ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Когда он пробудился от смерти в этой долине у реки, ему трудно было опровергнуть сомнения, существующие у каждого человека, который, по крайней мере, в детстве ощутил влияние религии и провел всю жизнь в обществе, где наличие религиозных воззрений считалось нормой.
Сейчас, глядя на приближающееся существо, он понял, что должно быть какое-то иное толкование событий, совершенно не связанное со сверхъестественными причинами. Для объяснения этого мира следует привлечь научные, физические теории, а не иудейско-христианско-мусульманские легенды.
Это создание - оно, нет, скорее всего, он (в мужском естестве сомнений не было) - передвигалось на двух ногах. Хотя его рост значительно превосходил шесть футов, тело с бледнорозовой кожей казалось очень хрупким на вид. Его узкая длинная четырехпалая ладонь строением напоминала человеческую - большой палец был отделен от остальных. Ниже сосков на груди располагались два темно-красных пятна. Лицо - почти человеческое с густыми черными бровями, свисающими над резко очерченными скулами Ноздри окружала колышащаяся губчатая ткань. Утолщенный хрящ на конце носа прорезала глубокая впадина. Губы были тонкие, кожистые и черные. Уши не имели мочек и очертания ушной раковины очень сильно отличались от человеческих. Мошонка его выглядела так, будто она содержала множество маленьких яичек.
Он уже видел это существо, плавающее в одном из рядов в том кошмарном месте.
Существо остановилось в нескольких шагах от него, улыбнулось, обнажив совершенно человеческие зубы, и произнесло:
- Я надеюсь, вы говорите по-английски. Если же нет, то я могу столь же бегло изъясняться на русском, китайском или хинди.
Бартон был несколько ошеломлен - словно с ним заговорила собака или обезьяна.
- У вас среднезападный американский акцент, - наконец, произнес он. - Весьма недурно. Хотя вы стараетесь слишком точно его воспроизводить.
- Благодарю вас, - ответило существо. -Я последовал за вами, поскольку мне показалось, что вы - единственный, у кого нашлось достаточно здравого смысла, чтобы выбраться из этого хаоса. Вероятно, вы можете как-то объяснить это... как вы его называете? Воскрешение?
- Не в большей степени, чем вы, - пожал плечами Бартон. - У меня даже нет никаких объяснений вашего присутствия среди воскресшего человечества.
Густые брови незнакомца дрогнули. Как решил Бартон, этот жест мог означать удивление или негодование.
- Нет? Очень странно. А я мог бы поклясться, что каждый из шести миллиардов жителей Земли слышал обо мне или видел по ТВ.
- По ТВ?
Брови существа снова дрогнули.
- Вы не знаете, что такое ТВ? - растягивая слова, произнес он, но тут же снова улыбнулся. - Ну, конечно же, как глупо с моей стороны! Вы, должно быть, умерли прежде, чем я прибыл на Землю!
- Когда же это случилось?
Его брови поднялись (Бартону показалось, что сейчас это было эквивалентно задумчивости), и он медленно произнес:
- Давайте разберемся по порядку. Я уверен, что по вашему летосчислению это произошло в две тысячи втором году новой эры. А когда вы умерли?
- В тысяча восемьсот девяностом.
Слова этого создания снова пробудили в Бартоне ощущение нереальности происходящего. Он провел языком по внутренней стороне зубов. Коренные зубы, что он потерял после памятного удара сомалийского дротика, теперь были на своем месте,
- По крайней мере, - добавил он, - я ничего уже не помню после 20 октября тысяча восемьсот девяностого года.
- О! - протянул незнакомец. - Значит, я покинул свою родную планету примерно за двести лет до вашей смерти. Моя планета? Это спутник той звезды, которую вы, земляне, называете
Тау Кита. Мы находились в анабиозе, и, когда наш корабль приблизился к Солнцу, автоматы нас разбудили... но вы, кажется, не понимаете, о чем я говорю?
- Не совсем. Все произошло так быстро... О подробностях мы могли бы побеседовать несколько позднее. Как я должен вас называть?
- Монат Граутат.
- Ричард Френсис Бартон, к вашим услугам.
Он слегка поклонился, улыбнувшись. Несмотря на необычную внешность этого существа и некоторые отталкивающие детали его физиологии, Бартон почувствовал к нему расположение.
- Впоследствии - капитан сэр Ричард Френсис Бартон, - добавил он через мгновение. - На склоне своих дней - консул ее Величества в австро-венгерском порту Триест.
- Елизаветы?
- Я жил в девятнадцатом веке, а не в шестнадцатом.
- Королева Елизавета правила в Великобритании в двадцатом столетии, - сказал Монат и обернулся, поглядев на берег реки. - Почему они так напуганы? Все люди, с которыми мне приходилось встречаться, были убеждены, что загробной жизни не существует - либо они считали, что на том свете будут, несомненно, отнесены к праведникам.
Бартон ухмыльнулся и пожал плечами.
- Те, кто отрицал загробную жизнь, теперь считают, что они попали в ад из-за своих убеждений. Те же, кто надеялся шагнуть прямо на небеса, испытали страшное потрясение, пробудившись совершенно нагими. На большинстве наших картин религиозного содержания те, кто терпит муки в аду, - обнажены, тогда как праведники в раю - одеты. Так что если вы воскресли с голой задницей, - значит, скорее всего, оказались в преисподней.
- Похоже, что это вас развеселило.
- Несколько минут назад мне было совсем не до смеха, - признался Бартон. - Я тоже испытал потрясение - и очень сильное. Но факт вашего появления здесь подействовал на меня отрезвляюще. Я полагаю, что всему этому существует разумное объяснение, но пока что оно не укладывается ни в одну из существующих на Земле теорий.
- Я сомневаюсь в том, что мы находимся на Земле, - сказал Монат, подняв вверх длинные тонкие пальцы, на которых вместо ногтей были толстые хрящевые подушечки. - Если прищуриться и достаточно внимательно посмотреть вон в том направлении, то можно заметить неподалеку от светила еще одно небесное тело. И это не Луна.
Бартон прикрыл глаза ладонями от света, пристроив металлический цилиндр на плече, и бросил взгляд на небо. Он
увидел слабо мерцающий диск размером в одну восьмую часть полной Луны. Опустив руки, он спросил:
- Звезда?
- Полагаю, что да, - совсем по-человечески кивнул Монат. - Кажется, в других областях неба тоже виднеются слабо светящиеся тела, но полной уверенности у меня пока нет. Когда наступит ночь, все станет ясно.
- Но где же, в таком случае, мы находимся?
- Откуда мне знать, - Монат сделал жест в сторону солнца. - Сейчас оно поднимается, затем закатится, и наступит ночь. Я думаю, нам не мешало бы подготовиться к ее приходу. И... к другим событиям. Сейчас тепло, но ночью может похолодать; не исключено, что пойдет дождь. Поэтому неплохо было бы соорудить какое-нибудь убежище. Следует также подумать о еде. Хотя почему-то мне кажется, что это устройство, - он указал на цилиндр, - накормит нас.
- Почему вы так думаете?
- Я заглянул внутрь. Там лежат терелки и чашки - сейчас, правда, пустые. Не, очевидно, их создали для того, чтобы наполнять пищей.
Ощущение нереальности, преследовавшее Бартона, несколько ослабло. Это существо - этот таукитянин! - рассуждал так прагматично, так осмысленно, что стал тем якорем, который сумел закрепить мятущийся корабль его разума. И, несмотря на откровенную чужеродность этого создания, оно казалось дружелюбным и искренним; это согревало душу Бартона. Кроме того, любое существо, представляющее цивилизацию, способную преодолеть миллионы миль межзвездного пространства, должно обладать очень ценными знаниями и способностями.
От толпы стали понемногу отделяться другие люди. Группа примерно из десяти мужчин и женщин медленно брела к ним. Некоторые разговаривали, другие шли молча, широко раскрыв глаза. Было непохоже, что у них имелась какая-то определенная цель. Их просто несло куда-то, как облако, гонимое ветром. Подойдя ближе, они остановились.
Внимательный взгляд Бартона упал на мужчину, который плелся в конце группы. Монат, совершенно очевидно, не являлся человеком, но и этого парня трудно было отнести к роду Гомо Сапиенс. Вид его напомнил Бартону иллюстрации в книгах по естественной истории, изображавшие предполагаемый облик неандертальцев. Ростом около пяти футов, приземистый и очень мускулистый, он низко склонил голову на могучей шее. Его лоб
был низким и скошенным назад, череп - узким и продолговатым. За огромными мясистыми веками прятались темно-коричневые глаза. Нос представлял собой комок плоти, окружавшей ноздри. Выпирающие кости челюсти словно выворачивали наружу тонкие губы. Когда-то его тело покрывала шерсть - наверное, столько же густая, как у любой обезьяны, но сейчас, подобно всем остальным, он был лишен волосяного покрова. Его огромные руки казались способными выжать воду из камня. Он непрерывно оглядывался, как будто опасался, что кто-то может наброситься на него сзади. Люди сторонились его.
Вскоре, однако, к неандертальцу подошел высокий мужчина и заговорил с ним по-английски. По-видимому, он не надеялся, что слова его будут понятны - тут, подумал Бартон, скорее имеет значение дружеская интонация голоса. Подошедший был мускулистым юношей шести футов роста. Лицо его, с зелеными глазами, освещенное улыбкой, показалось Бартону очень привлекательным.