- "Жигулевское", - говорю я. - На "Хольстен" я не зарабатываю.
- Хотите деловое предложение? - спрашивает Тунгус, надевая маску предельной серьезности. - Чтобы заработать на "Хольстен"?
- Нет… пока. Вот уйду на пенсию - вернемся к этому разговору.
- Я запомню, - говорит Тунгус.
Я верю. Память у него действительно отменная.
- А разве вы берете на работу… не по национальному признаку? - любопытствует Малыш.
- Я не шовинист. Важно блюсти внешний колорит: это привлекает посетителей. У меня работают даже казахи.
- Это правда, - киваю я. - Леша Тигай по матери так и вовсе эстонец.
- Если бы господин… м-м…
- Авилов, - подсказываю я.
…Господин Авилов не был так молод и далек от выхода на пенсию, я сделал бы перспективное предложение и ему. Но я боюсь умереть раньше, чем наступит этот счастливый день. Патрульные инспекторы, особенно из ДЕПО, идут у нас на вес золота.
- Господин Авилов может разорить вас, - говорю я. - Он весит много.
- Ничего. Леша Тигай обошелся мне дороже.
И снова верно: мастер спорта международного класса по вольной борьбе, затем - профессиональный кетчер, затем - профессиональный сумоист в ранге "маэгасира", Алексей Петрович Тигай потянет сейчас килограммов на двести с гаком.
Тунгус с легким кивком удаляется, а мы располагаемся за столиком со всевозможным комфортом.
- Здесь неплохо, - наконец выдавливает из себя Малыш.
- Только не вздумай приглашать сюда девушку. Особенно вечером.
- Арсланыч, я что - третьего дня на свет родился?!
- К тому же вечером Тунгус слупит с тебя тройную цену. Даже с поправкой на уважение к твоему роду занятий.
- Господин старший инспектор желает еще поучить меня уму-разуму? - терпеливо осведомляется молокосос.
- Почему бы нет?
- Да будет известно господину старшему инспектору, - начинает он язвительно, - что с девушками я посещаю исключительно кафе-мороженое.
- А я уж и поверил!
- И вообще я домосед…
- А я и уши развесил!
Гошин рассеянный взор падает на дальний от нас столик, за которым пасется стайка молодняка- три девицы и три парня. Все расписанные и разукрашенные, как индейцы на празднике новолуния. Гудят смирно, порядка не нарушают. Пьют из высоких стаканов что-то безобидное… на первый и непристальный взгляд. Курят, естественно - но у Тунгуса это не возбраняется.
- Ольга Павловна? - спрашивает Малыш, кивая в сторону пацанвы.
- У самого окошка. В очках-жалюзи. Прическа "маленькая баба-яга". Желтые шорты. Китайский свитерок, красный дракон на черном поле, на спине надпись "Великий Поход - дорога к свободе". Что бы это могло значить?
- "Великий Поход" - китайский коммерческий ракетоноситель, - поясняет Малыш. - Самый дешевый в мире. А ты что, по-китайски читаешь?
- И по-японски. И по-корейски, кстати. Я же работал в транспортной инспекции на Байкало-Амуре.
- Это-то понятно, - тянет он. - А вот как ты, Арсланыч, углядел эту цыпочку, сидя к ней спиной?
- Допустим, комплименты тунгусу я расточал, пялясь на честную компанию во все глаза. Бьюсь об заклад, сегодня Ольга Павловна чиста перед законом. Либо у нее с детства поистине железное самообладание. Она даже ухом не повела, когда мы ввалились в зал.
- Тоже… зарабатывает рекомендации? - мрачно улыбается Малыш.
- Вестимо.
- Гады, - цедит Гоша сквозь зубы. - Всех гребут под себя, никого не упускают… Ну, а где же наш добрый знакомый Зомби?
Я осторожно, как бы между делом, совершаю круговой осмотр. Действительно, Зомби в зале отсутствует.
- У Тунгуса есть разветвленная сеть подсобных помещений, - говорю я. - Там спрячется целый полк морской пехоты, если потребуется.
- Если потребуется, - говорит Малыш ревниво, - полк морской пехоты впишется и в твой гальюн!. Но если Зомби закусывает в подсобке - значит, ему есть что скрывать, не так ли?
- Твое рвение меня умиляет, Гоша. Мы зачем сюда пришли? Завтракать или скрадывать Зомби?
- Одно другому не помеха, - говорит Малыш и приоткидывает крышку лаптопа.
Я придвигаюсь к столу поближе, чтобы закрыть плечом экран дисплея. Между тем Малыш умело отлавливает схему Зомби и начинает сканирование.
- Ты прав, старик, - говорит он спустя минуту. - Иван Альфредович пасется в подсобке. И он не один. - Долотообразный ноготь Малыша касается серого пятна в углу экрана. - По всей видимости, происходит деловое свидание. Вынашиваются коварные замыслы.
- Странная схема у собеседника нашего Альфредыча, - замечаю я. - То ли где-то рядом источник помех, то ли…
- Ну, договаривай.
- Вообще-то нынче я не склонен фантазировать.
- Вот и не фантазируй. Если ты имеешь в виду "нечеткие" схемы, так меня этим не удивишь. Мы о них на курсах повышения квалификации проходили.
- Допустим, означенный тип схем по сю пору в природе не зарегистрирован.
- Нам объясняли так, что некоторые экстрасенсы - реальные экстрасенсы, а не мошенники - обладали "нечеткими" биосхемами. Например, Иринарх Турганов. Этот жеребец… Лихтшиммер. Или бабка Джуна.
- Допустим, Джуна никогда не имела отношения к реальным экстрасенсам.
- Есть мнение, что таки имела.
- Есть и прямо противоположное мнение.
- Сейчас мы с тобой займемся теорией!.
- Сканируй глубже!
Закусив губу, Малыш врубает вибрационный дипскан. Тем временем я привычно регистрирую все движущиеся объекты в пределах досягаемости. Таковые места не имеют. Нимфетки и сатириски у окна дудлят свои коктейли и смолят сигареты. Сильно хочется верить - без начинки из скэффла. Тунгус мирно беседует с барменом в дальнем углу зала. С кухни доносятся дурманящие запахи, перебить которые неспособна даже ароматическая травка в светильнике. Все пристойно.
А дипскан начинает транслировать беседу Зомби и типа с "нечеткой" схемой. Хотя выглядит это как монолог Зомби, обращенный к забарахлившему динамику. Нет, скорее в здешних подсобках зашит источник помех. В конце концов, в Пекле тоже не дураки работают.
Однако в этом случае и схема Альфредыча тоже была бы прикрыта, не так ли?
3. СЕРГЕЙ СПОЛОХ
Человеку, не спавшему три ночи кряду и дорвавшемуся наконец до постели, лучше не напоминать о будильнике.
Я сдираю с себя липкое покрывало сна, но оно снова и снова окутывает меня и валит на простыню… Где-то я читал, будто есть в океане такая рыба, которая прихлопывает жертву ко дну плоским своим туловом и душит. В какой-то момент моего полусна-полубреда я ощущаю, что если прямо сейчас, не вставая с места, не вспомню, где читал про эту дурацкую рыбу, то мне смерть. Сражаясь со сном и одновременно с Лариской, которая в моменты просветления вторгается в мое помутненное сознание и произносит какие-то правильные, но абсолютно лишенные для меня всякого смысла слова, я мучительно вспоминаю…
- Сполох, ты сам об этом просил! - Лариска едва не плачет.
О чем я мог ее просить?!
Мой дремлющий мыслительный аппарат неохотно переключается с рыбы на Лариску. И если я сию минуту, опять-таки не вставая с места, не вспомню, о чем я ее просил…
- Сполох, если ты сейчас не встанешь, я начну, поливать тебя из чайника!
- Ну, конечно… - бормочу я не повинующимися губами. - Хлебом вас всех не корми, а дай применить крайнюю меру пресечения. А я потребую присутствия своего адвоката, тогда как?
- Ну Сполох же!.
Мне удается сесть и в этом положении закрепиться. Голова тянет книзу, точно чугунок. Не держится она у меня нынче… Между тем мало-помалу я начинаю осознавать свою диспозицию. Во всяком случае я заведомо не дома. И не в своем кабинете на диване. Я у Лариски. На ее просторной трехспальной кровати, где перина по старинке толщиной в полметра чистейшего синтетического пуха, где хрустящие простыни в цветочек, а стеганое атласное одеяло сбито комом и отчего-то валяется на полу.
- Так о чем я вас просил, господин свидетель? - исторгаю я бодрую глупость и пытаюсь придать своему взгляду надлежащую строгость.
- Сполох, прекрати свои криминальные штучки! - сердится Лариска. - Вчера… вернее, сегодня в два часа пополуночи ты приперся в мой дом невменяемый…
- Вы лжете, свидетель! - протестую я. - Это навет, я не употреблял и требую независимой экспертизы!
- …Совершенно трезвый, но едва способный стоять. Нагло потребован кофе! А пока я возюкалась на кухне, уснул прямо в кресле. Думаешь, так просто слабой сонной женщине перетащить даже такого некрупного мужика, как ты, с кресла в постель!
- Обманом склонили к сожительству… Слушай, а о чем я тебя просил?
- Чтобы в семь утра я любым способом, вплоть до мордобития, вытряхнула тебя на улицу, где в семь тридцать тебя якобы будет ждать элкар.
Я сижу, раскачиваясь из стороны в сторону и зажав руками неподъемную голову. Мне плохо. Я не хочу так жить. Я так даже умирать не согласен. Единственная моя мечта сейчас - плюнуть на все заботы и пасть обратно на простыни, в сладкий плен Ларискиной постели.
- Послушай, - сипло говорю я. - Послушай… А я что, тебя даже не взял этой ночью ни разу?
- В том-то и дело! - теперь голосом Лариски говорит уязвленная женская гордость. - Как будто я твоя с-супруга!.
Все становится на свои места.
Вчера мы прервали наконец это грозившее стать бесконечным совещание и разошлись, сознавая, что ничего решить не удалось. И значит, все проблемы Гигаполиса сохраняются во всем их поганом разнообразии, а в обозримом будущем не преминут усугубиться.
Что с энергией по-прежнему будут перебои.