб, а Саня Веремеев перебрался с обочины под деревья и залег там, выставив автомат. Лежащий на покрытом травой откосе Сергей был, безусловно, самой удобной мишенью.
Лукин, коротко вздохнув, приготовился приступать к исполнению акробатических этюдов, но тут Гусев процедил:
– Щас они у меня попляшут, отмороженные!
И отцепил от пояса круглую, зеленую и на вид совершенно безобидную "погремушку Перуна". Неизвестные всадники наблюдали за его действиями, и рыжий не спешил пускать стрелу.
– Пока будут очухиваться – в лес, а там будем думать, – быстро сказал Сергею Гусев.
И, широко размахнувшись, метнул "бабахалку" в сторону маскарадных незнакомцев.
"Погремушка" соприкоснулась с землей метрах в десяти от рыжего. Сергей уже имел удовольствие наблюдать это "психическое оружие" в действии, поэтому быстро развернулся ногами к цепочке всадников, зажмурился и плотно прижал ладони к ушам. Тем не менее, и вспышку, и грохот, хоть и в ослабленном виде, он все же ощутил, и ему стало не совсем хорошо. И это при том, что он был подготовлен. Что же тогда говорить о неподготовленных?… "Перун, ребята, – это сплошные полные штаны у бандюков", – любил повторять капитан Зорин, то ли намеренно цитируя Стругацких, то ли придумав эту фразу независимо от них. ("– Р-раз – и полные штаны! – орал Полифем".)
Грохот эхом перекатывался по лесу, обезумевшие кони несли всадников в разные стороны – кого в придорожные кусты, кого прямиком в реку. А рыжего парнишку-лучника вообще нигде не было видно.
Сергей поднялся и вместе с Гусевым перебрался за деревья, к Сане Веремееву.
– Блеск! – с довольным видом заявил Гусев.
– В прямом смысле блеск, – согласился Сергей.
– И блеск, и треск, – подключился Саня. – Треску тоже хватает.
– Пошли чуть глубже, – предложил Гусев. – Стрелы здесь не достанут, кони не пройдут, и мечами тут не больно помахаешь. А больше у них и нет ничего.
Отойдя метров на пять от дороги, они, не сговариваясь, надели шлемы и присели на корточки в подлеске.
– Пугнуть-то мы их пугнули, – сказал Гусев. – А вот дальше что делать? Что это за рыцари киношные? Откуда?
– Спроси чего-нибудь полегче, – усмехнулся Сергей.
– Придурки какие-то! – Гусев сплюнул в траву. – Перешпокать-то мы их, конечно, можем запросто, но смысл? И потом, неизвестно, чья территория. И кто они такие.
– Во-во, – закивал Саня Веремеев. – Лучше уж переговоры попробовать.
– Дак пробовал же! Что вышло – сами видели. Не понимают.
– Или у них задача – уничтожать всех чужаков, – заметил Сергей. – Без предупреждения.
– Гвардия какого-то частного владельца, запавшего на рыцарские сериалы? – предположил Саня, отряхивая куртку от дорожной пыли, в которой он успел изрядно накувыркаться.
– Фиг разберешь, – сказал Гусев, – но на проверку, однако, не очень похоже. А похоже это на компьютерные игрушки.
– Ага, – иронично усмехнулся Саня. – Залетели в виртуальный мир. Подумаешь, делов-то! Очень даже просто. Сидит себе какой-то умник и играет в игрушки, а мы…
– Тихо! – Гусев, прислушиваясь, поднял руку.
Неподалеку вновь дробно застучали копыта. Топот приближался, и ясно было, что на сей раз всадники не гонят коней, торопясь в атаку, а движутся обычным шагом. Кажется, они кое-как оправились от шока, вызванного "погремушкой Перуна", и, потеряв из виду тех, кого по какой-то непонятной причине собирались уничтожить без лишних слов, пустились в дальнейший путь. Топот приблизился, мелькнули в просветах между ветвями и стволами зеленые плащи седоков и черные гривы коней – и начал удаляться.