И, не сводя с адского творения неприязненных глаз, спустился по железной лесенке на палубу. Безбоязненно приблизился почти вплотную.
- Что за дела, Хвостач? - угрожающе выговорил он, подавая звук несколько в нос. - Там ты меня доставал, здесь достаешь… Что за дела?
- Баржу отцепляй, - ласково повторил гость из бездны.
Сняв с красного щита по противопожарной принадлежности, подошли оба матроса. Борода (кстати, не то чтобы гладко выбритый, но уж во всяком случае не бородатый) с нездоровым любопытством следил за ними из‑за штурвала.
- А ты мне здесь кто? Начальник? - не менее ласково осведомился капитан. - Баржу ему отцепляй! Да в этой барже одних бушлатов на весь второй круг! Сдам только Харону и каптенармусу. Под расписку.
- Да не отсвечивай ты, Хвостач! - хмурясь, проворчал коренастый. - Вон с берега уже пялятся! За рубку зайди.
Вчетвером они отошли за рубку.
- Ну в чем дело?
- Побег, - сказал Хвостач. - У Харона кто‑то ладью угнал. В общем так: руби концы - и полным ходом на Баклужино. Может, он еще из протоки не выплыл…
- Так кто бежал‑то?
- А я знаю! Если бы Харон сразу спохватился! А то гонял два дня веслом какую‑то душу по берегу - делать ему больше нечего!..
Кто‑то присвистнул.
- Два дня? Так это ладью уже наверняка в Волгу вынесло…
- Значит, всю Волгу обшарь, но найди!
- А сам‑то чего ж? - осклабившись сильней обычного, осведомился румяный. - На крыльях‑то чать сподручней…
- Посоветуй мне, посоветуй! - огрызнулся Хвостач. - Придумал: на крыльях! Средь бела дня!
- А что ж на палубе стоял, светился, раз такой осторожный?
- Ну хватит! Поговорили! Отцепляйте баржу!
- Да пошел ты!.. - лениво сказал капитан. - Вот вернемся в Злые Щели - там и покомандуешь.
- А что ж ты думаешь? - злобно сказал Хвостач, прожигая его взглядом.
- И покомандую. Попомни, Забияка: ты у меня в Злых Щелях из обходов вылезать не будешь!
Прянул в воздух и стремительным шуршащим зигзагом ушел в зенит. Черной молнии подобный. Плеснуло сохнущее на снастях белье.
- Настучит… - со вздохом обронил Борода.
Запрокинув равнодушное лицо, капитан смотрел в небо. Смотрел, не щурясь. Зрачки - с иголочное острие.
- Начальнички, - проворчал он наконец и, сплюнув за борт, снова полез в рубку. - Один одно командует, другой - другое… Не знаешь уже, кого слушать.
- Это точно, - отозвался румяный матрос, вешая топорик на пожарный щит.
Борода, уступивший штурвал капитану, заржал.
- Сижу это я раз в одном бесноватом, - начал он, спускаясь по лесенке на палубу, - и приходят эти… заклинатели. Штук семь. "Именем, - говорят,
- того Иисуса, Которого Павел проповедует, приказываем тебе выйти из этого человека". А я им и говорю: "Иисуса знаю, Павла знаю, а вы кто такие?" Как дал им, как дал! Они от меня два квартала нагишом драли!
- И что тебе потом было?
- А ничего не было. Похвалили даже. - Борода ощерился и махнул рукой.
- Так что, может, и сейчас прокатит…
Не прокатило.
И получаса не прошло, как с ясного неба на палубу метнулись, шурша, уже две молнии - одна черная, другая - ослепительно зеленая.
Ангел в изумрудных одеждах с ужасным от гнева лицом шагнул к попятившимся матросам. Огненный меч в его деснице сиял, как язык ацетиленовой горелки.
- Пр‑роклятый род! - возгласил он громоподобно. - Во что еще бить вас за гордыню вашу? Уже и грешники бегут из преисподней! Уже и собственным начальникам отказываетесь повиноваться!.. - Он передохнул и приказал сухо и коротко: - Баржу отцепить. Полным ходом в протоку.
- Я им говорю, мол, так и так, побег, мол… - робким баском объяснял из‑за крыла Хвостач.
- Так бушлаты же… - начал было оправдываться капитан. - Люди свечки ставили, панихиды заказывали…
- Бушлаты?! - С пылающим от гнева лицом ангел в зеленых одеждах стремительно прошествовал на корму и одним ударом огненного меча перерубил трос.
5. НА ПРИЕМЕ
Лепорелло:
- Ого! Вот как! Молва о Дон Гуане
И в мирный монастырь проникла даже,
Отшельники хвалы ему поют.
А.С.Пушкин, "Каменный гость"
- Прошу вас, владыко, садитесь…
Архиерей сел. С торжественностью несколько неуместной (дело происходило в кабинете начальника милиции) он воздел пухлые руки и, сняв клобук, бережно поместил его на край стола. Остался в черной шапочке.
Генерал хмурился и в глаза не глядел. В негустую и рыжеватую его шевелюру с флангов врубались две глубокие залысины, норовя повторить знаменитый маневр Ганнибала.
- Про баржу слышали? - отрывисто спросил он наконец.
С несчастным видом владыка развел мягкие ладони.
- Обрубили трос, - сдавленно сообщил генерал. - Баржу снесло на косу. А местные жители, не будь дураки, вскрыли пломбы и принялись расхищать бушлаты. Если прокуратура (а она уже занимается этим делом) копнет достаточно глубоко, то с полковником Непалимым придется расстаться… Как прикажете дальше работать, владыко? С кем работать прикажете?
- Сказано: аще и страждете правды ради… - начал было архиерей.
- Правды ради? - Генерал желчно усмехнулся. - Утром Склизский прибегал - каяться. Бушлаты‑то отгружал именно он… И если бы только правды ради!
Архиерей ошеломленно схватился за наперсный крест.
- Вы хотите сказать?..
- Вот именно. - Голос генерала был исполнен горечи. - Под прикрытием богоугодного дела гнал ценности на ту сторону. Вместе с бушлатами. Отсылал на хранение каптенармусу, с которым, как сам признался, связан уже давно…
- Господи помилуй! - В страхе архиерей осенил себя крестным знамением. - Вот уж воистину: яко несть праведен никтоже…
- Праведен! - сказал генерал. - Покажите мне одного праведника, который бы мог разом списать столько бушлатов! Вы же знаете, что в прокуратуре сплошь сидят наши с вами противники, и если всплывет хоть одна зашитая в бушлаты ценность, нам останется уповать лишь на вмешательство Петра Петровича. Склизский - ладно, а вот Непалимого жалко…
Генерал вздохнул.
- А на будущее, владыко… - сказал он, потирая левую залысину. - Простите великодушно, но что‑то с вашими речниками надо делать. Так дальше нельзя. Взять хотя бы тот случай с ревизоршей… Уму непостижимо: багром! Женщину! Интеллигентную! Пожилую!.. А у нее, между прочим, национальность! Сначала демократы здание пикетировали, потом патриоты с плакатом! "Одолжи багор, матросик!" Ну вот как его теперь отмазывать прикажете?
- Так ведь контингент‑то какой!.. - беспомощно проговорил архиерей. - Одно слово: бесы. Да и ревизорша, между нами, взяточница. А у него, как на грех, багор был в руках. По привычке зацепил, без умысла…
- Послушайте, владыко, - взмолился генерал. - Ну присоветуйте вы там, я не знаю, чтобы хоть меняли этих речников время от времени…
- Так ведь и так меняют! Меняют что ни рейс!
- Простите?.. - Помаргивая рыжеватыми ресницами, генерал непонимающе смотрел на служителя культа. - Как же меняют, если люди одни и те же?
- Люди - да. А бесы в них - каждый раз новые. Я же и говорю: контингент такой… Что у вас, что у нас… Но вот с баржей - здесь их вины, поверьте, нет. Приказали трос обрубить - они и обрубили.
- Приказали? - пораженно переспросил генерал. - Зачем?
Перед тем, как ответить, архиерей боязливо оглянулся на дверь кабинета. Дверь была плотно прикрыта.
- Великий грешник бежал из обители скорби, - тихо и страшно выговорил он.
Генерал откинулся на спинку стула. Рыжеватая бровь изумленно взмыла.
- Как?.. ОТТУДА?
Архиерей скорбно кивнул, и в этот миг грянул телефон. Генерал уставился на аппарат, словно видел подобное устройство впервые. Затем снял трубку.
- Слушаю, - отрывисто известил он. - Сволокли с косы?.. Что?! - Лицо его внезапно осунулось. - Когда?.. Час назад?.. - На глубоких генеральских залысинах проступила испарина. - Срочно выясни, где в этот момент находились речники… Ну а какие же еще? Конечно, наши!
Он бросил трубку. Владыка смотрел на генерала, широко раскрыв глаза.
- Час назад теплоход "Богдан Сабинин" таранил баржу с бушлатами, - несколько севшим голосом сообщил тот. - Оба судна затонули.
- Свят‑свят‑свят! - только и смог выговорить архиерей.
6. В ПОДВАЛЕ
Второй гость:
- Какие звуки! Сколько в них души!
А чьи слова, Лаура?
А.С.Пушкин, "Каменный гость"
То ли здесь, во сне, то ли там, наяву, кто‑то тихо и нежно произнес его имя. Вздрогнув, дон Жуан открыл глаза - и сразу попал в липкую душную черноту четвертого круга. Сердце прянуло испуганно… Но нет, это был не Ад - в Аду никто никогда не спит. Это был всего лишь подвал - точное подобие Стигийских топей близ раскаленных стен адского города Дит. Справа из темноты давили влажным теплом невидимые ржавые трубы. В углу, наполняя тесное подземелье удушливым паром, бил слабый родник кипятка.
Шел третий день бегства с борта теплохода "Богдан Сабинин". Что‑то подсказывало дону Жуану, что судно, принявшее на борт ладью Харона, недолго продержится на плаву.
В итоге - подвал. А тихий нежный оклик ему приснился, не иначе… Дон Жуан со вздохом опустился на ветхое влажное ложе из пакли и тряпья, но тут голос возник снова:
На заре морозной Под шестой березой, За углом у церкви Ждите, Дон‑Жуан…