Много сыновей родили конунгу жены, и десять самых достойных он посадил править богатыми странами, завоеванными в кровавых сражениях. Теперь Рагнар Кожаные Штаны умудрен годами и уже не так скор на подъем, как бывало когда-то, и тоже велел заложить для себя курган. Гуннхильд, правда, еще двадцать зим назад предрекла конунгу гибель в далекой стране. Как раз тогда ее начали посещать пророческие видения, и это было одно из ее первых предсказаний судьбы. Люди запомнили и слова Гуннхильд, и то, что Рагнара они нисколько не испугали. «Есть кому привезти назад мои кости! - усмехнулся в седую бороду вождь. - Было б хуже, дочь, если б ты напророчила мне смерть на соломе!»
А еще есть у мудрой Гуннхильд младшие женщины в доме, а также служанки и много рабынь, и от них-то, как водится, люди и узнают все самое любопытное. Известно же - рабынь хлебом не корми, дай только почесать языками. Вот так и получилось, что добрую весть о скором возвращении Хрольва и его кораблей омрачил зловещий слушок.
-Сама-то я, конечно, не видела, - делала большие глаза молоденькая рабыня по прозвищу Белоручка. - Мне ли тереться подле хозяйки, когда она разговаривает с богами!.. Но из капища наша Гуннхильд вернулась задумчива, и это кто хотите вам подтвердит. И я слышала от Друмбы, которая всегда сопровождает хозяйку, будто вода в драгоценной чаше на миг покраснела, как кровь!..
Кудрявую Белоручку считали некрасивой из-за смугловатой кожи и слишком темных волос. Эта внешность передалась ей от бабушки, которую отец Хрольва привез когда-то из страны Валланд, из боевого похода. Мать Белоручки еще могла объясняться на родном языке, а сама она - едва-едва. Зато все три были отличными вышивальщицами. И конечно, болтушками. Все вальхи любят поговорить, а вальхинки - и подавно.
-Кровь… - задумчиво пробормотал высокий старик в нахлобученной войлочной шляпе. Ветер нес и расчесывал его длинную бороду. - Сколько раз окрашивала она морскую волну, когда Хрольв следовал за Рагнаром в битву!
-А теперь Кожаные Штаны принимает послов гарда-конунга и хочет договариваться о торговле и мире, - заметил на это воин из корабельной ватаги, подошедший послушать сплетни рабынь. Он говорил по-датски не особенно чисто. Светлые волосы были заплетены так, как носят у саксов, а поперек живота висел огромный боевой нож, давший название его племени. Он сплюнул на песок, усеянный засохшими водорослями:
-Кто бы мог ждать подобного, когда Хререк оставлял свой город и уходил жить на восток!
-Вещая Гуннхильд всегда молится об урожае и мире, - вставила пожилая служанка.
Длиннобородый плотнее запахнул полы темно-синего плаща, укрываясь от ветра.
-Всякий молится об урожае и мире для своего края, а за славой отправляется на соседа с красным щитом. О чем будут рассказывать у очагов, если Один перестанет бросать между героями руны раздора, руны вражды?
-Лучше объясни, женщина, как это ваша Гуннхильд постигает смысл рун! - потребовал сакс. - Я видел ее, она же слепая!
-Вещая Гуннхильд зрит сердцем! - важно ответила служанка.
А смешливая Белоручка весело фыркнула:
-Хозяйка проведет пальцем по ткани и скажет тебе, какого она цвета, и ты ее не обманешь. Раз уж вода предстала ей кровью, значит, так оно на самом деле и было.
Сакс промолчал, но очертания далеких туч, изорванных ветром, внезапно напомнили ему женщин, шествовавших на другой край небес. Они величаво летели по ветру - с распущенными волосами, в развевающихся одеждах. Прекрасным и зловещим показался воину этот неторопливый полет… Он обернулся, желая указать на облака старику, но того нигде не было видно.