Харри придержал дверь, пока Беата буксировала железные чемоданы.
— Ты только что пришла? — Харри старался не дышать на нее, когда она проходила мимо.
— Нет, надо было вернуться в машину за этим вот барахлом. Мы тут уже с полчаса. Ударился?
Харри потер шрам на переносице:
— Что-то вроде.
Он прошел за ней и очутился на лестнице.
— И как там наверху? — спросил он.
Беата поставила чемоданы перед лифтом и бросила быстрый взгляд на Харри.
— Я думала, твой принцип — «Сначала посмотри сам, потом спроси других». — И она нажала на кнопку вызова рядом с зеленой дверью.
Харри кивнул. Беата Лённ была из тех представителей вида гомо сапиенс, кто запоминает все. Она могла выдать подробности уголовных дел, о которых Харри давно забыл и которые были закрыты еще до того, как Беата поступила в полицейскую академию. Кроме этого у нее была феноменальная память на лица. В свое время она прошла обследование и потрясла психологов этой особенностью. Потому неудивительно, что она помнила все до мельчайших подробностей, что слышала от Харри в прошлом году, когда по городу прокатилась волна ограблений и им довелось работать вместе.
— Да, я предпочитаю доверять собственным впечатлениям, когда впервые оказываюсь на месте преступления. — Харри вздрогнул, когда сверху внезапно громыхнул лифт, и начал искать в карманах сигареты. — Но я не думаю, что буду заниматься этим делом.
— Это почему?
Харри не ответил. Вытащил из левого кармана джинсов смятую пачку «Кэмела» и выковырял из нее окурок.
— Ах да, припоминаю, — улыбнулась Беата. — Ты же рассказывал весной, что вы собираетесь в отпуск. Кажется, в Нормандию? Везунчик…
Харри сунул бычок в зубы. Вкус — преотвратный. И больной голове это вряд ли поможет. Поможет только одно. Он покосился на часы. «Понедельник — с четырех до часу…»
— С Нормандией не получилось, — сказал он.
— Да?
— Да. И вообще не из-за этого. А из-за того, кому это дело поручено и кто ждет нас наверху. — Он затянулся и кивнул в сторону верхних этажей.
Беата пристально на него посмотрела:
— Да не зацикливайся ты на нем, Харри.
— Не зацикливаться, говоришь? — Харри выдохнул дым. — Он делает людям больно, Беата. Не мне тебе рассказывать.
Беата покраснела:
— Мы с Томом встречались совсем недолго, Харри, вот и все.
— Не тогда ли ты ходила с синяками на шее?
— Харри! Том никогда… — Беата осеклась, поняв, что повысила голос. Но эхо ее слов не достигло верхних этажей: его перекрыл глухой грохот приехавшего лифта. — Не любишь ты его, — уже тише сказала Беата, — вот и придумываешь. На самом деле у Тома есть положительные качества, о которых ты и не догадываешься.
— Хм… — Харри затушил окурок о стену.
Беата открыла дверь лифта и вошла.
— Ты не со мной? — Она посмотрела на Харри.
Тот стоял и стеклянными глазами смотрел на что-то. Лифт. Дверь, которую нужно открывать самому. Черная железная решетка, которую закрывают за собой, прежде чем лифт тронется. Снова крик. Немой крик. Харри покрылся потом. Глотка виски оказалось недостаточно.
— Что-то не так? — спросила Беата.
— Да нет, — сипло ответил Харри. — Просто не люблю старые лифты. Я лучше пешочком.
Глава 4
Пятница. Статистика
В доме действительно было две мансарды. Дверь одной из них была открыта, но поперек дверного проема была прикреплена оранжевая лента полицейского заграждения.