— Раз надо — доставим. О чём вопрос?
— Один из них ранен при задержании — за пистолет схватился. Вот и получил пулю в ногу. Теперь идти он не может. А тащить его на руках — тот ещё цирковой номер! Да и опасаюсь я, что не выдержит — уж больно натура у него хлипкая.
— Так что же делать?
— Что делать, что делать… повезём мы его!
— Через линию фронта?! На чем?
— Да на броневике и повезём! Там, насколько я помню, места хватить должно.
— Ну… — почесал в затылке младший лейтенант, — водитель, пулемётчик да заряжающий — это трое. Ещё и для командира место — у него, кстати, тоже пулемёт есть… Да, там ещё двоих можно посадить — места хватит, два свободных сиденья имеются. Тесновато, правда…
— Ничего, это им не дом отдыха в Сочи! Всяко лучше сидеть, нежели ногами по снегу топать. Так, с этим ясно, теперь давай думать, как ехать будешь.
— Я?
— А кто ещё? Ты да я, да мы с тобой — вот и все командиры! Отряд я не брошу, да и шюцкоровских офицеров как-то ещё дотащить нужно. Каким макаром нашим-то об этом сообщить?
— А рация у финнов, — кивнул младший лейтенант на дом, — есть?
— Голова! — уважительно кивнул командир. — Есть у них рация! В дальнем домике должна быть. Антенна-то на нём есть? Стало быть, и рация имеется. Пойду сейчас, попробую связь наладить. Тогда, давай, думай головой! Бронемашину эту осмотри и в дорогу приготовь, ребят в помощь себе возьми. Шадрина пришлю — он такую штуку водить может. Так что, водитель, считай, у тебя уже есть.
Сборы не заняли много времени. Справедливо рассудив, что 'Гочкис' в броневике будет лишним — и так тесно, Алексей прихватил с собою 'Льюис'. Уж его-то там найдётся куда запихнуть! Да и кроме того — взятый в бою пулемёт… это кое-что! 'Отмечу в рапорте Деревянко — медаль за такое полагается! Карпина укажу при описании захвата бронемашины, это тоже просто так не оставят…' — размышлял про себя младший лейтенант. Тяжелый станкач отнесли к офицерскому дому. Решит командир его с собой тащить — ради бога!
В результате пришлось волочь его назад — лейтенант приказал снять пулемёт с треноги и запихать его под броню.
У бронемашины уже суетился Шадрин — заливал в радиатор воду. Промерзший мотор завелся не сразу, но, схватившись, заревел на всю округу. После этого народ как-то резко засуетился. Привели обоих шведов и, не слишком-то миндальничая, затолкали их на свободные места. Предусмотрительный Карпин тонкой веревкой привязал обоих офицеров к сиденьям. Обмотав веревкой ноги почти до колен, притянул их к подпоркам, заранее обрекая на неудачу все попытки освободиться.
В разгар всей этой суеты подошёл лейтенант Кожевников. Покачал головой и отозвал Ракутина в сторону.
— Смотри, — разложил он на капоте карту. — Вот твой маршрут.
Скользнув по бумаге, карандаш прочертил по ней ломаную линию.
— До сих пор, — ткнул лейтенант карандашом в отметку, — вы никого не встретите. Гарнизонов тут нет, разве что одинокий обозник какой выползет? Но ему до вас дела нет.
— Да и нам на него начхать!
— Верно говоришь. Вот здесь — появилась на карте жирная точка, — были их пушки. Авиация вчера засекла. Сегодня утром их будут бомбить, так что к моменту вашего прибытия там всем уже будет точно не до одинокого броневика!
— Понял.
— А вот тут… сведений о том, что происходит в деревушке, у нас нет. Но, логически рассуждая, не могли финны бросить такое место! Тут и крыша над головой и тепло… Словом — будь настороже!
Ракутин, всматриваясь в карту Кожевникова, делал пометки на своей.
— Здесь, — остановился карандаш на отметке, — самое хреновое место! Тут мост и финны его держат крепко! Наши вышли сюда уже три дня назад и взять его не сумели до сих пор. Есть у белофиннов пулеметный дот — он простреливает весь мост. А танки и артиллерия подойти к нему пока не могут. Там, впереди, ещё один мост — через овраг. И его противник успел взорвать. Вот танки там и стоят! Этот разрушить не смогли — наши разведчики умудрились обезвредить заряды. Но и через мост мы пока перейти не можем.
— Хм…
— Вы же не пешком? Броневик пулей не пробьют. Мост переедешь — сваливайтесь в овраг, там финны своим огнем не достанут. А минометов у них нет.
— Точно нет? А то нас там, как таракана на обеденном столе, прихлопнут — не пискнем!
— Эти два дня они огня не вели.
Изменить, в данном случае, всё равно ничего не удавалось, и Ракутин собрался в путь. Прогревшийся мотор заработал неожиданно тихо и ровно. И хрустя тяжелыми колесами по снегу, броневик двинулся в путь-дорогу. Усевшись на командирском месте, Алексей поминутно заглядывал то в свою смотровую щель, то в окно водителя. Стальная заслонка на нём была сейчас приподнята и закреплена по-походному, так что видимость оставалась вполне удовлетворительной. За ночь нового снегу не насыпало, и машина относительно быстро продвигалась по своим вчерашним колеям.
'Так ещё жить можно!' — мелькнула шальная мысль, — 'А если ещё и через фронт с шиком проедем… Только бы наши сдуру не подбили — с них, пожалуй, что и станется…'
Мрачные мысли настроили на серьёзный лад, и он дал команду проверить все бортовое вооружение.
Спустившись в овраг, через который вела дорога, дали по паре выстрелов из всех трех пулеметов. Нормально — экипаж за вооружением следил, нигде ничего не заедало и не осекалось. Под сидением заряжающего обнаружили брезентовую сумку с гранатами — штук десять. Тоже, кстати говоря, весьма своевременный подарочек!
Ещё километров десять и из-за поворота выглянули высокие, отдельно стоящие ели — ориентир, о котором говорил командир. Где-то здесь должны стоять пушки… ага, и ещё тут должны были перепахать всё бомбами наши самолеты. А вот их-то и не было! И что делать?