- Что ты имеешь в виду, Сполох? - спрашивает Лариска, присаживаясь по ту сторону стола. - Насчет близости между тобой и мной?
- Видишь ли, - говорю я, прихлебывая раскаленный кофе. - Если речь идет не об интимной близости… В мои функции тоже входит провожание некоторых лиц в так называемый последний путь. То есть если я соберу достаточный объем улик и убедительно представлю их суду. Например, в самом ближайшем будущем я намерен помахать платочком вслед одному малоприятному господину по прозвищу Дикий Хирург.
- Душегуб, - говорит Лариска, попыхивая сигареткой.
- Еще бы! В его послужном списке добрый десяток женщин. Молодых и красивых. Броде тебя.
- Во-первых, я уже не молодая женщина. Я женщина бальзаковского возраста. Во-вторых, душегуб - это ты. Потому что выслеживаешь совершенно незнакомого тебе человека со вполне определенной целью- отправить его… в последний путь. Чем же ты отличаешься от него?
- То, что ты говоришь, - обычное мещанское прекраснодушие.
- Возможно. Но с позиции высшей, горней нравственности ты, Сполох, такой же преступник, как и этот ваш Хирург. И перед высшим судом вы оба будете стоять рука об руку.
- Ладно, - говорю я с некоторым раздражением. - Слышал я и такие разговоры. Пока самих не допечет… Только я уже досыта насмотрелся на женские трупы, располосованные вот так и вот эдак! И я согласен на вечные муки за свои прегрешения против горней нравственности там, но этот гад схлопочет из моих рук еще здесь!
- …Прошлой ночью убийца-маньяк, известный как Дикий Хирург, совершил очередное преступление, - объявляет Мэгги Кубышева. Похоже, она питает слабость к слову "известный" со всеми его производными. - Жертвой стала припозднившаяся на работе Инна С, библиотекарь… - Буква "с" впивается в мой изнемогающий мозг точно осиное жало. - Следствие ведет специальная бригада Департамента охраны порядка во главе с комиссаром Сергеем Сполохом…
- Выключи эту стерву! - рычу я.
- Успокойся, Сполох. Кофе расплещешь.
- Да я спокоен. Спокоен… Но меня тошнит от пикетчиков из "Международной амнистии" у входа в Департамент. Особенно когда я возвращаюсь из морга. Это же больно, Лариска, когда скальпелем- по живому…
- Я знаю, - говорит она. - Умирать всегда больно.
И я прекращаю этот спор. Лариска действительно знает. Два дня в неделю она работает в хосписе, о боли и смерти ей известно все.
К тому же у меня в запасе не более пяти минут.
- Хочешь, приду сегодня вечером? - спрашиваю я.
Лариска глубоко затягивается и смотрит на меня прямо и открыто.
- Хочу. Трахаться мне нужно точно так же, как и тебе. Я люблю это. Но ты не придешь.
- Приду. Честное слово… если сумею.
- Приходи, Сполох. Сегодня я одна.
Наш поцелуй по-братски краток и целомудрен.
Уже на площадке я вдруг вспоминаю, где я вычитал про рыбу-одеяло. У Конан Дойля, в "Маракотовой бездне"!
4. РИМ ГАФИЕВ
- …Смотря каков будет навар, - говорит Зомби.
- Фыр-фыр-фыр, - обрывает его "нечеткий".
- Мммать, - шепотом рычит Малыш. - Дип его не берет. Фантом какой-то.
- Хорошо, не буду… - невесть с чем соглашается Зомби. - Но я желал бы иметь карту.
- Хр-хр…
- Тогда без проблем. Однако вернемся к моей любимой теме оплаты труда…
- Хр-хырр…
- И процент за риск.
- Хррр…
- В пределах разумного, в пределах разумного… Скажем, пятьдесят.
- Разумник, - коротко комментирует Малыш.
- За какой же риск он хочет срубить такой процент? - бормочу я.
- Может быть, "живой товар"?
- Не слыхал о таком.
- Наложницы для королей из Пекла. Такси-герлс в подпольные бордели.
- В Гигаполисе своих кадров навалом.
- Негритянок маловато. Когда я служил на Востоке, там это уже практиковалось. Правда, речь шла о гаремах.
- Все равно не верю…
В этот момент в правом верхнему углу экрана вспыхивает ослепительно-алый ромбик индикатора, именуемого в инструкциях "флагом экстраординарности", а сам лаптоп начинает легонько поскрипывать. Это означает, что зарегистрировано употребление в беседе ключевого слова, проходящего по разряду строгой конфиденциальности либо по какому-нибудь "горячему" делу. Фамилия, топоним, кодовое обозначение секретного объекта - все что угодно.
- Что, что он там сказал?! - встрепенулся Малыш.
- Черт, я не расслышал из-за твоих негритянок…
Схемы на экране приходят в движение. Должно быть, высокие договаривающиеся стороны ударили по рукам и пожелали спрыснуть сделку в зале. Или же, напротив, не сторговались и решили разойтись красиво. Хотя мой опыт свидетельствует, что в делах такого масштаба несговорчивый партнер автоматически подписывает себе приговор…
Нет, не девочками здесь пахнет, Малыш. Никогда Иван Альфредович Зомби девочками как товаром не интересовался, не его это профиль.
- Гоша, - говорю я тихо, но жестко. - Спокойно, без суеты поднимайся и топай в элкар. Упакуешься в защиту по полной программе и встанешь у черного хода. Заодно вызовешь группу поддержки.
- А ты? - одними губами спрашивает он, неспешно отодвигая кресло и выпрямляясь надо мной во все свои метры.
- Посмотрю, как они станут расходиться. Если у парней все схвачено, они явятся в зал обмыть договор. Иначе станут уходить тылами. По крайней мере один из двоих. Тут ты его и спеленаешь. Если через десять минут ничего не произойдет, можешь вернуться в зал.
- В полной выкладке?!
- Не обязательно. - Я захлопываю крышку лаптопа. - Будем мирно жевать салаты и ждать подмогу.
- Угу, - мычит он и удаляется тем же манером, как мы и пришли, - через кухню.
Молодец - на лице не написано ничего лишнего. Тунгус мог бы быть доволен. Ну, надо стало человеку! Кто виноват, что мы припарковались у черного хода, и мало ли что он забыл в своем элкаре?.
Но хитрая бестия тунгус не верит.
Против обыкновения он лично катит столик с закусками ко мне. Лично расставляет тарелки, лично наливает первую дозу пива.
- Что-то не так? - спрашивает он, кивая на пустующее кресло Малыша.
- Бог с вами, Сергей Андреевич, - с отсутствующим видом отвечаю я и придвигаю салат поближе. - А что, хлеба в вашем кабачке не подают?
Тунгус устало опускает веки:
- К этому салату хлеб не полагается. Это такой салат, который едят без хлеба.
- Ну-ну…
Кажется, Тунгус успокоился.
Тем более что в зале появляется Зомби. Разумеется, он уже уведомлен о нашем присутствии и абсолютно спокоен. То есть настолько, что даже не глядит в мою сторону. Ему ли с его репутацией опасаться трассеров?. Тунгус моментально переключает свое внимание на него, потому что Иван Альфредович слывет мужчиной крутым, но полезным. Тунгус устраивает Зомби за отдельным столиком в такой же, как и у нас, уютной нише. Что там происходит я не вижу, но вокруг Зомби возникает некоторая суета: закуска и выпивка - коньяк в приличной бутылке, кажется, армянский - доставляются без промедления. Дальше - больше: Ольга Царикова откалывается от своего детсада и, квалифицированно подрабатывая тощенькими бедрами, перемещается за столик Ивана Альфредовича.
Я меланхолично - могут быть у инспектора ДЕПО свои заботы?! - жую салат, почти не разбирая вкуса. Медленно и так же бесчувственно, как минералку, тяну пиво. Механически отмечаю: пиво мало того что свежее, так еще и неразбавленное… И борюсь с искушением подглядеть в лаптоп - как там ведет себя наш "нечеткий"?
В этот момент "нечеткий" возникает в дверном проеме кухни во всей своей красе.
Я почти не таясь разглядываю этот феномен. Он, как и Зомби, должен знать, что я сижу здесь и пью пиво, так что прикидываться гвоздем мне совершенно не с руки.
Этот тип такой же стертый, как и его схема. Ссутулившись, он кутается в дешевый потрепанный плащик, в жирных пятнах от пищепродуктов и вдобавок продранный под мышками. Мятая шляпа архаичного фасона "член Политбюро" глубоко надвинута на лоб, из-под нее поблескивают большие черные очки. Лица практически не видно. Так, что еще?. Серые брюки древнего силуэта - я такие носил в молодости, когда со своей "конторой" ездил из Казани в Москву мочить люберов. Паршивого качества питерские туфли не по сезону, к тому же - в жутком состоянии… Такое ощущение, что парень ночевал на помойке. И там же одевался.
Что же заманчивого мог предложить сей экземпляр господину Зомби за неизвестную нам сумму плюс пятьдесят процентов надбавки за риск?
Украдкой опускаю палец на клавиатуру лаптопа. И на небольшом экранчике высвечивается то самое ключевое слово, из-за чего выскочил флаг экстраординарности.
Странное такое слово. Никогда мною не слыханное. Я же заурядный трассер, и не моего ума дело все эти сфинксовы загадки регионального масштаба…
Все равно не понимаю, какое отношение к этому могут иметь задрыга Иван Альфредович и его мусорный собеседник…
Гляжу на часы. Десять минут, отпущенные Малышу, истекут еще не скоро. Парню суждено куковать в элкаре понапрасну. Между тем меня распирает любопытство. Я просто жажду побеседовать с "нечетким". Мое желание столь велико, что я даже не выдумываю повода. И мне наплевать, что он вполне может быть с самого дна Гигаполиса, из Пекла. Вот сейчас он вдоволь налюбуется на интерьер "Инниксы" и присядет за столик к Ивану Альфредовичу…
Вместо этого "нечеткий", по-прежнему сутулясь и волоча ступни, направляется к выходу.
Что, не договорились?!
Нет, этого мне не снести.
Я энергично выбираюсь из своего закутка и догоняю его уже возле дверей. Нежно беру под локоток- в конце концов, у меня нет оснований обращаться с ним неласково.