– Слушаюсь, сэр. – Глаза робота слабо блеснули, он быстро повернулся к Р.Дэниелу, как бы желая получить приказ от старшего.
Р.Дэниел спокойно сказал:
– Хорошо будет, друг Жискар, если ты останешься за дверью.
– Останусь, друг Дэниел, – сказал Р.Жискар.
Он вышел, а Бейли спросил с некоторым неудовольствием:
– Зачем ему оставаться за дверью? Разве я пленник?
– В том смысле, – ответил Р.Дэниел, – что вам не позволят смешиваться с народом на корабле во время путешествия. Мне очень жаль, но я вынужден сказать вам, что вы в самом деле пленник. Однако это не причина для присутствия здесь Жискара. И я должен сказать вам, партнер Илия, что благоразумнее было бы не называть Жискара или другого робота «парень».
Бейли нахмурился.
– Он что – обижается?
– Жискар не обижается ни на какие действия человека. Просто на Авроре не принято обращаться к роботам «парень», и было бы неблагоразумно увеличивать разногласия с жителями Авроры неумышленным подчеркиванием вашего земного происхождения, хотя манера говорить большого значения не имеет.
– Как же я должен к нему обращаться?
– Так же, как и ко мне, называя его по имени. В конце концов, это только звук, указывающий на того, к кому вы обращаетесь – и почему для вас один звук предпочтительнее другого? На Авроре так принято. И еще: на Авроре не пользуются инициалом «Р», кроме как в официальных случаях, когда требуется полное имя робота, но теперь даже и в этих случаях «Р» часто опускается.
– В таком случае, Дэниел, как вы отличаете роботов от людей?
– Обычные отличия самоочевидны, партнер Илия. А зачем подчеркивать это без надобности? По крайней мере, такова точка зрения жителей Авроры, а, поскольку, вы просили Жискара принести фильмы об Авроре, я думаю, вы хотели познакомиться с жизнью Авроры, чтобы помочь задаче, которую вы на себя приняли.
– Которую на меня взвалили. А что, если различие между роботом и человеком не самоочевидно, как, скажем, в вашем случае?
– Тогда зачем различать, если того не требует ситуация?
Бейли вздохнул и сказал:
– Ну, если Жискар не стережет меня как пленника, то зачем он за дверью?
– В соответствии с инструкциями доктора Фастальфа. Жискар здесь, чтобы защищать вас.
– От кого? Или от чего?
– Доктор Фастальф не уточнял. Однако, как человек взволнованный делом Джандера Пэнела…
– Кто этот Джандер Пэнел?
– Робот, функционирование которого кончилась.
– Иными словами, убитый робот?
– Выражение «убитый» обычно относится к человеку.
– Но ведь на Авроре избегают делать различия между роботами и людьми?
– Верно. Тем не менее, возможность или недостаток различия в особом случае прекращения функционирования, насколько мне известно, никогда не возникали. Я не знаю, каковы правила.
Бейли обдумал дело. В сущности, это не имеет значения, вопрос чисто семантический. Он сказал:
– Функционирующий человек – живой. Если эта жизнь насильственно прекращена сознательным действием другого человека, мы называем это убийством. Вы согласны с этим словом?
– Без сомнения, – ответил Дэниел.
– Тогда мы можем сказать, что функционирующий робот – живой. Проще считать его живым, чем усложнять дело изобретением нового слова. Ведь в ы в данный момент живы?
– Я функционирующий, – медленно и с ударением ответил Дэниел.
– Ну, послушайте, если жук, дерево или травинка живые, то почему же вы не живой? Я никогда бы не сказал и даже не подумал бы, что вот я – живой, а вы просто действующий, а в особенности, если я некоторое время проживу на Авроре, где буду стараться не делать без необходимости различий между собой и роботами. Следовательно, я говорю, что мы оба живые, и прошу вас согласиться с этим словом.
– Я соглашаюсь, партнер Илия.
– Значит, прекращение жизни робота сознательным насильственным действием человека мы тоже назовем убийством. Но вот в чем загвоздка: за одинаковое преступление должно быть одинаковое наказание, но правильно ли это? Если наказание за убийство человека – смерть, то будет ли оно применено к человеку, положившему конец роботу?
– Наказание убийце – психозонд с последующим созданием новой личности. Преступление совершает личная структура мозга, а не тело.
– А как на Авроре наказывают за совершение насильственного прекращения функций робота?
– Не знаю, партнер Илия. Насколько мне известно, на Авроре никогда не было подобного инцидента.
– Подозреваю, наказанием не будет психозонд. Тогда назовем это не просто убийством, а роботоубийством.
Бейли глубже уселся в кресло. Разговор с Дэниелом помог ему забыть, что он в космосе, забыть, что корабль мчится вперед, пока не окажется достаточно далеко от масс-центров Солнечной системы, а там сделает Прыжок через гиперпространство; забыть, что скоро он будет в нескольких миллионах километрах от Земли, а затем – в нескольких световых годах от нее.
Но гораздо важнее, что из этого разговора можно вывести некоторые заключения. Ясно, что слова Дэниела насчет того, что аврорцы не делают различия между роботами и людьми – заблуждение. Пусть себе они опускают инициал «Р», не пользуются обращением «парень», но из отказа Дэниела пользоваться одним и тем же словом для насильственного уничтожения робота и человека (отказ этот вложен в его программу, а она, в свою очередь, является естественным следствием мнения аврорцев насчет поведения Дэниела) можно заключить, что все это не более чем предрассудок. А в основном, аврорцы, как и земляне, твердо уверены, что роботы – машины и бесконечно ниже людей. Это означает, что чудовищная задача, найти приемлемое разрешение кризиса (если это вообще возможно) не будет затруднена хотя бы одним неправильным понятием об аврорском обществе.