Все закончилось утром того дня, когда Кристина обнаружила посреди своей комнаты на светло-кремовом ковролине грязные и вонючие мужские носки. Они лежали двумя бесформенными кучками и вызывали своим видом ассоциацию с гуано. Юрий уже уехал, поэтому Кристина решила вопрос по-своему. Она выбросила носки в мусорное ведро, взяв их двумя пальцами, как нечто чужеродное и противное. Затем собрала вещи Юрия, упаковала их обратно в сумки и поставила в прихожей в шкаф-купе.
Вечером был скандал. Юрий узрел собственные носки, закиданные и залитые бытовыми отходами, и поднял крик. Из его слов следовало, что долгом Кристины было постирать носки, а заодно и плавки своему покровителю, а она вытворяет, черт знает что, и поэтому будет наказана. После этого Кристина молча вышвырнула его сумки и одежду на лестничную площадку, а когда он бросился, чтобы занести вещи обратно в квартиру, просто закрыла дверь перед его носом. Дверные замки она поменяла еще днем, поэтому все попытки Юрия войти обратно были безрезультатны. Он бил по двери ногами (глупое занятие, тем более что она железная), пока соседи не пригрозили, что вызовут милицию, а затем исчез в неизвестном направлении.
Кристина слегка побаивалась, что Юрий не оставит ее в покое и попытается отомстить, но, слава Богу, на ее горизонте этот кадр больше не проявлялся. Видимо понял, что шансов вернуться ноль целых, ноль десятых. Но на всякий случай она примерно с неделю, прежде чем выйти из дома оглядывала из-за занавески двор, не стоит ли где-нибудь знакомый "Опель".
Вот такая вот непонятная история. Зачем это было ей надо, Кристина спрашивала у себя неоднократно, но дать вразумительный ответ так и не смогла. Помрачение какое-то нашло, ей-ей. После Юрия ей казалось, что квартира насквозь пропахла его запахом, что она грязная и похожа на гостиницу. Она дважды в день перемывала и перечищала полы, столешницы, все то, до чего касались его руки. Перестирала занавески в комнате и на кухне, затем покрывало на кровать и все постельное белье. Юрий пользовался дезодорантами с тяжелыми цветочными ароматами, которые вызывали у Кристины приступ жестокой мигрени, поэтому даже слабый намек на этот запах заставлял вновь и вновь наводить чистоту.
Родители об этой истории так и не узнали. Иначе еще чего доброго обрадовались бы, что у дочери кто-то появился, начали бы мечтать о свадьбе. А к этому Кристина была абсолютно не готова. Ей и так хорошо в одиночестве, зачем же нужен еще кто-то?
Года четыре назад мама попыталась поговорить с ней на эту тему, объяснить, для чего нужен брак. Но все доводы сводились, в сущности, к двум вещам. Первое, что человек по природе своей парная особь, ему просто как воздух необходим кто-то, кто поймет его и разделит его жизнь. А второе - в браке рождаются дети. Дети - это продолжение жизни, продолжение рода человеческого. Это радость родителей и их веточки в будущее. Нет детей - нет будущего.
А Кристина слушала и думала. Раз каждому человеку необходима вторая половина, то она, видимо, исключение из правил. Никакая половина ей ни за какие коврижки не нужна. Зачем ей кто-то, кто будет отвлекать на свои проблемы, требовать к себе внимания только потому, что он муж? Да и с детьми промашка вышла. Кристина их не любит. Они маленькие, жестокие, и очень громко кричат. К тому же все эгоисты. Они всегда хотят от родителей большего, чем те способны дать. Ей и братика с лихвой хватило, чего уж говорить о собственных детях. Никакого "биологического зова природы" она в себе не чувствовала и рожать не собиралась категорически.
Иногда девчонки из ее смены приглашали Кристину на дружеские посиделки. В принципе, эти сборища можно было бы назвать странными и нелогичными: зачем общаться в свое свободное время с людьми, лица которых и так видишь каждый четвертый день своей жизни? Но их смена была особенной. Дело в том, что как выяснилось, никто из них не мог похвастаться личным благополучием. Сплошь разведенные, мамы-одиночки да незамужние, вроде самой Кристины. Так что собственную жизнь эти женщины привыкли строить самостоятельно без всякой мужской поддержки. Поэтому общие темы для разговоров у них находились всегда и без труда. То, что их смену втихаря за глаза называют "бабья ярость", они, конечно, знали, но искренне не могли понять, за что.
На посиделках уничтожались немыслимые торты собственного приготовления, шел активный обмен рецептами, адресами, советами, кто-то уже разнимал повздоривших малышей - сыновей и дочерей полка, коих на коллектив насчитывалось четверо. И что самое интересное, для девчонок это были действительно вечера в кругу семьи. А они приходились друг другу сестрами и матерями-наставницами. Такая вот тусовка современных амазонок.
Время от времени кто-то из девчонок влюблялся. Через некоторое время об этом узнавали остальные, привычно зажимали кулаки, чтобы хоть на этот раз что-то склеилось, но увы. Над третьей сменой тяготело какое-то проклятие. Самое большее через полгода девушка снова была свободна, как ветер в поле. В чем была причина такого фатального невезения, не знал никто. Поэтому девчонки сообща негласно решили "а, наплевать!", и продолжали жить и работать дальше, не задумываясь излишне над несправедливостью мироздания.
Несмотря на то, что Кристина давно уже была своей среди смены, ее непохожесть на остальных все равно бросалась в глаза. Даже взять то, что девчонки время от времени хотя бы предпринимали попытки наладить дела в своей личной сфере, а она - нет. Поэтому с чьей-то легкой руки за ней закрепилось прозвище Снежная королева. Прекрасная, холодная и неприступная. Оно здорово подходило Кристине, поскольку с ее волосами, оттенок которых обычно называли "скандинавский блондин" (впрочем, это был ее натуральный цвет), ростом чуть выше среднего и лицом, на котором, казалось, никогда не отражалось то, что в данный момент чувствовала его владелица, кому и было носить это прозвище, как не ей.