– Моего бывшего мужа зовут Роман. А это Валентин… Да, у нас были отношения, но все уже позади… Мы расстались, но он не хочет этого понять… А ты что, правда не умеешь драться? – спросила она для того, чтобы сменить тему.
– Ну, пару раз вполсилы смогу ударить. А там не знаю, могут включиться рефлексы. Я не думаю, что твоему Валентину хватит навыков против них… Он что, культуризмом занимается?
– Да. Говорит, что хочет быть в форме…
– Похвальное желание. Только форму ему все равно набили.
– Значит, заслужил, – без сочувствия, даже с каким-то злорадством, сказала Ольга.
– А чем он занимается?
– Адвокат он.
– И часто ему… э-э, форму бьют?
– Да нет, не очень. Мы с ним год встречались, за все время впервые… Я не хочу о нем говорить… Я хочу говорить о нас… Это правда, что мы собираемся пожениться?
– А разве нет?
– Хорошо, что да… Поверь, я буду верной женой. И никаких Валентинов в ней больше не будет.
Ольга поднялась с постели, поцеловала Глеба в щеку и отправилась на кухню. Все правильно, лирика – лирикой, а ужин по распорядку.
Глава 5
Одна тапочка лежала на лестничной площадке, другая – в прихожей, на смятой дорожке, рядом с оторванной пуговицей. Дверь нараспашку, на кухне от сквозняка надувается тюлевая занавеска на окне, на плите в кастрюльке варятся макароны. Ольги нигде нет.
Глеб озадаченно поскреб затылок. Ничего себе за хлебушком сходил! Всего двадцать минут его не было, и вдруг такое. Не могла Ольга уйти из дома, не выключив плиту. Да и сумочка ее висит на месте, туфли тоже там. К тому же тапочки сброшены не просто так, и пуговица от халата оторвалась не сама по себе. Коврик опять же смят. Кто-то схватил Ольгу, она пыталась вырваться, но сил у нее не хватило. Пуговица оторвалась, с ноги слетела правая тапочка, а когда ее вытащили на лестничную площадку, она потеряла и левую.
Глеб бросился вниз, к скамейке, где обычно сидели словоохотливые и любопытные старушки, но, как назло, никого там не было. Погода сегодня не очень, прохладно, ветер, дождик накрапывает, потому по домам бабульки сидят. Парень с длинными волосами домой торопится, гитара у него зачехленная на плече. Этот видеть ничего не мог, потому что далеко он был отсюда в момент похищения. А ведь похитили Ольгу. Значит, надо звонить в милицию.
Наряд патрульно-постовой службы прибыл минут через двадцать. К этому времени Глеб уже успел поговорить с женщиной, что жила на первом этаже в одном подъезде с Ольгой.
Пузатый, в годах старший лейтенант с высокомерным скучающим лицом неторопливо вышел из машины, поправил кобуру, съехавшую к самому копчику. Наверняка он мечтал о банке пива, тараньке и кресле перед экраном телевизора, а о службе думал меньше всего, а тут какой-то жалкий обыватель со своими проблемами, и надо делать над собой усилие, чтобы расшевелить в себе хотя бы одну извилину. Вслед за ним из «уазика» выбрался длинный – как оглобля – сержант с автоматом на плече. Этот с любопытством и живо глянул по сторонам, как будто желая обнаружить преступников. При этом автомат свалился с плеча, и ему пришлось присесть, чтобы поймать его у самой земли. Нескладный он, неловкий.
Глеб уверенно шагнул к машине, старший лейтенант пытливо глянул на него.
– Вы наряд вызывали? – нарочито басом спросил он.
– Я милицию вызывал. У меня невесту похитили.
– Документы?
– Чьи документы? – не понял Глеб.
– Ваши документы.
– Зачем вам мои документы?.. Хотя если так надо… Дома документы…
Глеб зашел в подъезд, поднялся на второй этаж, переступил порог квартиры. Старлей последовал за ним, по пути ненарочно пнув лежавшую тапочку.
– Что вы делаете? – косо глянул на него Глеб.
– А что я делаю? – удивленно и с возмущением на сделанное замечание спросил начальник наряда.
– Тапочку вы пнули. Эту тапку Ольга потеряла, когда ее вниз тащили.
– Кто ее вниз тащил?
– Не знаю.
– Откуда ее тащили?
– Из квартиры… Я в магазин пошел, возвращаюсь, а дверь нараспашку. Тапочки валяются, пуговица от халата оторвана… Похитили Ольгу.
– Документы!
Вид у старлея был такой, как будто он собирался зевнуть во весь рот. Так ему интересна была эта история с похищением, что в сон потянуло.
– Дались вам мои документы, – с недовольным видом качнул головой Глеб.
Он прошел в комнату, и офицер последовал за ним, наступив при этом на вторую тапочку. Запустили слона в посудную лавку…
Глеб достал из шкафа свое удостоверение, протянул милиционеру.
– Дробов Глеб Александрович… Военный?
– Да, майор.
– Точно, майор… Командир роты, – вычитал в документе старлей. – Майор? И всего лишь рота?
– Так вышло, – пожал плечами Глеб.
Он не стал говорить, что вся их бригада состоит всего из пяти рот, в которой служат одни контрактники. Как не стал объяснять ценность такой роты, сопоставляя ее, например, с мотострелковым полком. Все равно ведь не поймет. Хотя бы потому, что нет у него желания шевелить извилинами.
– А прописка где?
– Какая прописка? Это удостоверение личности!
– А паспорт где?
– Нет паспорта. В части он.
– В какой части?
– По месту постоянной дислокации. В Чечне меня ранили, сюда в госпиталь доставили…
– Значит, неместный вы, Глеб Александрович? – С каким-то непонятным злорадством старлей хлестко шлепнул гибкими корочками удостоверения по своей ладони.
– Неместный.
– А в этой квартире вы что делаете?
– Живу.
– С кем?
– Со своей невестой.
– Что-то я не пойму, вы лечиться приехали или жениться?
– Одно другому не мешает.
– Может быть, может быть… А квартира чья?
– Моей невесты. Зовут ее Ольга Евгеньевна, фамилия Соломенцева.
– И где она?
– Как «где»? Похитили ее!
– Кто?
– Не знаю!
– Зачем?
Глеб в недоумении посмотрел на старлея.
– Не знаю.
– Кто похитил, не знаете. Зачем похитили, тоже не знаете… – осуждающе покачал головой начальник наряда. – Странно все это.
– Конечно, странно. Или у вас каждый день людей похищают?
– А вот острить не надо, майор! Не в твоем положении острить… Собирайся!
– Куда?
– В отделение. Показания будешь давать.
– Какие показания?
– А такие, куда невесту свою дел… Думаешь, вокруг дураки, никто ничего не понимает? Только нет у нас дураков, мы таких умников, как ты, быстро на чистую воду выводим!
– Какая чистая вода? О чем это вы?
– Давай собирайся!
Старший лейтенант грубо схватил Глеба за рукав. Можно было бы взять его на прием и ткнуть носом в пол, но ни к чему обострять ситуацию. Глеб просто вырвался из этого неуверенного захвата, отступил на шаг.
– Только без рук. Я сам.
Офицер кивнул и снял с пояса стальные браслеты. Глеб вздохнул, но руки под них протянул.
Он вышел из квартиры, закрыл дверь на ключ, спустился к машине. Сержант по приказу своего начальника открыл для него заднюю дверь, и Глеб оказался в зарешеченном отсеке для перевозки преступников. Не надо было ему звонить в милицию, ведь знал же он, что с ментами лучше не связываться. Иметь с ними дело – все равно что свинью стричь: визгу много, а шерсти нет.
Глеба доставили в отделение, закрыли в камере с решетчатой стенкой, через которую из дежурной части было видно, что происходит внутри.
Глава 6
Стриженный под горшок парень взял Глеба за руки, ловким движением сунул ключ в замочную скважину, разомкнул стальные браслеты.
– Извини, майор, дураков у нас хватает, – виновато сказал он, кивком показав на стул с тыльной стороны своего стола. – Так же, как и в армии. Чем больше в армии дубов, тем крепче наша оборона…
Высокий он, крепкий, но какой-то по-деревенски угловатый, сутулый. Черты лица крупные, грубые, простоватые. Но деревенщиной парень не выглядел. Не простой у него взгляд, умный, цепкий, анализирующий. Да и одевался он хорошо. Даже слишком хорошо для опера. Стильный джинсовый костюм на нем, под воротником куртки на сильной шее просматривалась золотая, из крупных звеньев цепь. Кроссовки дорогие, кожаные, с высокой пружинистой подошвой, в таких очень удобно ходить и бегать. А должность у него такая, что его ноги кормят. Оперуполномоченный уголовный розыска капитан Гречихин.
– Дорощенко у нас особо умный, решил палку на тебе срубить. Дескать, это ты свою невесту похитил, – усмехнулся опер.
– Зачем это мне?
– А квартира? Ты ищешь свою невесту, а сам этим временем в ее квартире живешь. Сам же ты неместный.
– Я так понимаю, Дорощенко сам по себе судит? – едко спросил Глеб.
Какое-то время Гречихин смотрел на него озадаченно, затем недобро усмехнулся:
