Дальше поселения отсутствовали. Пятигорск, Ессентуки и Кисловодск находились в стороне от основного тракта, а потому представляли собой мертвые города. Страшась всевозможной заразы, люди обходили эти пустоши стороной. Разве только прошлись по окраинам. Ближе к центру все осталось нетронутым. Ну или почти нетронутым. Все же сорвиголов, готовых рискнуть ради большого барыша, хватало во все времена.
Лично Шейранов считал эти страхи излишними. Нет там уже никакой заразы. Слишком много времени прошло. Но ты поди объясни это людям, впитавшим страх с молоком матери. Кстати, Бекешев и сам не горел желанием соваться так глубоко. И тайник он обустроил на самой окраине ессентукской пустоши. А ведь, казалось бы, уже давно и окончательно смирился с тем, что своей смертью не помрет.
Свернув с тракта, Бекеш поехал по заброшенной дороге, ведущей к Пятигорску. С одной стороны потянулось старое и основательно заросшее кладбище. С другой – полуразвалившиеся домики дачных участков. Сама дорога заброшенная, и ее состояние оставляет желать лучшего, но в общем и целом вполне терпимо. Люди поблизости не проживают, а потому и асфальт никто не разбирает для повторного использования. Так что, объезжая выбоины и промоины, вполне можно было поддерживать приличную скорость. А уж под горку и подавно.
Самого города Шейранов не опасался, как, впрочем, и Бекеш. Он уже успел увериться в том, что завладевший его телом разбирается в подобных вопросах куда как больше. Сергей Федорович был вынужден не загонять этого типа в самый дальний уголок сознания или полностью блокировать его. Вместо этого он как бы держал его в полудреме, одновременно контролируя оба сознания, свое и подопечного. Этот мир был слишком опасен и непривычен, а потому требовал особого подхода.
Так вот, заразы в пределах города он не опасался, чего нельзя сказать о собаках. Эти как раз любили устраивать свои логова не в чистом поле, а в бывшем человеческом жилье. Для них это было в некотором роде и привычнее, и удобнее. За добычей совсем даже не обязательно выходить в поле, она и здесь встречалась довольно регулярно.
Конечно, в центре пустошей животные появляются редко. Просто там делать нечего. Если только какой животине вздумается пересечь пустошь транзитом. А вот частный сектор, по окраинам, тот куда интереснее. На бывших огородах и в садах вызревает урожай уже практически одичавших фруктов и овощей. Вот зверье и тянется сюда, чтобы полакомиться.
Пятигорскую пустошь Бекеш пересек, так и не встретившись с собаками. Впрочем, данное обстоятельство его ничуть не расстроило. Обогнул мертвое село Юца по объездной. Надо признать, тут от дороги практически ничего не осталось. Она и в былые времена не отличалась хорошим покрытием, а уж после столь длительного отсутствия какого-либо ухода тем более.
Когда начал спускаться к станице Ессентукской, невольно остановился, окидывая взором местность, так похожую на родную. Даже дома отсюда выглядят вполне целыми, разве только зелени больше, чем было на его памяти. Ну да. Деревья, предоставленные самим себе, разрослись просто на диво.
Очень много грецкого ореха. Здешний климат ему хорошо подходит, вот и плодится. Бекеш проезжал участки, где раньше были ореховые лесополосы – теперь там целые рощи. Орех пророс даже на дороге, вздыбив дорожное покрытие, отвоевывая себе место под солнцем. Так что ехать там было практически невозможно, и большую часть пути Бекеш проделал пешком.
Н-да. Понятно, что местные жители, даже при всей своей похожести и зачастую одинаковых паспортных данных, вовсе не являются друг другу близкими людьми. Проверено. Двойники не пересекаются на генетическом уровне. И если, к примеру, сойтись с двойником своей сестры, то на выходе получится вполне здоровое потомство. Но…
Шейранов никак не мог избавиться от мыслей о своем двойнике и о двойниках своих близких. Одно дело, когда он был в слоях, где они еще не появились. И совсем другое, вот здесь и сейчас. В восемьдесят пятом ему стукнуло тридцать шесть. У него уже была семья. Значит, если здесь имелся его двойник… А тут такая беда…
– Сергей Федорович, ты бы не терзал себя, – в голове вдруг раздался голос Перегудова.
– Бдишь, Антон? – сглотнув комок, подступивший к горлу, выдавил Шейранов.
– А ты как думаешь? Просто пойми, это не ты и не твои близкие. Это зазеркалье. И твой двойник очень даже мог оказаться, в отличие от тебя, самым настоящим эгоистом или еще что похуже. Да вон хоть тем же Бекешем.
– Да понимаю я все. Умом. Ну как такое могло случиться?
– Однозначного мнения нет, ты же знаешь.
– Знаю. Но постигнуть всего этого никак не могу.
Перед отправкой сюда с ним предварительно поработал психолог, и Шейранов прошел кое-какую подготовку, чтобы не свихнуться. Но по-настоящему столкнуться с масштабами катастрофы он смог только сейчас. Правда, ему показывали и более страшные кадры, причем в виртуале. Но все это было как бы ненастоящим. А тут… Когда он пересекал Пятигорск, то видел множество человеческих костей и черепов, просто валявшихся на дороге или на обочине. И это уже по-настоящему.
И все же он сумел отнестись к увиденному с относительной холодностью. Но теперь ему предстояло оказаться в родном городе. И переживания накатили с новой силой. Перегудов наверняка заметил резкое изменение в его телеметрии, поэтому и забеспокоился.
Ручей нашелся именно там, где и должен был находиться. Ничего не изменилось, разве только заросло травой и камышом. А так, все те же бетонные кольца, успевшие покрыться мхом, та же труба, разве только покрытая толстым слоем ржавчины. Вообще, удивительно, как еще не рассыпалась в труху. Но вот она перед ним, и из нее струится прозрачная родниковая вода. Может, сказалось то самое советское качество, которое не перестают поминать даже в его слое. Впрочем, трудно с этим спорить. При советах качество было получше, чем после развала СССР. Не всегда и не во всем, но все же.
Опорожнил свою фляжку и, набрав по новой, опрокинул ее в себя одним махом. Потом умылся, подставил голову под ледяную струю. Вроде помогло. Взбодрился. Мысли более или менее упорядочились. Дрожь пропала. В смысле, его еще трясет, но это из-за мокрой головы и прилипшей к телу рубашки. Сейчас май, и на солнце жарко. Но в тени прохладно, и ветерок гуляет. А он сейчас под раскидистой ивой, под которой прохладно даже в самую знойную жару. Есть такая приятная особенность у этого дерева…
Снова в седле, и снова разбитая, можно сказать, древняя дорога ложится под колеса. После своеобразного купания стало значительно легче. Во всяком случае, удалось отвлечься от тягостных мыслей. А чтобы не свернуть к ним обратно, Шейранов осматривал окрестности, подмечая все схожее со знакомой ему картиной родного слоя.
В общем и целом, местность не изменилась. Разве только поля потеряли свои строгие очертания, придаваемые им лесополосами. Лишившись человеческого ухода, те повели себя по-разному. Одни участки погибли, и там, в лучшем случае, торчали сухие стволы. Другие, наоборот, разрослись в рощи.
Хм. А вот и дикие коровы. Бог весть, как их еще назвать. Хотя корова это вроде бы самка, а самец – бык. Но услужливая память Бекеша подсказала, что местные по этому поводу не заморачиваются и называют этих животных именно дикими коровами. Кстати, естественный отбор в действии. Слабые животные вымерли, уступив дорогу более сильным. Живой вес коровы в среднем достигает тонны, быков – полутора. И это при том, что буренки в крестьянских хозяйствах остались при прежних размерах и весе.
Когда он достиг станицы, до заката оставалось часа три, не больше. Угу. Будь здесь нормальные дороги, это расстояние можно было преодолеть намного быстрее. Но местные реалии вносили свои коррективы.
Разумеется, основной целью был оставленный Бекешем тайник. Деньги и нормальное оружие ему сейчас совсем не помешают. Как, впрочем, и нормальный транспорт. Нужно было вкусить все прелести сегодняшнего путешествия, чтобы осознать, что велосипед в условиях бездорожья не то средство передвижения, которое хотелось бы иметь под рукой. Вот лошадь совсем другое дело. И кстати, вот этот железный агрегат по стоимости вполне сопоставим с достаточно приличной лошаденкой в полной упряжи. Такие вот перекосы.
Он, конечно, говорил о том, что взял велосипед только в прокат. Но, с другой стороны, ему ведь дали понять, чтобы он не смел обижать счастливого отца. Тот, возможно, уже пожалел о своей щедрости, но заднюю не даст, однозначно. Мало того, попробуй Бекеш вернуть ему велосипед, так еще и обидится на всю жизнь. Лицо оно дорогого стоит. А несмотря ни на какие катаклизмы, Кавказ остался Кавказом. И даже стал им в еще большей мере. Словом, лучше Бекешу распорядиться железным коньком по своему усмотрению, чем начинать городить ненужный огород.
Но кроме тайника у Бекеша была еще одна цель. Больница. И лучше бы ему повезло разжиться всем необходимым в районной, потому как до городской придется добираться по бездорожью часа два, никак не меньше. Это, если до войны успели построить новый мост через Подкумок.
