— Да она почти с тебя размером, — заметил он, когда Сирена взяла сумку.
— Это не для меня, — пробормотала Сирена и некоторое время разглядывала сумку. — Моя мама постоянно что-то вяжет, и эту сумку с рукоделием ей будет удобно повсюду носить с собой.
— Ручная работа, — произнесла крупная темнокожая женщина в кресле-качалке с небольшой курительной трубкой в зубах. — Я сама их делаю. В моей лавке нет товаров из Гонконга.
— У вас изумительные вещи, — сказала Сирена, хотя сейчас ее больше интересовала эта женщина, чем сумка.
Островитянка подняла большой пальмовый веер, величественно кивнула и принялась разгонять знойный воздух. Сирена с удивлением заметила — на каждом толстом пальце женщины красовалось по кольцу.
— Ты сегодня уже купил что-нибудь для своей женщины? — спросила мастерица Джастина, ослепительно сверкнув белозубой улыбкой.
— Еще нет, — ответил Джастин, прежде чем Сирена успела остановить его. — Что вы мне посоветуете?
— Джастин…
— Вот. — Старуха оборвала Сирену на полуслове и откинула в сторону полог справа от себя. Тяжело дыша, с ворчанием она извлекла кремовую тунику в стиле дашики с яркими полосками всех цветов радуги по краям, сунула рубашку Джастину в руки и сообщила: — Особая вещь, здесь много фиолетового цвета, как глаза твоей женщины.
— У меня голубые глаза, — начала Сирена, — и я не…
— Посмотрим. — Джастин приложил к ней рубашку, с прищуром окинул ее фигуру внимательным взглядом. — Да, тебе идет.
— Надень ее сегодня вечером для своего мужчины, — посоветовала старуха, укладывая рубашку в пакет. — Очень сексуально.
— Прекрасная мысль, — согласился Джастин и отсчитал деньги.
— Подождите. — Сирена ткнула соломенной сумкой в Джастина. — Он не мой мужчина.
— Не твой мужчина? — Старуха разразилась громким смехом и принялась изо всех сил раскачиваться в своем кресле, пока то угрожающе не заскрипело. — Милая, это совершенно точно твой мужчина, тебе не одурачить седьмую дочь седьмой дочери. Конечно же нет. Ты хочешь и эту сумку?
— Ну, я… — Сирена в замешательстве глянула на соломенную сумку, будто понятия не имела, как она оказалась в ее руке.
— И сумку тоже. — Джастин снова протянул деньги. — Спасибо.
Деньги растворились в огромной ладони старухи, она продолжила качаться в своем кресле и сказала:
— Наслаждайтесь нашим островом.
— Послушайте…
Но Джастин уже увлек Сирену прочь.
— Ты не можешь спорить с седьмой дочерью седьмой дочери, Сирена. Кто знает, какое проклятие она может обрушить на твою голову!
— Какая чушь, — заявила девушка, но все же бросила настороженный взгляд через плечо на грузную женщину в кресле-качалке. — И ты не должен покупать мне одежду, Джастин. Я ведь совсем тебя не знаю.
— Но я уже сделал это.
— Тебе не стоило этого делать. И ты заплатил за сумку для моей мамы.
— Мое почтение твоей маме.
Она вздохнула, тут они вышли на яркое солнце.
— Ты очень сложный человек.
— Ну вот, видишь? Ты меня уже знаешь. — Он снял с ее шляпы солнечные очки и нацепил ей на нос. — Проголодалась?
— Да. — Уголки ее губ непроизвольно разъехались в стороны, и Сирена не стала сопротивляться своей улыбке. — Да, голодна.
Не сводя с девушки глаз, Джастин медленно провел по ее ладони кончиком пальца.
— А как насчет пикника на пляже?
На этот раз ей было сложно не обращать внимания на легкую и приятную дрожь руки, но Сирена справилась с волнением и небрежно пожала плечами:
— Если бы у тебя была машина, еда и прохладительные напитки, это предложение вполне могло бы меня заинтересовать.
— Еще какие-нибудь пожелания? — спросил Джастин и остановился перед роскошным «мерседесом».
— Этого вполне достаточно.
— Хорошо, тогда поехали. — Джастин достал из кармана ключи, обошел машину и распахнул перед девушкой дверцу.
Сирена автоматически покачивала свою сумку и изумленно смотрела на него:
— Ты хочешь сказать, это твоя машина?
— Нет, не моя, машину я взял в аренду. В багажнике есть портативный холодильник. Любишь холодную курицу?
Когда он бросил сумки на заднее сиденье, Сирена с упрямым видом уперла руки в бока:
— Ты чертовски уверен в себе, правда?
— Я всего лишь рискнул. А риск — дело благородное, — заявил он, а затем взял ее за подбородок и слегка коснулся ее губ своими.
Сирена уселась на пассажирское сиденье, не в силах понять, восхищает ли ее или, наоборот, раздражает его абсолютная уверенность в себе и выдержка.
— Хочу узнать, что за козырь ты прячешь в рукаве, — пробормотала она себе под нос, пока он обходил машину, чтобы сесть за руль.
Сирена заметила: машину он вел с той же высокомерной легкостью абсолютно уверенного в себе человека. Казалось, он только и делал, что всю свою жизнь ездил по левой стороне дороги.
Они проносились под плотным шатром из больших листьев миндальных деревьев, мимо мощных виноградных лоз, усыпанных ягодами, которые уже в следующем месяце нальются соком и приобретут темно-пурпурный оттенок. Ветви с яркими оранжевыми цветами, привычными для острова, колыхались на ветру, который усиливался по мере приближения к морю. Джастин молчал, и Сирена снова заметила — он обладал удивительно приятной способностью хранить молчание. И все же это не успокаивало, а, наоборот, будоражило ее.
Они проезжали мимо изящных домов богачей в колониальном стиле, направляясь к общественным пляжам. Сирене внезапно пришло в голову, что рядом с таким мужчиной, как Джастин Блэйд, состояние полного покоя невозможно. А затем ее вдруг озарило: да она и сама никогда не искала покоя.