— А вообще я боялась тебе раньше времени сообщить. Так хочется, наконец, с тобой увидеться не мельком или проездом, как резидент с разведчиком, а посидеть в кафе, потрепаться, побродить по набережным Темзы. Я была бы так счастлива этому! Моя девочка. Моя Дианка.
— Эй! Ты там что, плакать собралась? Сейчас же прекрати. У нас и так ужасно сыро. Ведь скоро увидимся. Наши газеты не врут… Бегу. Пока. Целую…
В трубке раздаются короткие гудки. Вот и поговорили…
— Да все уже решено, Светлана Юрьевна, — качает головой водитель и охранник моего мужа. — Уезжаете вы от нас. Такого мужика дельного от нас забирают. Что у них там, в послы какого-нибудь старого болтуна не нашлось? Да и я, признаться, к Папе нашему привык. Жаль расставаться…
— Так и не расставайся, — успокаиваю я двухметрового верзилу, двумя пальцами крутящего руль. — Тебя-то уж, Паша, он вряд ли отпустит, постарается с собой взять. Ты сам-то поедешь?
— Я-то! Да я за Папой и в огонь, и в воду! Что там Британия! Я и в Сибирь готов!
Никогда еще не видела охранника Пашу таким восторженным. Машина резко набирает скорость, будто до этого не мчалась по заснеженной накатанной трассе, а стояла на месте.
— Ты потише! — шлепаю я по его бескрайнему плечу. — А то в мечтах об Англии въедем в родную сосну.
— Обижаете, Светлана Юрьевна….
Мне так хотелось, чтобы в этот вечер на деревьях лежал снег, чтобы ветер с Финского залива не стряхнул эту хрупкую красоту. А еще чтобы он лежал сугробами, поскрипывал, под ногами и искрился чуть-чуть. Чтобы было все как в сказке про «Двенадцать месяцев» — или про двенадцать девчонок, которые столько уже лет не виделись.
Эта встреча, вечер воспоминаний, была для меня еще и прощанием с Россией. Может, так всегда случается при прощании с родиной? Какой-то гоголевский пафос охватывает, что ли? Я не говорю про быструю езду и птицу-тройку в виде черного «Мерседеса». Но тянет к каким-то лирическим отступлениям, обобщениям.
Ведь двенадцать российских молодых женщин: с разными и в то же время похожими судьбами, со своими характерами, темпераментами — вполне могут ответить за всю Россию. Хотя бы передо мной. Попрощаться со мной за всю Россию. Только стоит ли девчонкам говорить об этом? Зачем им знать о моем отъезде? Некрасиво становиться центром внимания даже по уважительной причине. Ведь это не моя отвальная, а вечер встречи, девичник…
Опять звонит мобильник. Это уже Танюша. Все. Я вошла в зону нашего Тайного Ордена. Сейчас бабья суета закрутит, закружит, как вьюга. Только держись!
— Чернова, ты где?
— В пути, — отвечаю я.
— Да мы все в пути! — кричит мне в ухо Танюша. — Говори точнее.
— Не я же за рулем. Дорога, снег, деревья… Паша, нам еще долго? Тань, через десять минут будем на месте.
— А что там у тебя за Паша?
— Начинается! Мы, кажется, на девичник едем или куда? Сейчас Еве на тебя настучу…
— Ладно, брось болтать. Мы уже из машины вылезаем. Надя, судя по машине, уже здесь. Ольгу и Регину я привезла… А Чернова у нас, как всегда, с каким-то Пашей едет…
Это Таня говорила уже не мне, а кому-то из девчонок. Можно подумать, что я такая и есть! Когда я давала повод? Вот болтушка!
Символично, что нас собирает именно Ева, да еще в коттедже с таким претенциозным названием — «Вилла Евы»! Будто в пику Господу Богу за Эдемский сад! И двенадцать апостолих… Все, все. Молчу. Вот уж точно Скорпион. Сама иногда с удивлением наблюдаю, как из-за моей спины появляется собственный ядовитый хвост и жалит помимо моей воли.
А вот и елочки, тщательно нарисованные на плане. На «Вилле Евы» елы-палы. Почти скороговорка…
Дверь открыла полная добродушная женщина, этакая тетушка Аксал из «Королевства кривых зеркал».