— А потом заберете? Когда подрастет? — шмыгнула она, пытаясь снова не расплакаться. Всё, она в его власти, и сама это поняла.
— Нет. Это будет твой сын и только твой.
— Сын?
— Да. Это будет мальчик. Ты будешь воспитывать его так, как считаешь нужным, говорить то, что считаешь нужным. Может он и не будет похож на тебя, но это Шанс, согласись?
Женщина кивнула.
— Что от меня требуется?
— Во-первых, никакой… Прежней работы. Ни официально, ни неофициально, ни просто подработок по жизни. Я знаю, в местном обществе поход «налево» за хорошую оплату сильно не осуждается. Дикая страна, дикие нравы!
Но не мне судить. Это — главное условие.
— Я согласна! — торопливо пискнула женщина, будто боясь, что он передумает.
— Далее, воспитать ребенка одной очень накладно, даже с господдержкой… — спокойно и размеренно продолжал мужчина. — Потому тебе будут помогать материально. В достаточной мере, чтобы вы не скатились к нищете, но в недостаточной, чтобы на них можно было вести иждевенческое существование. — Он вперил в женщину жесткий колючий пронизывающий взгляд. — Так что работать тебе все же придется. И крутиться. Выживать.
Та кивнула.
— Понимаю.
— Естественно, никаких вредных привычек, пристрастий и тому подобное. Никаких пьяных хахалей среди ночи, дебошей… Ты поняла о чем я?
Снова кивок.
— Занимайся им так, чтобы он не чувствовал ненужность или бесполезность. Одари заботой и любовью. Он для тебя — всё!
Я прикрываю тебя и плачу за то, чтобы ты была хорошей матерью. Чтобы вырастила достойного человека. Больше, в принципе, ничего. Но если вдруг не будешь с этой работой справляться?… Сама понимаешь, я могу быть и жестоким!
Она снова кивнула.
— И последнее, он ничего не должен знать о нашем соглашении. Для него ты — мать. Ты и только ты. Всё ясно?
— Спасибо… — у Стефании отлегло от сердца. О таком подарке судьбы она не могла и мечтать. Действительно, что значат эти чертовы гены, да еще реплицированные искусственно, по сравнению со всем остальным, предложенным этим человеком? Замечательным человеком, хоть и настоящим русским!
— Рад, что мы пришли к взаимопониманию! — он кивнул жестом эдакого повелителя мира, потомственного аристократа. Женщина съёжилась. — Жан, занимайся документами. Как все оформишь, доложи.
Затем, не слушая ответа секретаря, развернулся и быстро пошел вон из кабинета. Наверное, у него еще много дел. У таких людей всегда много дел. Лишь на пороге обернулся и бегло бросил:
— Да, Стефания, и никаких польских имен! Это тоже условие!..
…Когда её, не помнящую себя от счастья и пытающуюся в полной мере осознать, что же с нею только что произошло, охрана вела назад, в камеру, до нее вдруг дошло, где она видела этого русского. От неожиданности Стефания даже споткнулась, за что получила тычок и нервный окрик гвардейца:
— Ну, ты, аккуратнее там, стерва!
Но было не до охраны. Господин Козлов. Граф Сергей Павлович Козлов. Финансовый гений и автор современного венерианского экономического чуда, благодаря которому их страна который год на подъеме. Он же фаворит её величества королевы, и по совместительству, отец её обоих детей. Эта сучка просто обожает ядрёный перепих, часто и со многими, об этом знает вся планета, но вот рожает только от него.
Мудрая сучка!!!
То есть, перед нею только что сидел некоронованный властитель всея Венеры! Государства, раскинувшегося на более чем трех планетах! Человек, реально заправляющий всем, трахающий королеву вне очереди в любое время суток, и являющийся отцом наследниц престола!.. Блин, во что она только что ввязалась?!! Кто тот ребенок, которого ей… Она… В общем…
???
Волосы начали медленно вставать дыбом. Радужное настроение вмиг улетучилось.
— Лицом к стене! Ноги на ширине плеч! — раздалось где-то сзади, но как будто в другом измерении.
ЧАСТЬ I. НЕУДАЧНИК
Глава 1. Лотерейный неудачник
Август 2447 года, Венера, Альфа
Это плохая школа. Ужасная. Я ненавидел её всеми фибрами своей подростковой души. Наверное, если бы можно было ненавидеть в жизни что-то больше, чем мою школу, я все равно ненавидел бы её. Но, надо признать, без нее мне не выжить.
Да, мне больше нравится своя школа, в старом добром районе, где я родился и вырос. Не самый плохой район, не трущобы, хотя и до респектабельных фешенебельных кварталов ему тоже далеко. И школа под стать — не гетто для бандюганов, но и не сборище пай-мальчиков и девочек, отцы которых зарабатывают пятизначные-шестизначные суммы в день. Там нас все же учили, не пуская образование на самооткуп, как происходит на рабочих окраинах. Но… Учили слабо.
Может быть, кому-то тяжело это осознавать в восемнадцать лет, но все мы, каждый из нас, имеем свой уровень. Тот, выше которого не прыгнешь, как ни крути. Он не зависит ни от статуса, ни от кошелька родителей, ни от воспитания, и даже от наследственности зависит слабо. Все мы разные, такими нас создала природа, и некого тут винить. Может мне, получившему грант на обучение в престижной частной школе, легко об этом рассуждать, но…
Но факт — есть факт. И я не виноват, что мой интеллектуальный минимум соответствует чьему-то максимуму. Не виноват, и точка! Ведь есть люди и умнее, и способнее меня, так что надо просто принять это, как должное. В конце концов, шанс получить заветную бумагу, именно бумагу, настоящую, из природного дерева, с отпечатанными условиями получения дальнейшего образования, государство предоставляет каждому. Вот только половина желающих отсеивается уже на экзаменах в соискатели, а еще многие — на самом тесте. Те, кто не смог, не позволяет уровень или недостаточно сильно желание сдать.