Легкие шаги Лидии удалились, а Питер заковыристо выругался, выждал некоторое время, а затем тоже ушел. Я же покинула свое временное убежище, обошла куст и присела на лавочку, еще хранившую тепло тел совсем-не-влюбленных-друг-в-друга Питера и Лидии. И задумалась. Разумеется, разговор этих двоих не имел ко мне никакого отношения, но я почему-то почувствовала настоятельную потребность во всем разобраться. Забавно, но мне казалось, что вот-вот всплывет из глубин памяти нечто позабытое, но когда-то хорошо известное, то, что прольет свет на все произошедшее. И я очень боялась оборвать эту тонкую нить, потянув за которую, смогу понять и объяснить эти странные события. Но ухватиться за кончик этой ниточки мне никак не удавалось. И я еще раз перебрала в памяти только что услышанное. Итак, Питер сделал Лидии предложение не по своей воле и желанием жениться не горит. Более того, ему нравится другая девушка - слова "счастливой невесты" не оставляли в этом сомнений. И говорила она явно не об Ив, ведь та умерла, а свою возлюбленную Питер сам оставил. Лидия подтолкнула его к свадьбе угрозами, но что столь страшного или постыдного она могла знать? Какие-то письма... И еще Ив - имела ли она вообще отношение ко всему этому? Был ли у них с Питером роман? Отчего-то мне очень важным казалось узнать ответ на этот вопрос. И я видела только один способ удовлетворить свое любопытство: поговорить с Питером. Нелегкая задача, если учесть, что Лидия постоянно крутится вокруг жениха. Но я была твердо намеренна исполнить задуманное. И подходящий случай вскоре представился.
Пожалуй, любимым праздником горожан был праздник Нового Урожая. По рассказам священника в воскресной школе, отмечали его еще наши далекие предки, что и неудивительно: раз собран урожай, да еще и урожай обильный, то и год будет сытым. Сейчас далеко не все жители городка трудились в поле, а у некоторых и огорода-то своего не было, но радовались Новому Урожаю все. Гуляния длились едва ли не до рассвета. На площади ярко горели костры, все желающие могли угоститься вином из стоящих тут же бочек либо замечательным яблочным сидром. Каждая хозяйка приносила собственноручно испеченные пироги - и втайне надеялась, что уж ее-то стряпня куда как вкуснее, нежели у других, ревниво наблюдая, у кого блюдо опустеет раньше. Сын трактирщика играл на лютне - надо признать, довольно скверно, но развеселившихся горожан это не смущало. Иногда кто-нибудь затягивал песню, которую тут же подхватывал нестройный хор голосов. А вокруг самого большого костра в центре площади плясали все желающие.
Смеясь, я выскочила из толпы танцующих, чтобы отдышаться и тихо постоять в стороне, разглядывая принарядившихся горожан. Пожалуй, я в своем верхнем платье цвета опавших листьев, что так подходил к моим темно-русым с рыжим отливом волосам, со шнуровкой на груди и алым платком, прикрывавшим довольно глубокий вырез, смотрелась ничуть не хуже, а то и получше иных девушек. Взгляд мой выхватил в круговерти хоровода Лидию в лиловом платье и с собранными расшитой серебряной нитью лентой волосами. Питера рядом с ней не было - стало быть, у меня есть шанс застать его в одиночестве.
Так оно и оказалось. Парень стоял, привалившись к дереву, и прихлебывал вино из кружки. Правда, чтобы его найти, мне понадобилось время - костры хорошо освещали площадь, но деревья за ее пределами тонули во мраке.
-Питер, - тихо позвала я.
-А, это ты, Анна. Чего тебе?
Я настраивалась на этот разговор, но все равно ощутила смущение и робость: не так-то легко заговорить на подобные темы с посторонним человеком.
-Питер, мы можем поговорить о Ив?
-Ив умерла, - безразличным тоном ответил Питер.
-Да, я знаю, - а вот на этой фразе я почувствовала себя глупо, но продолжала, - я просто хотела спросить...
-Что спросить, Анна? Что ты хотела узнать о своей драгоценной подруге? Что прелестная Ив, наш белокурый ангел, не гнушалась тайком бегать к колдунье? Так это я тебе уже рассказал. Или ты хочешь послушать, как эта красотка поила меня приворотным зельем? О том, как я помимо воли ходил к ней на свидания? Умом я понимал, что Ив мне не нужна, только тело отказывалось подчиняться рассудку. Ты это желала услышать, Анна? Да ты хоть можешь себе представить, насколько лжива и порочна была твоя дорогая подружка? Для нее существовали только ее желания, до прочих ей не было дела. Думаешь, она была добра к тебе? - Питер, отшвырнув опустевшую кружку, расхохотался, а я вдруг с ужасом осознала, что он пьян. - Да милейшая крошка Ив тебя ненавидела! Мечтала, чтобы ты умерла! И знаешь почему, Анна? Знаешь, что она не могла простить тебе?
Питер схватил меня за руку, притянул к себе. Совсем близко я увидела его глаза - шальные, сумасшедшие. По спине покатился холодный пот, ноги ослабли, зубами я больно прикусила губу, чтобы не заорать от страха.
-Анна, - выдохнул Питер мне в ухо.
Собрав последние силы, я толкнула его в грудь. Похоже, выпитое вино повлияло не только на разум парня, а и на его тело - от достаточно слабого толчка он покачнулся, выпустил мою руку и чудом не упал. А я отскочила от него и побежала на освещенную огнями площадь, в самую гущу танцующих: среди толпы я чувствовала себя в безопасности, ведь вряд ли Питер рискнет преследовать меня на виду почти у всего городка.
Уже лежа в постели, я обдумывала наш короткий разговор с парнем. По его словам, я совсем не знала Ив. Сама-то я полагала ее несколько избалованной и капризной, но веселой и доброй девушкой. Да, порой ее веселость переходила в язвительность и ехидство, но ничего страшного я в том не видела. Никто из нас не лишен недостатков, а Ив я считала беззлобной, просто слегка испорченной вседозволенностью. А теперь оказалось, что она поила Питера приворотными зельями и ненавидела меня... Но так ли это? Слова Питера против моих воспоминаний. Хотя в покупку зелий можно поверить - я ведь сама видела, как подруга, озираясь, выходила из дома Элсмет. Приди она за микстурой от кашля, причин таиться бы не было. Но, тут же напомнила я себе, ко мне-то Ив всегда относилась хорошо. Правда, зимою она больше сдружилась с Лидией, почти не звала меня в гости и не заходила сама, отмалчивалась в ответ на вопросы и отводила глаза при встрече, но ненависть... С чего бы вдруг? Ив была влюблена в Питера, возможно, она видела во мне соперницу? Нет, смешно. Я бы могла поверить в то, что нравлюсь ему, но вряд ли эта симпатия была того свойства, чтобы представлять опасность для Ив. Питер никогда не пытался ухаживать за мной, более того - не проявлял ко мне особого интереса, разве что иногда задерживал взгляд. Только вот сегодня попытался перейти к действиям, но здесь скорее всего виновато выпитое им вино. И Лидия... Слишком уж быстро заняла она место покойной: я припомнила, как на похоронах она опиралась на руку Питера. Что же она такое знает, чем может его шантажировать? Так и не придя ни к каким выводам, я закрыла глаза и попыталась уснуть. Но смутное беспокойство пробивалось сквозь полудрему - надо вставать, надо идти, Он ждет...
...Лес встретил меня, словно старого друга. Час был предрассветный, сумрак на пустыре стал прозрачен и посерел, но в чаще все еще царила беспросветная мгла. Несмотря на тьму, я не боялась оступиться: казалось, деревья и кустарники сами расступаются передо мной, чтобы обозначить дорогу. Сквозь густую крону иногда проглядывает полная луна, изжелта-бледная, почти прозрачная, уже готовящаяся уступить дорогу дневному светилу, дающая рассеянный свет, освещающий дорогу на пару шагов вперед. И справа, и слева сплетена сплошная стена из ветвей и колючек - не собьешься, не свернешь. Да и нет у меня желания ни отступать, ни поворачивать обратно. Я смутно подозреваю, куда приведет меня гладкая - ни коряги, ни камешка - тропка. И я не боюсь. Меня снова окутывает уже знакомое теплое ощущение, что я дома, что я в безопасности. На сей раз я знаю, что я должна сделать - и мне совсем не страшно. Я выполню то, ради чего пришла сюда.
Вот он, вековой Дуб. Дерево, кора которого впитала мою кровь, у которого я просила защиты прошлой осенью. Снова ласково глажу теплую шершавую кору, словно нечто родное, подзабытое, но подарившее неожиданную радость узнавания. Прижимаюсь щекой, льну всем телом. У корней поблескивает острый камень странной формы, несколько похожей на нож. Поднимаю его, провожу осторожно пальцем по кромке - о да, таким можно с легкостью нарезать даже свежеиспеченный хлеб. Взмах - и горячие капли крови, превращаясь в тонкий ручеек, быстро сбегают по руке и впитываются бесследно в древесину. Боли я совсем не ощущаю, напротив, меня переполняет какая-то первобытная радость. И от полноты ощущений я, запрокинув голову, восторженно хохочу. А совсем рядом раздается вой, в котором на сей раз мне слышится не тоска, а какое-то мрачное ликование.
...Утром после праздника весь городок отсыпался. Я не была исключением, позволив себе подольше поваляться в постели. Едва проснувшись, я бросила взгляд на слегка побаливающую руку. Ни ссадин, ни ранок, ни царапин - чистая гладкая кожа. Сон, но какой правдоподобный и яркий. Вероятно, он мне приснился из-за вчерашнего волнения...