Снова громыхнул нестройный залп — что-то загрохотало и залязгало за спиною младшего лейтенанта.
Потерявший гусеницу 'Виккерс', крутился на месте. Всё, теперь ему каюк. Хода у машины больше нет, и артиллеристы, заодно с танкистами, вскроют его уже через пару минут. Как консервную банку топором.
Надо думать, что финны и сами пришли к подобному выводу. И резонно решили не испытывать судьбу. Распахнулся башенный люк, и на улицу стали выбираться танкисты.
Ага… только вас тут и не хватало…
Дождавшийся своего часа 'Льюис' выплюнул полтора десятка пуль, и вылезавший из люка финн повис в его проёме. Второго отбросило к борту, и он сполз вниз изломанной куклой. Третий, не задетый пулями, испуганно прижался к земле.
Недвусмысленно поведя стволом пулемета, Алексей кивком головы указал ему направление движения.
— Сюда ползи, эй! Понял?
Танкист быстро закивал головой. Дошло… ну да, когда в руках такой универсальный переводчик, тут не то, что по-русски, на суахили заговоришь! (Это непонятное словечко, обозначавшее какой-то чужой язык, Ракутин услышал от знакомого студента лет пять назад. И с тех пор частенько любил его ввернуть в разговор, подчеркивая свою ученость. На девушек действовало…)
Быстрый взгляд в сторону пехотинцев — а нет их никого! Вон, бегут — только пятки сверкают! Ну-ну… далеко вы от танков убежите… До леса почти полверсты — не успеть.
Они и не успели — головной танк выстрелил из пушки. Снаряд ударил точно посередине группы убегающих солдат. Да-а… смотреть там теперь уже не на кого.
За дорогой взрыкнул пулемет — проснулся дот. Ну да, это тебе не с пехотой воевать, милок. Броню таким образом не пробить.
Проснувшийся пулемет, однако же, привлек к себе внимание не только Ракутина. Шедший вторым танк, волочивший за собою броневые сани с лежащим там десантом, повернул к доту.
Тотчас же пулеметчик дота перенес огонь на новую цель. Было видно, как рикошетят от брони трассирующие пули. Пехотинцы в санях спрятали головы, оставив торчать над бортом только винтовочные стволы.
Танк продвинулся ещё немного… повел стволом…
Ф-ф-ух!
Громадное, окаймленное по краям дымом, огненное полотнище растянулось над землёй.
Поперхнулся и замолк пулемет, казалось бы, надежно упрятанный под толстым слоем бетона и стали.
Огнеметный танк — вот это что! Приходилось о таких штуках слыхивать…
— Ну, вы и лоси! — Комполка прошелся по маленькой комнатушке, в которой размещался командный пункт. — По нетронутому снегу ваш водитель так пер — ажно пар валил! Здоровый парень, нечего сказать!
— Стараемся, товарищ майор… — после всего пережитого Алексея колотил неслабый озноб. Осматривавший его санинструктор обнаружил, что несколько осколков пробили-таки полушубок и слегка поранили младшего лейтенанта в спину. Наложенные медиком бинты непривычно ограничивали подвижность. Да и вообще… Ракутин уже совсем было свыкся с возможностью скорой смерти и, возвратившись снова к жизни, слегка опьянел от этого события. Обычные слова сейчас удавались с трудом, но комполка этого, казалось, совсем не замечал.
— Сколько дней уже с этим мостом бодаемся! — стукнул кулаком по стене майор. — По ночам тайком бревна подтаскивали — чтобы финские секреты чего не углядели. Землю в мешки насыпали — реку заваливать собрались. Деревья за ночь подпилили и подпорками укрепили — дорогу для танков и пушек готовили. Обходную — основная из дота просматривается. А у финнов где-то пушки стоят. Чуть что — накрывают огнем!
— Стояли, товарищ майор, — облизал пересохшие губы Алексей. — Их наши самолеты накрыли, сам видел. Почти все там вдребезги и пополам разнесли — наш водитель с финским офицером говорил, тот и рассказал об этом.
— Ну и здорово! Ещё один кирпич с души долой! Не станут они по нам сегодня стрелять. Откровенно говоря, младшой, я, как вас увидел, думал — всё, кирдык операции! Сейчас хай-шум поднимется, финны за вами на наш берег рванут… и засекут все мои приготовления! А дальше сызнова пушки заработают…
— Мы же не знали… — потупился Ракутин.
— Да ладно! Знали — не знали… Нормально всё прошло! Как у вас там бодалово началось, дал я команду работать в полную силу — не до нас теперь финнам стало. Вышло так, что вы моих бойцов прикрыли, младшой! На себя финнов оттянули и переправу нам обеспечили. Ни одного выстрела они по нам не сделали — уж больно глубоко вы у них занозой в заднице засели. Ты уж извини, что мы тебя сразу огнем не поддержали — не мог я стрелять, пока танки не переправили. А уж как ударную группу приготовили — так и врезали от души! Так что, родной — от нас всех, тебе поклон глубокий! Выстояли, хоть и думали тут многие, что вас танками раздавят в пять минут. Отвлекли вы супостатов, да нам пособили неслабо. Налил бы тебе — так медики не велят. Мол, ранен младший лейтенант, нельзя ему!
— Можно… нет же никого?
— Одобряешь? — майор наклонился над столом. Булькнула водка, разливаемая им в кружки. — Держи. Да и бойца твоего помянем — геройский парень оказался!
— Да… Илья… он вообще парнем хорошим был!
— Побольше бы таких!
Огненная жидкость, приятно обжегши горло, пробежала по пищеводу. Сразу ушло оцепенение, слегка расслабились мускулы.
— Полегчало? — усмехнулся комполка. — Тоже мне… лекари… нельзя, мол, ему… Будто и не мужик, вовсе! На, вон, хлеба с салом — закуси.
— Спасибо, — Ракутин взял, протянутый майором, кусок хлеба. — Мне в штаб сообщить надо. Пленные у меня.
— Не волнуйся! Передали уже, куда надо! Уж как наш особист вокруг них гоголем выхаживал — точно сам их и приволок! Никого и близко не подпустил! Ловко вы это дело организовали!