В отличие от большинства джентльменов их круга он обращался с ней не как с наивной глупышкой, а как с равной. Но сегодня вечером Айрис хотелось совсем другого, ей хотелось, чтобы граф видел в ней женщину. А если быть совсем откровенной, она желала этого всем своим существом. Теперь Лукас не просто нравился ей как друг или собеседник. Симпатия переросла в нечто более теплое и глубокое, и Айрис хотелось, чтобы ее симпатия оказалась отчасти взаимной. При мысли об этом в душе девушки шевельнулось знакомое чувство боли и разочарования. Всю свою жизнь она страдала от безразличия – сначала родителей, теперь вот и Лукаса.
Служанка вытащила шпильки из волос Айрис, и они упали ей на плечи золотистым каскадом локонов. Разделив волосы хозяйки натри части, Пэнси принялась заплетать их в косу.
– Он ведь настоящий джентльмен. И ему не пристало изображать из себя красавчика из ваших романов, леди Айрис. Там всякие любовники, которым ничего не стоит соблазнить честную девушку, а он, одно слово, джентльмен.
А ведь Пэнси права, угрюмо подумала Айрис. Конечно, он не может позволить себе потерять голову от какой-то девчонки. Да и, возможно, Лукас вовсе не питает к ней безумную страсть, которую, как она решила, ему приходится тщательно скрывать. Но, вновь представив себе его горящие гневом глаза, когда она отказалась ответить на его вопрос, отказалась играть в ту игру, которую он ей навязывал, Айрис подумала, что она скорее всего не ошиблась. Нет, в душе Лукаса бушевала страсть, вот только удастся ли ей выпустить ее на свободу? Или хотя бы попытаться обратить его гнев в нечто другое.
– А вы знаете, что завтра он приедет к его сиятельству? – Айрис резко вскинула голову, едва не вырвав косу из рук Пэнси. Но к счастью, служанка хорошо изучила нрав своей госпожи и подхватила косу прежде, чем та расплелась.
– Когда ты узнала об этом?
– Кто-то из прислуги слышал, как его сиятельство разговаривал с дворецким. И все слуги теперь гадают, состоится ли наконец помолвка.
Айрис как-то даже не обратила внимания на то, что ее служанка собирает сплетни, чего она терпеть не могла. Сегодня она услышала нечто такое, что никого не оскорбляет. Напротив. Да, напротив, это очень даже интересно.
– Ты говоришь так, словно меня отдадут замуж за кого угодно, – проворчала Айрис.
В обществе считалось вполне естественным, когда джентльмен начинал подыскивать себе жену, лишь преодолев двадцатипятилетний рубеж. Возраст же леди на выданье не должен был превышать двадцати лет. Леди, засидевшаяся в девицах дольше, казалась смешной и нелепой. Старухой.
– Вам скоро исполнится двадцать один год, миледи. Большинство леди вашего возраста уже вышли замуж и обзавелись детишками. – Пэнси завязала косу Айрис, а потом отступила на несколько шагов назад, поняв, что ее меткое замечание может оказаться не совсем приятным.
– Но я не такая, как они.
– Вот поэтому-то мы и беспокоимся, миледи.
– Я не нуждаюсь в вашем беспокойстве. И не желаю быть предметом сплетен. Запомни это и не участвуй в пересудах о господах.
Но Пэнси даже не покраснела, и Айрис отослала ее спать.
Слишком взволнованная, чтобы заснуть, девушка принялась расхаживать по комнате.
Если бы она не начала шантажировать своих родителей, ее постигла бы участь тех молодых леди, о которых упомянула Пэнси. Используя правду о своем рождении как оружие, Айрис добилась того, что родители позволили ей принимать участие в обсуждении ее будущего. Конечно, этим она еще больше углубила пропасть, отделяющую ее от родителей. Но зато теперь она узнала, что Лукас собирается посетить ее отца.
Но если он сделает ей предложение, она должна рассказать ему правду о своем рождении. Она не может его обмануть! Хотя родители скорее всего хотели бы скрыть правду. Они постараются не допустить скандала.