– Предположим, человек будет уверять, что если робот не уничтожит себя, то будет уничтожен он, человек?
– Аврорский робот поставит под сомнение простое утверждение такого рода. Потребуется ясная очевидность возможного уничтожения человека.
– А не может человек оказаться достаточно ловким и так подстроить дело, что робот поверит в страшную опасность для человека? Не эта ли изобретательность позволила утверждать, что преступление совершено не безумцем, не неопытным, не малолетним?
– Нет. Это не так.
– В моих рассуждениях есть ошибка?
– Никакой.
– Значит, я ошибся в предположении, что робот был разрушен физически. А физического ущерба не было. Правильно?
– Да, партнер Илия.
Значит, у Димачек были точные сведения.
– В таком случае, Джандер был поврежден умственно. Полный роблок!
– Что такое роблок?
– Сокращение от роботоблока – постоянное падение функций позитронных связей.
– На Авроре не пользуются словом «роблок».
– А как вы говорите?
– Умственное замораживание.
– Это то же самое.
– Разумнее будет, партнер Илия, пользоваться нашим выражением, иначе аврорцы могут не понять вас, и это будет мешать беседе. Вы будете там слишком недолго, чтобы разница в словах могла иметь для вас значение.
– Ладно, буду говорить «замораживание». Может ли такая вещь случиться сама собой?
– Да, но шансы бесконечно малы, как считают роботехники. Как человекоподобный робот, могу сказать, что сам я никогда не испытывал эффекта, могущего даже близко подойти к умственному замораживанию.
– Стало быть, надо предполагать, что человек сознательно создал ситуацию, при которой могло бы иметь место умственное замораживание.
– Именно это и утверждают противники доктора Фастальфа.
– И, поскольку, тут нужны знания роботехники, опытность и умение, глупый, неопытный и молодой не могли бы сделать этого.
– Естественный вывод, партнер Илия.
– Тогда можно составить список достаточно опытных людей. Группа подозреваемых вряд ли будет очень многочисленной.
– Это уже было сделано.
– Длинный список?
– Он содержит только одно имя.
Бейли свел брови в одну линию.
– Только одно?
– Да, – спокойно сказал Дэниел, – таково суждение доктора Фастальфа, величайшего теоретика роботехники на Авроре.
– Тогда в чем секрет? Чье это имя?
– Конечно доктора Фастальфа. Я только что сказал вам, что он величайший теоретик роботехники на Авроре, и, по его профессиональному мнению, только он один мог бы привести Джандера Пэнела к полному умственному замораживанию, не оставив никаких следов. Однако, доктор Фастальф уверяет также, что он этого не делал.
– И что, никто другой не мог бы этого сделать?
– Именно, партнер Илия. В этом и заключается тайна.
– А что, если доктор Фастальф… – Бейли остановился. Не было смысла спрашивать Дэниела, не солгал ли доктор Фастальф, утверждая, что не делал этого, или не ошибся ли, утверждая, что никто кроме него, не смог бы этого сделать: ведь Дэниела программировал доктор Фастальф, и, конечно уж, не вводил в программу способность сомневаться в программисте. Поэтому Бейли сказал как можно спокойнее:
– Я подумаю насчет этого, Дэниел, а потом поговорим.
– Отлично, партнер Илия. А сейчас, в любом случае, пора спать. Вполне возможно, что на Авроре давление событий нарушит ваш режим, поэтому, стоит воспользоваться случаем и выспаться. Я покажу вам, как установить постель.
– Спасибо, Дэниел, – пробормотал Бейли.
Он не думал, что быстро уснет. Его послали на Аврору со специальным заданием доказать невиновность доктора Фастальфа; успех в этом деле нужен для дальнейшей безопасности Земли и – что было менее важно, но равно дорого сердцу Бейли – дальнейшего процветания дальнейшей карьеры Бейли. Однако, еще не добравшись до Авроры, он уже обнаружил, что Фастальф, в сущности, признался в совершении преступления.
8
Утром, после завтрака – собственно, какое может быть утро или любое другое время дня в космосе? Но он спал, а проснувшись, ел – и решил считать это утренним завтраком. Итак, на следующее утро Бейли после завтрака просмотрел новости, увидел, что там нет ничего насчет роботоубийства на Авроре, и повернулся к книгофильмам, которые накануне принес ему Жискар. Он выбрал исторические – судя по названиям, – но, быстро проглядев их, решил, что Жискар принес книги для юношества. Написаны они были просто и имели массу иллюстраций. Неужели Жискар так низко ценит интеллект Бейли? Нет, наверное, выбирал по своей роботовской наивности, без мысли оскорбить.
Он стал читать более внимательно и заметил, что Дэниел тоже читает с ним. Дэниел ничего не говорил, Бейли тоже не задавал вопросов, если не считать того, что попросил инструкций по обращению с авторским проектором.
Время от времени Бейли посещал маленькое помещение рядом с его каютой, предназначенное для разных личных нужд и называвшееся, как и на Земле, «туалетом». Помещение было только на одного, и это смущало жителя Земли, привыкшего к длинным рядам писсуаров, унитазов, раковин и душей.
Проглядывая книгофильмы, Бейли не старался запоминать детали. Он не собирался стать экспертом по аврорскому обществу: он хотел получить общее впечатление.
Он сразу заметил, что аврорские пионеры – отцы-основатели, земляне, заселившие Аврору в ранние времена космических путешествий, были очень земным народом. Их политика, их распри, все грани их поведения были земными; на Авроре происходили в основном те же события, что и в пустых районах Земли, заселенных за пару тысячелетий до этого.