Если возраст имеет запах, то он именно такой! Вам придется привыкнуть к нему, мисс Стантон! В Уэруолде вы встретите много таких вещей. И запахи там те же!
Садитесь, и я тронусь! Если хотите, можете курить. В Уэргилд мы прибудем примерно в половине десятого.
Он прошел мимо меня, спустился по трапу и скрылся за захламленной каютой. Я поняла, что он отдал швартовы. «Лорелея» качнулась, когда он выбрал якорь, и слегка коснулась стоящего рядом катера. В кромешной тьме Раволи вывел катер в открытое море, где впереди мелькали свет маяка да покачивающиеся огни бакенов фарватера, но быстро вернулся. Звук дизелей резко изменился, когда он взялся за контроллер. «Лорелея» рванулась вперед, зашумели винты, и луч прожектора, скользнувший по правому борту, осветил Анжело, державшего руль.
Я смотрела в темноту в стекло рубки.
— А деревня далеко от Уэруолда?
— Примерно в миле. Впрочем, в деревне вас кто-нибудь будет ждать с машиной. На острове есть пара машин и три грузовика. И десять миль хороших дорог! На острове не только одни скалы! Там есть фермы, принадлежащие как семье Уайгандов, так и другим. В деревне живут в основном рыбаки с семьями. Вокруг много рифов и островков, и там ловятся лучшие лобстеры в мире! Лучшие по вкусу и по размерам! Попадается треска и семга, а для любительской рыбалки — пеламида и окунь. Но на острове нет никаких туристов, кроме одного пария, снимающего дом недалеко от деревни. Это художник по фамилии Мейнард. Говорят, хороший. Я в этом плохо разбираюсь!
Он говорил спокойно. Мы прошли маяк, и, когда «Лорелею» закачало на волнах, я впервые почувствовала силу открытого моря.
На жестком сиденье сидеть было неудобно, потому я встала рядом с Анжело, держась рукой за поручень рубки.
Его хитрые, полные ожидания взгляды медленно менялись на восхищенные, но слегка разочарованные.
— Вы хорошо себя чувствуете? — полюбопытствовал он.
— Прекрасно! Спасибо. Если качка не станет сильнее, мне не о чем беспокоиться.
— Не о чем, — разочарованно повторил он. — Миль через пять мы войдем в архипелаг, там будет спокойнее.
— Это хорошо! А почему в Грэнит-Бей Уайгандов считают... странными? Из-за рода занятий профессора Уайганда?
Анжело, нахмурившись, пристально посмотрел на меня:
— Я бы так не сказал.
— Тогда почему? Должна же быть причина?
Он провел мозолистой рукой по густой копне черных локонов, подыскивая слова.
— Думаю, потому, что он эксцентричен!
— Но большинство гениальных людей эксцентричны!
— Да? Ну, тогда его эксцентричность не такая, как у других! — Раволи искоса взглянул на меня, словно испытывая неловкость. — Может быть, все дело в его профессии, как вы только что сказали. По-моему, большинство людей, которые всю жизнь грабят могилы и раскапывают тайны людей, умерших тысячи лет назад, ненормальны! Иногда я и своего отца считал сумасшедшим!
— А профессора Уайганда?
Он слегка повернул руль и посмотрел на компас.
— Профессора больше года не было на острове, мисс Стантон. Он вернулся только около месяца назад...
Я взглянула на упаковочные ящики в каюте:
— Он был в экспедиции?
— Нет. Эти вещи хранились специально для него. Джон летал на Средний Восток и сумел организовать доставку прямо к возвращению профессора. Эта штука лежала на каком-то складе, где профессор оставил ее восемнадцать месяцев назад. Наверное, потому она так и пахнет!
Я нахмурилась:
— А где же в это время был сам профессор?
— Не уверен, вправе ли я говорить вам об этом, — медленно произнес Раволи. — Но терять мне нечего, а он мне нравится. И всегда нравился. Я никогда не мог поверить в то, что услышал. На Уэргилд-Айленде вы можете от кого-нибудь услышать и похуже. Как я вам уже говорил, профессор слишком долго грабил могилы. — Он бросил пренебрежительный взгляд на корзины. — Когда все это упаковывалось, с ним что-то произошло.