Когда он открыл глаза, в комнату вливался ослепительный белый свет. Занавески были не задернуты, а за окном — зима. Настоящая зима — он видел, как там невесомо летают снежные хлопья. Почему он проснулся? Будильник не заведен, телефон молчит. Время… Чуть за полдень. Можно еще спать и спать.
В дверь снова позвонили. Тогда он понял, что его разбудило, и тихо выругался. Это могли быть адвентисты седьмого дня — первый раз они явились месяц назад и продолжали приходить по сей день, потому что у него ни разу не хватило духу послать их ко всем чертям. Все-таки они разговаривали вежливо, личной неприязни к этим пожилым женщинам он не питал… Наверное, они сочли его колеблющимся и потому никак не хотели оставить в покое. Это могли быть соседи снизу — неужели он опять их залил?! Сифон на кухне давно пора поменять, но все нет времени сходить в домоуправление за сантехником. Это могла быть сестра — вечно ей не хватает до зарплаты…
Но это оказалась Нина. Растерзанная, в расстегнутом пальто, на запястье криво мотается сумочка… Распахнув перед ней дверь, он на миг уловил слабое сходство с той женщиной на Чистых прудах. Немудрено, что сперва он их перепутал. Пальто похоже, и цвет волос, и манера причесываться…
— Можно? — задыхаясь, спросила она. Бежала или лифт опять не работает?
Олег отступил, и она вошла, захлопнула за собой дверь.
— Я так и знала, что никуда ты не уехал, а просто обиделся. Куда ты поедешь, если у тебя перевод не сдан, сам жаловался… — быстро проговорила она. — Ты один?
— Ну да… Я спал. — Он растерялся. Без приглашения она никогда не приходила.
Нина сняла мокрое от снега пальто, бросила его на вешалку. Избавилась от сумки, сняла сапожки. Дрожащей рукой провела по волосам:
— Можно пройти? Спасибо… Ты извини, я вчера опять опоздала…
— Ты все-таки была на Чистых прудах?
Он вошел в комнату вслед за нею. С Ниной творилось что-то странное — можно было подумать, что она пьяна — так ее покачивало.
— Да, я была. Я приехала позже, — невнятно произнесла женщина, опускаясь на край разобранной постели.
— Когда?
— Я не помню… — Она подняла взгляд. — Но тебя там уже не было. Там никого не было.
У Нины вздрогнули плечи, и она сжалась. Теперь он был уверен — с ней что-то происходит. И она всячески пытается это скрыть.
— Дай мне сумку, — попросила она.
Когда Олег принес ей требуемое, из сумки появилась ополовиненная фляжка коньяка. Он поморщился — все-таки пьяна. Время — чуть за полдень, а она успела выпить полбутылки.
— Я простудилась, — заявила женщина, будто оправдываясь. Свинтила крышечку и жадно припала к бутылке. Аккуратно промокнула губы обшлагом блузки. Точно, совершенно пьяна. Только глаза почему-то остались трезвыми — ясные, прозрачные и ужасно напуганные. В таком состоянии он никогда ее не видел.
— Где же это тебя угораздило? На Чистых прудах? — Он присел рядом на постель. — Неужели ждала меня там?
Нина ответила, что пробыла в назначенном месте несколько минут. Только чтобы убедиться, что Олега там уже нет. А он в самом деле там был? Она еще раз просит прощения…
Еще несколько глотков. Уровень коньяка угрожающе понизился. Олег решился и отнял у нее бутылку.
Нина опомнилась:
— Да, угощайся. Принес бы стаканчики… Как у тебя пыльно! Ты вообще тут живешь?
— Ты зачем так напилась? — Он тронул ее руку. Та была очень холодной — как будто Нина только что возилась в свежевыпавшем снегу. Лепила снеговика, например. — Что случилось? Почему ты здесь, ты же работаешь…
Она не дала ему договорить, хрипло засмеялась:
— Да черт с ней, с работой! Неужели я не имею права напиться?! Может быть, это для меня единственный выход!
— Это что-то новенькое.