4
Проснулся я утром оттого, что Мальчускин бродил по хижине, гремя оставшейся после ужина посудой. Едва очнувшись, я попытался спрыгнуть с постели - и тут же рухнул обратно, сраженный острой болью в спине. Я охнул. Мальчускин поднял глаза и спросил с усмешкой:
- Что, несладко?
Я перекатился на бок и попытался подтянуть колени. Ноги тоже одеревенели и ныли, однако я все же, хоть и с немалым трудом, ухитрился сесть. Какое-то время я сидел не шевелясь - во мне еще теплилась надежда, что это просто судорога и что боль скоро пройдет.
- Всегда с вами, городскими детками, одно и то же, - заметил Мальчускин беззлобно. - Являетесь сюда и набрасываетесь на работу, чтобы выслужиться передо мной. А на следующий день ни рукой, ни ногой шевельнуть не можете. Ты хоть какие-нибудь физические упражнения в Городе делал?
- Делал… В гимнастическом зале.
- Ну, ладно. Спускайся вниз и позавтракай. А после завтрака топай-ка лучше в Город. Прими горячую ванну и постарайся найти кого-нибудь, кто сделал бы тебе массаж. Потом возвращайся ко мне.
Преисполненный благодарности, я кивнул и кое-как сполз с койки на пол. Это оказалось ничуть не легче и не менее болезненно, чем любое другое движение. Как выяснилось, руки, шея и плечи у меня одеревенели точно так же, как и остальные части тела.
Полчаса спустя - Мальчускин как раз принялся орать на рабочих, чтоб пошевеливались, - я вышел из хижины и, прихрамывая, поплелся в сторону Города.
В сущности, с той самой минуты, как меня вывели из Города, я впервые оказался предоставленным самому себе. И, как водится, оставшись один, сразу замечаешь вокруг куда больше, чем в компании. Хижина Мальчускина отстояла от Города ярдов на пятьсот, и расстояние было подходящим, чтобы составить представление о его облике и размерах. Тем не менее за весь предыдущий день я лишь иногда успевал бросить в сторону Города мимолетный взгляд. Он оставался для меня бесформенной серой громадой, господствующей над окружающей местностью, - и только.
Теперь, ковыляя в одиночестве к этой громаде, я мог наконец-то разглядеть ее более подробно.
Из опыта, накопленного мной в стенах Города, я при всем желании не смог бы заключить, на что он похож снаружи, - да и, по правде сказать, не слишком-то и задумывался об этом. Само собой подразумевалось, что Город огромен, однако в действительности его размеры оказались, пожалуй, скромнее моих ожиданий. На северной стороне Города поднимались внушительные башни, которые достигали приблизительно двухсот футов в высоту, остальная же часть его представляла собой хаотичное нагромождение прямоугольников и кубов, то резко вздымающихся вверх, то совсем невысоких. Все эти прямоугольники и кубы, тускло-коричневые и серые, были сработаны, насколько я мог судить, из разных сортов древесины. Бетон, как и металл, здесь почти не применялся - и все наружные стены были некрашеными. В общем, снаружи облик Города резко отличался от того, к чему я привык внутри: там, по крайней мере в тех помещениях, какие мне доводилось видеть, все сверкало яркими красками и чистотой. О ширине Города я судить не мог - хижина Мальчускина располагалась точно к западу от него, и я шел по прямой, - а в длину он протянулся, по моей оценке, примерно на полторы тысячи футов. Издали Город был на редкость безобразен и выглядел удивительно старым. Вокруг суетилось множество людей, особенно с северной стороны.
Когда я приблизился к Городу вплотную, меня вдруг обожгла мысль: а как я, собственно, туда попаду? Да, разведчик Дентон вчера утром провел меня вокруг Города, но я был настолько захвачен впечатлениями, что пропустил почти все его пояснения мимо ушей. Все выглядело тогда таким непривычным…
Единственное, что я четко помнил, - дверь на площадке, где мы наблюдали восход. Я решил найти ее; впрочем, и это оказалось отнюдь не легким делом.
Я обогнул Город с юга, переступая через пути, на которых трудился накануне, и двинулся вдоль западной стены: где-то здесь, как мне помнилось, была цепочка металлических лесенок, по которым мы с Дентоном спустились на землю. После долгих поисков я обнаружил нижнюю лесенку и принялся карабкаться вверх. Несколько раз я сбивался с дороги, мучительно ползал по подвесным мосткам и взбирался по узким ступенькам, пока не достиг цели. Только для того, чтобы убедиться, что дверь по-прежнему заперта.
Теперь, хочешь не хочешь, приходилось обращаться за помощью. Я сполз по ступенькам вниз и отправился на юг, туда, где Мальчускин со своей бригадой опять, как накануне, разбирали старые пути.
Удрученно, хотя и терпеливо, выслушав меня, Мальчускин передал бразды правления Рафаэлю и показал мне, что делать. Он повел меня по узкой дорожке меж двух внутренних путей прямо под нависшую над нами городскую стену. Под Городом было прохладно и темно.
Мы остановились у стального трапа.
- Наверху находится лифт, - сказал путеец. - Знаешь, что это такое?
- Знаю.
- Ключ гильдиера у тебя есть?
Я порылся в кармане и вытащил кусочек металла неправильной формы, который дал мне Клаузевиц. Ключ отпирал двери, связывающие ясли с внешним миром.
- Вот этот?
- Этот. На дверях лифта тот же замок. Поднимись на четвертый уровень, разыщи администратора и попроси разрешения принять ванну.
Чувствуя себя последним идиотом, я поступил, как мне велел Мальчускин. А тот громко хохотал, вышагивая обратно к дневному свету. Лифт я отыскал без труда, повернул ключ в замке, однако двери и не подумали открываться. Я ждал, не ведая, что предпринять. Внезапно двери открылись сами собой, и из лифта вышли два гильдиера. Не обратив на меня никакого внимания, они спустились по трапу на землю.
Тут двери снова пришли в движение - теперь они начали закрываться, и я бросился в кабину. Прежде чем мне удалось хотя бы сообразить, как управлять лифтом, он пошел вверх. На стенке возле дверей кабины располагался ряд кнопок с прорезями под ключ, на кнопках были выбиты цифры от одного до семи. Я воткнул свой ключ в кнопку под номером четыре, уповая, что не ошибся и что мне нужна именно она. Кабина шла вверх, казалось, целую вечность, затем резко остановилась. Двери раскрылись, я сделал шаг вперед и очутился на площадке, а мимо меня в кабину вошли сразу три гильдиера.
В этот момент мне на глаза попалась надпись на стене напротив лифта: "УРОВЕНЬ 7". Я забрался слишком высоко. И в ту самую секунду, когда двери готовы были захлопнуться, успел юркнуть обратно в кабину.
- Тебе куда надо, ученик? - спросил один из гильдиеров.
- На четвертый.
- Ладно, не суетись.
Он коснулся кнопки номер четыре своим собственным ключом, и на сей раз кабина остановилась на нужном уровне. Я пробормотал слова благодарности и наконец-то покинул кабину.
Несколько последних минут я так сосредоточенно боролся с лифтом, что подзабыл о своих телесных страданиях, но сейчас усталость и боль навалились на меня с новой силой. В этой части Города все казались занятыми важными делами: люди сновали по коридорам, я ловил обрывки разговоров, отворялись и захлопывались двери. И все это так отличалось от жизни за городскими стенами - покойный ландшафт навевал там какое-то небрежение временем; да, люди двигались, трудились и там, и все-таки обстановка была куда более праздной. Работа Мальчускина и его бригады преследовала очевидную конкретную цель, - но здесь, в самом сердце верхних уровней Города, доселе запретных для меня, все представлялось по-прежнему таинственным и непонятным.
Я припомнил наставления Мальчускина и, наудачу толкнув дверь, попал в комнату, где сидели две женщины. Когда я рассказал, что привело меня к ним, они посмеялись, но выразили готовность помочь.
Через десять минут я опустил свое измученное тело в ванну, полную горячей воды, и закрыл глаза.
На то, чтобы добраться до ванны, у меня ушло столько времени и усилий, что я сомневался, будет ли от нее хоть какой-то прок. Но когда я насухо растерся полотенцем и натянул на себя одежду, мышцы уже не были такими деревянными, как раньше. Я еще чувствовал следы онемения, если напрягал их, но в целом утомление, безжалостно терзавшее прежде каждую мою клеточку, куда-то пропало.
Неурочное возвращение в Город волей-неволей напомнило мне о Виктории. Мимолетное наше свидание на церемонии лишь подогрело мой интерес к ней. Да и перспектива немедленно отправиться назад к Мальчускину, чтобы вновь заняться выкорчевыванием старых шпал, не слишком привлекала; я сознавал, что не должен отсутствовать слишком долго, и все же решил вначале попытаться разыскать свою невесту.
Выйдя из ванной, я поспешил назад к лифту. Он был свободен, но пришлось вызывать его с другого уровня. Когда кабина прибыла, я смог познакомиться с ее устройством тщательнее, чем в прошлый раз, и решил поэкспериментировать.
Сперва я поднялся на седьмой уровень, но, пробежав по коридорам, не заметил никакой ощутимой разницы с уровнем, где только что побывал. То же самое относилось и к большинству других уровней, только на третьем, четвертом и пятом уровнях было больше людей и суеты. Первый уровень на поверку оказался темным туннелем, очевидно, подпирающим Город как таковой.
Прокатившись раз-другой вверх и вниз, я установил, что расстояние между первым и вторым уровнями поразительно велико, в то время как все другие уровни лежат почти рядом. В конце концов я вышел на втором уровне, инстинктивно предположив, что ясли должны помещаться именно здесь, а в случае ошибки я смогу продолжить поиски и пешком.
От площадки лифта на втором уровне короткий лестничный пролет вел вниз, к поперечному коридору. Я смутно припомнил, что проходил этим коридорчиком вместе с Брухом, направляясь на церемонию, и действительно, вскоре натолкнулся на входную дверь яслей.