***
Астинус, палантасский библиотекарь, сидел в своем кабинете. Рука его размеренно водила пером, и на пергамент ложились четкие, ровные строки. Крупный, удивительно ясный почерк легко было разобрать даже на некотором расстоянии. Астинус стремительно заполнял лист за листом, лишь изредка останавливаясь поразмыслить.
Дверь кабинета скрипнула, приотворяясь. Астинус не поднял глаз от работы, хотя в те часы, когда он занимался, к нему редко кто-либо входил. Подобные случаи можно было бы пересчитать по пальцам. Например, в день Катаклизма. Да, в тот день меня и вправду побеспокоили, подумал он, с отвращением припоминая разлитые чернила и испорченную страницу...
"Или тот день, когда ко мне пришёл он" – перо едва заметно вздрогнуло. Астинус недовольно поморщился. Его слишком часто беспокоили.
Дверь отворилась, и на письменный стол упала какая-то тень. Тот, кому она принадлежали, набрал полную грудь воздуха, но заговорить не посмел. Однажды он уже нарушил уединение великого хрониста, и проклинал себя до сих пор.
"Это Бертрем",– подумал Астинус. И по привычке определил мысль на одну из бесчисленных полочек своей обширной памяти:
"Сегодня, на тридцать седьмой минуте часа Утренней Стражи, в мой кабинет вошел Бертрем..."
Перо продолжало свой безостановочный бег, и лишь его тонкий скрип нарушал тишину древних стен.
Посетитель долго собирался с силами, чтобы побеспокоить учителя. Но наконец, Бертрем выговорил дрожащим голосом:
– Мастер...
Астинус сделал в тексте маленькое примечание: "Сегодня, на сорок шестой
минуте часа Утренней Стражи, Бертрем заговорил со мной..."
– Покорнейше прошу простить меня за беспокойство, мой Мастер, – еле слышно шепнул Бертрем. – Дело в том, что у твоей двери стоит дракон, и желает тебя видеть.
"Сегодня, за тринадцать минут до наступления часа Молитв, некий дракон просил меня видеть..."
– Узнай его имя, чтобы я смог записать его, – сказал Астинус, не поднимая головы и не прерывая бега пера. – И сообщи мне.
Монах затрепетал, но нашёл в себе силы добавить:
– Это... это чёрный дракон, Мастер...
Перо на миг замерло. И продолжило равномерный бег по пергаменту.
– Вначале надо узнать имя дракона, цвет я внесу позже, – сказал Астинус, не поднимая взгляда.
– Он... он уже назвал своё имя. Его зовут Дарк, сын Танаки.
Перо замедлило свой бег и остановилось. Второй раз в жизни Бертрема, его почтил взглядом великий библиотекарь.
– Дарк, сын Танаки? – негромко спросил Астинус. Его глаза на миг закрылись.
– Что нам делать, Мастер? – спросил монах дрожащим голосом.
Астинус помолчал.
– Впустите его, и отведите в келью номер двенадцать. Я выделю ему время вечером.
– Дракона?!... В Библиотеку?!!... Но... Но ведь он разрушит...
– Ты слышал меня. – Астинус продолжил писать. Сглотнув, Бертрем отправился исполнять поручение.
***
– Отец, что означает эта фраза? – маленький красный дракон оторвался от толстой книги.
– Винг, я много раз говорил – не зови меня отцом. – Рэйстлин тоже поднял голову. Они сидели в большом зале Палантасской Башни, среди залежей книг.
– Но, Рэй, ты же как отец мне... – застенчиво сказал дракон.
– Я только забочусь о тебе и учу магии. В тебе нет моей крови, Винг.
– А разве это так важно? – недоумённо спросил малыш. Маг помолчал.
– Не надо отвлекаться. Какое слово тебе не ясно?
– Вот. Здесь написано: "Аст шагор танас..."
Колдун поспешно вырвал книгу из рук дракончика, и впился взглядом в название.
– "Сфера Времени" Фистандантилуса?! Винг, где ты нашёл её?
– В углу своей комнаты... – драконыш встревожился. – Рэй, я что-то не так сделал?
– Нет, нет... – маг потрясённо провёл рукой по глазам.
– Я готов спорить... – прошептал он, и внезапно спросил у Винга:
– Асаэ анэрон биа дэррава Фистандантилусаэ, гоэлэн? (Где ты нашёл книгу Фистандантилуса, говоришь?)
Малыш машинально ответил:
– Ассаэ гоэлэнава, дэрра неогсо торино аэ. (Я говорю, книга лежала в углу комнаты).
Рэйстлин содрогнулся.
– Винг, откуда ты знаешь этот язык?
Дракончик задумался.
– Не знаю, – наконец проговорил он удивлённо. – Я просто понял тебя. У меня такое чувство, словно я некогда говорил на этом языке...
– Муртаз их рыкен лррогри? (Ты и этот язык понимаешь?)– резко спросил волшебник.
– Туррек мурт, лррогро оркав... (Конечно понимаю, язык орков...)– озадаченно ответил драконыш. Рэйстлин молча опустился в кресло, сцепив пальцы на груди.
– Дар Истинного Знания?... – прошептал он. – Но я даже не слышал о подобном...
Винг подпрыгнул к нему на колени, помогая себе крылышками. Летать он пока не умел.
– Рэй... – малыш потёрся головой о шёлк на груди мага. – Ты не обиделся?
Тот нежно погладил сверкающую красную спинку дракончика.
– Ну что ты, маленький. Просто я удивлён. Винг, ты не помнишь, как звали твоего настоящего отца?
Дракончик вздрогнул.
– Нет... – покачал головой. – Я совсем не помню, что было до того дня.
Его сотрясла дрожь, и рука мага на мгновение замерла. Но сразу двинулась дальше, продолжив гладить и успокаивать ребёнка.
– Знаешь, Винг... Теперь я стану учить тебя совсем иначе. – прошептал Рэйстлин.
– А как? – доверчиво спросил малыш.
– Как сына.
4
Истина там, во тьме, и во тьме ты иди – мыслящий бродит во тьме.
В себя самого загляни, открой свою дорогу в Ничто.
В Ничто ты войди, во тьму, и пойми:
Пока ты во тьме, не может она быть Ничем – ведь там ты.
Винг
Он бережно листал страницы древних книг, когда в комнату вошёл высокий старец с безжизненными глазами. Дарк медленно повернул голову.
– Астинус?
– Да. Что привело тебя в обитель Знания, дракон?
– Желание его получить.
Библиотекарь неподвижно стоял над Дарком.
– Ты желаешь вступить в Орден Эстэтов, и посвятить жизнь систематизации великого наследия предков? – Астинус чуть прищурил глаза.
– Нет. Путь разбора и систематизации пассивен. Я хочу получить знания, чтобы преумножить их, и внести долю в наследство для наших потомков.
– Желание похвально. Но хватит ли сил?
Молодой чёрный дракон вздохнул, весь понурившись.
– Я не умею читать. – тихо сказал он. – Никто меня не учил.
Астинус улыбнулся.
– Ты можешь остаться среди нас и изучать всё, что пожелаешь. Монахи нашего Ордена помогут овладеть языками.
Дарк вздрогнул, подняв широко открытые золотые глаза на библиотекаря.
– Я – чёрный дракон, отродье Тьмы. – проговорил он с горечью. – Почему ты так добр ко мне?
Старец склонился, проведя рукой по голове Дарка.
– Я – Астинус, хронист Ринна. Я был здесь первым живым существом, и я опишу смерть последнего. Для меня нет разницы в теле.
Дракон долго смотрел в лицо библиотекаря.
– Но разве любой, кто попросит тебя о схожей милости, получит разрешение?
– Нет. Тебе я разрешил, ибо знаю кто ты, а сейчас убедился – ты действительно он и есть.
– Кто же я?
Астинус тонко улыбнулся.
– Тот, кто может прийти в библиотеку, и сказать её хранителю: я не умею читать.
Дарк нахмурился.
– Ты имеешь в виду, что подобную фразу может сказать лишь очень стремящийся к знаниям?
– Ты сам отвечаешь на свои вопросы.
– Но ты не ответил на мой. Кто я?
Старец молча покинул комнату, оставив дракона в задумчивости. Идя по коридорам Библиотеки, Астинус улыбался, и встречные монахи замирали с открытым от изумления ртом.
Вернувшись в свой кабинет, старец привычным движением опустил перо к чистому листу пергамента. Под тонкий скрип, на ось Времени нанизывались слова.
"Сегодня, в третью минуту часа Поздней Стражи, молодой дракон по имени Дарк Танака приступил к обучению в Библиотеке Палантаса..."
Летопись продолжалась, и ничто не могло её прервать. Имя Дарка периодически возникало на листах пергамента, как правило если дракон беседовал с Астинусом на разные темы. С каждым годом, это имя возникало всё чаще.
"Сегодня, в шестую минуту часа Полуденного Солнца со мной заговорил Дарк Танака, желая уточнить детали относительно строения тел..."
"Сегодня... желая узнать закон притяжения..."
"...желая постигнуть метод корреляционного счисления многомерных матриц..."
"...желая показать созданную им теорию о наличии обратной связи между эволюцией звёзд и ледниковыми периодами на Ринне..."
"...желая прочитать свою работу по биологии драконов..."
"...желая познать причины вражды между расами Ринна..."
"...попросив указать лучшие труды по социологии и психилогическим взаимосвязям в неоднородном классовом обществе..."
"...желая узнать, кто я такой..."
"...желая понять, почему он столь непохож на других..."
Шли годы.