– Отличные названия, мне оба нравятся, – сообщила я. – Только пусть господин Гында на том и остановится. Придумал названия – и хватит. Не надо лезть в наши дела.
– Юля, ты даже не представляешь, как я с тобой согласна, – тоскливо улыбнулась Нонна…
Весь февраль и март внутри помещений шли строительные работы. Нонна руководила, я часто наведывалась, чтобы полюбоваться изменениями. Вдыхала запах влажной штукатурки, чихала, вставляла свои три копейки по каждому поводу. Рабочие в пыльных спецовках трудились без устали, словно муравьи. «Шоколад» был совсем маленьким, на двадцать посадочных мест, а «Золото» – на восемьдесят, и там планировалось сделать собственную кухню.
Нонна занималась согласованием проекта с санэпидстанцией и пожарниками, ездила в налоговую и энергонадзор, заключала договора.
– Ух ты! – воскликнула она однажды. – Юля, ты не представляешь, насколько облегчает все задачи тот факт, что владелец заведений – член Законодательного собрания области!
Да, Богдан Гында был парнем хоть куда – как плесень, проник во все сферы жизни нашего мегаполиса. Он не только владел заводами, фабриками и магазинами, но и заправлял во властных структурах.
– Сколько я натерпелась от этих служб, когда работала сама на себя! – сказала Нонна. – Каждый чиновник, наделённый хотя бы минимальными полномочиями, пытался вытереть об меня ноги и требовал позолотить ручку. Отказ дать взятку означал начало вендетты. А сейчас я еду по дороге, где горит только зелёный свет. У Богдана всё везде схвачено. Он всех знает, его все знают. Король и бог, высшая инстанция!
– Хочется верить, что человек, наделённый такой властью, отличается выдающимися нравственными качествами, – вздохнула я.
Мы с Нонной переглянулись.
– Ты прекрасно знаешь, что это не так, – фыркнула подруга. – Богдан – натуральная скотина. А вот и он! Чувствует, что мы говорим о нём. – Нонна достала из сумки зазвонивший мобильник.
Следующие десять минут она живописно препиралась по телефону со своим хозяином. Ни капли подобострастия и уважительности нельзя было различить в её тоне. Они с Богданом оба орали – каждый в свою трубку – и посылали друг друга на Марс и в более отдалённые районы галактики, что было их фирменным стилем общения.
М-да…
Я бы так не смогла.
– Достал! – рявкнула Нонна, швырнув мобильник в сумку. – Цепляется к каждой мелочи.
– Он тебя ненавидит? Или просто не умеет делегировать полномочия?
– Он пьёт мою кровь и наслаждается процессом. А я не могу убежать от него.
– Сочувствую, – вздохнула я.
Спустя неделю Нонна занялась покупкой оборудования. Кофемолки, блендеры, разделочные столы, пекарский шкаф, холодильники… У меня волосы встали дыбом, когда она не моргнув глазом выложила двадцать тысяч долларов за две кофемашины.
– Ты шутишь? У меня дома автомат, который варит совершенно потрясающий кофе. Ты же сама хвалила! А стоит он от силы долларов двести!
– Это профессиональное оборудование, детка, – пояснила Нонна и уткнулась в каталог с кондитерскими витринами. – Ну, как тебе вот такая?
Я взглянула на фотографию и представила витрину, заполненную до отказа тортами, пирожными, марципановыми фигурками, фруктовыми корзинками и бокалами с тирамису.
– Думаю, подойдёт.
Мы купили целый вагон ложек, вилочек для торта, чашек с блюдцами, чайников, салфетниц, тарелок… Я ответственно подошла к заданию: приглядывалась к посуде, придирчиво рассматривала на свет, пробовала лизать. Потребовала налить нам чаю в каждый образец. Шутка ли – купить одним махом такое чудовищное количество посуды! Одних только кофейных и чайных пар нам требовалась двести пятьдесят штук!
– Вот немецкие. А вот из Швеции, – сообщила Нонна. – Эти подешевле. Те подороже.
– Эти – слишком массивны. А те – чересчур хрупкие. У этих – какая-то некрасивая форма. Те – недостаточно белоснежны.
– Цвет слоновой кости, – обиженно вставил продавец инвентаря.
– Угу. Возможно. Однако чашки выглядят так, словно пожелтели от времени.
Продавец насупился. Нонна тихо прикалывалась. Похоже, она совсем не жалела, что взяла подругу в помощницы, – я умею внести изюминку в любой процесс!
– Эти – ужасно тяжёлые. А те… м-м-м… выглядят недурно… Да, совсем недурно… Ах, нет, не подходят! У них невозможно просунуть в дырочку указательный палец.
– Вообще-то считается дурным тоном просовывать палец в ручку чашки, – холодно заметил поставщик посуды.
Он был на грани отчаяния и, подозреваю, уже меня ненавидел. А я всего лишь хотела выбрать самое лучшее для наших кофеен.
– Серьёзно? – удивилась Нонна словам оптовика. – А я всегда палец сую. Так гораздо удобнее держать.
Я бросила на продавца торжествующий взгляд и отодвинула в сторону «неудобные» чашки.
Через четыре часа мучений мы всё-таки затарились посудой, купив самые изящные чашки, самые стильные тарелки, самые круглые блюдца.
– О, Юля… – простонала Нонна, посмотрев на часы.
– Что, дорогая?
– Ничего. Завтра вместе с дизайнером поедем смотреть мебель и текстиль.
Я остановилась на заснеженной улице, наткнувшись взглядом на рекламный щит. Пушистый белый ковер под ногами начал моментально подтаивать и превращаться в кашицу, а с вечернего неба тут же слетали мириады новых снежинок.
Рекламный щит был не из тех огромных билбордов, что нависают над автострадой, отвлекая внимание водителей (лично я постоянно засматриваюсь на обнажённых красоток или интересные надписи, подвергая себя опасности въехать в бампер соседней машины), а компактной стеклянной стойкой перед бизнес-центром. Я обратила на него внимание только потому, что рекламу разместило агентство недвижимости «СуперСити». Отлично знаю владельца фирмы Ярослава Кунгурова, часто бывала в его офисе, здесь, в бизнес-центре. Общались, дружили, но потом как-то вдруг потерялись.