Скачать книгу
Если нет возможности читать онлайн, скачайте книгу Нептун с Березины файлом для электронной книжки и читайте офлайн.
Валентин Саввич Пикуль
Нептун с Березины
Каждый из героев былого несет в себе какой-либо заряд — положительный или отрицательный. Некоторые исторические имена произносишь почти машинально, без лишних эмоций, ибо о них уже сложилось определенное мнение, и горячиться начинаешь только тогда, когда с этим мнением не согласен. Признаюсь, что имена Чичаговых я всегда произносил с равнодушием.
Известно, что адмирал Василий Яковлевич Чичагов плавал до ледяного Шпицбергена, в кампании 1788 — 1790 годов по его вине была упущена шведская эскадра, заблокированная в бухте Выборга нашими кораблями; сын его Павел Васильевич, тоже адмирал, управлял морским министерством, а прославил себя тем, что на переправе через речку Березину дозволил Наполеону вырваться из неминуемого плена. Вывод прямо-таки подозрительный: отец прозевал шведского короля Густава III, а его сын допустил бегство Наполеона из России.
После такого предисловия я напомню читателю старинную истину: мемуары, как правило, пишут те люди, которым в старости надобно оправдать свои ошибки, совершенные в молодости; иногда же мемуаристы берутся за перо лишь затем, чтобы свои грехи свалить на головы других, а самим предстать перед потомками в наилучшем свете. Павла Чичагова в России осуждали чересчур строго — как изменника, и потому сразу возникает каверзный вопрос: оставил ли он после себя мемуары?
Да, он писал их всю жизнь. Где же и когда они были опубликованы? Именно тут и начинаются всякие несуразицы, а советская историография дает четкий ответ: записки П. В. Чичагова в России были опубликованы лишь частично.
Вот они! Кладу их перед собой…
***Василий Яковлевич, костромич родом, женился на какой-то загадочной «вдове», уроженке Саксонии. У старого адмирала было хорошее правило: он никогда не лез ко двору императрицы Екатерины II, не шаркал на дворцовых паркетах, предпочитая им корабельную палубу, а жил в большой бедности.
Его сын Павел с четырнадцати лет служил на флоте, состоя при отце вроде флаг-офицера, щедро награжденный за храбрость, после чего и возникли слухи об отцовской протекции. Тогда отец спровадил сына подальше от себя — в Англию, чтобы он мог там завершить образование; Чичагова сопровождал профессор математики Семен Гурьев. Но в Лондоне юный мичман и его наставник обнаружили повальное пьянство, не открыв в науках ничего нового. Однажды, будучи званы на обед к русскому послу графу Семену Воронцову, мичман Чичагов об этом и заявил:
— Последний офицер русского флота, по-моему, более знающ и грамотен, нежели офицеры флота английского короля.
Воронцов был англоман и вступился за честь Англии.
— Да будет известно вам, — вспылил он, — что самый ничтожный мичман флота Англии знает больше русского адмирала.
Павел Чичагов рывком поднялся из-за стола:
— В вашей сентенции, граф, усматриваю личное оскорбление, ибо являюсь мичманом, а мой отец — адмирал флота российского!
На этом обед закончился. Через два года (в 1794 году) Чичагов снова навестил пасмурные берега Англии, но уже командиром фрегата «Ретвизан». Английские офицеры зачастили на его корабль, восхваляя чистоту и порядки, они искренно удивлялись высокой маневренности фрегата… В порту Чатам Павел Васильевич сблизился с семьей капитана Проби, у которого была на выданье дочь Елизавета, и молодой офицер не замедлил в нее влюбиться. Это вызвало ответное чувство. Чичагов взял с девицы сердечное согласие — ждать его, чтобы потом вместе с нею вернуться на свою родину.
— Я согласна жить в России, — отвечала девушка… Вскоре все круто переменилось: на престол вступил император Павел I, носивший титул генерал-адмирала, а помощниками ему были «гатчинские флотоводцы» — Григорий Кушелев и поэт Александр Шишков, давние ненавистники Чичаговых. Услужить императору было легко — для этого надо было беспощадно критиковать все сделанное его матерью. Слепнущий адмирал Василий Чичагов, кавалер Георгия I степени, проглядел в полицейских ведомостях существенное. Средь пунктов царского указа о дамских модах затерялся приказ об уничтожении орденов Георгия и Владимира, полученных в царствование Екатерины II.
— Как?! — негодовал Павел. — Старый Чичагов еще таскает на мундире орден Георгия? Гнать его со службы…
Оскорбленный за отца, Павел Чичагов тоже хотел выйти в отставку, но его отговорил сам отец, рассуждавший так:
— Какие бы тяжкие времена ни переживала отчизна, каждый честный патриот обязан сносить все тяготы службы…
В это же время Павел Васильевич известился, что в Чатаме умер капитан Проби, его дочь осиротела, но, верная своей клятве, она ждет его, чтобы он увез ее в Россию. Чичагов начал хлопоты о поездке в Англию, но Павел заупрямился:
— Передайте этому дураку, что в России полно засидевшихся девиц и не вижу надобности плавать за невестами в Англию…
Чичагов предался отчаянию. Он просил вельмож двора воздействовать на царя, чтобы они напомнили ему: сам лорд Спенсер, командующий английским флотом, самого высокого мнения о нем, о Чичагове. Павел I сдался, заявив Кушелеву:
— Надо ублажить этого упрямого жениха.
— Как? — спросил Кушелев.
— Дам ему чин контр-адмирала, и пусть явится ко мне… Свидание состоялось во дворце Павловска. Но никак было не миновать Кушелева, сидевшего в передней царя, подобно верному Трезору возле будки. Кушелев вынудил Чичагова на откровенность — после чего, оставив гостя в передней, сам прошел к императору:
— Ваше императорское величество, в приватной беседе с Чичаговым я выяснил нечто ужасное… Чичагов желает изменить вам и перейти на службу королей Англии, а просьба ехать за невестой — это лишь повод для бегства из России.
— В отставку его! — распорядился Павел. Кушелев вернулся в переднюю, стал что-то писать, — Григорий Григорьевич, что вы там пишете?
— Пишу государев указ о вашей отставке.
— Значит, мне можно ехать в Англию?
— Да. Но сначала пройдите в кабинет государя… Павел (в окружении флигель— и генерал-адъютантов) гневно пыхтел, как самовар, готовый распаяться от непомерного жара.
— Предатель! Ты желал служить лорду Спенсеру? Тут Чичагов понял, почему так ласково беседовал с ним Григорий Кушелев, и решил дать достойный ответ:
— Лорд Спенсер не возьмет меня даже в юнги, ибо английская конституция не допускает принятия на службу иноземцев.
Павел затопал пудовыми ботфортами:
— Якобинец! Сорвать с него ордена…, раздеть! Кушелев, где ты? Тащи с него шпагу. Сейчас дадим ему конституцию…
На Чичагова накинулись дружной сворой, и буквально через минуту он стоял в одних кальсонах, скромно называемых на святой Руси «исподними». Павел Васильевич уже не помышлял о свободе, ожидая ссылки в Сибирь, и, предчуя дальнюю дорогу, он не растерялся, крикнув императору:
— Ваше величество, у меня в мундире был и бумажник…, верните его мне! Там лежат мои последние деньги.
— В крепость! — велел Павел. — Там деньги не нужны… «Залы и коридоры Павловского дворца были переполнены генералами и офицерами после парада, и Чичагов, шествуя за Кушелевым, прошел мимо этой массы блестящих царедворцев, которые еще вчера поздравляли его с высоким чином контр-адмирала» — так написано в сборнике биографий сенаторов.
Его посадили в сырой каземат Петропавловской крепости, но перед этим он повидал генерал-губернатора графа Палена.
— Что вы так возмущаетесь? — сказал Пален адмиралу. — Сегодня посадили вас, а завтра посадят меня…
Скоро Чичагова навестил в крепости сам император, который нашел помещение «слишком чистым и светлым», указав Палену, чтобы пересадил адмирала в каземат с крысами.
Наконец, император прислал к узнику графа Палена:
— Его величество приказали спросить вас, чего вы желаете: или служить его величеству, или оставаться в обществе крыс?
Чичагова было не узнать — весь зарос бородищей.
— Чего тут выбирать? — отвечал он. — Но весьма досадно, что этот же вопрос государь не догадался задать мне раньше, а начал сразу с раздевания и отнятия последних денег.
Тюремный цирюльник побрил узника, Чичагов был обряжен в драный сюртучишко с чужого плеча. Таким его доставили в Зимний дворец, где адмирала встретил язвительный Кушелев:
— Поздравляю: сидя в равелине, вы даже располнели.
— Распух — точнее! Где мой мундир?
— Он остался в гардеробе Павловского дворца, за ним уже послали курьера. Император желает вас видеть…
Павел взял руку Чичагова, прижав ее к своему сердцу:
— Забудем все, останемся друзьями. Знаете ли, что явилось причиной моего гнева? Ваши якобинские правила.
— Правила? — удивился Чичагов. — Да разве я штурмовал Бастилию? Напротив, это вы заточили меня в свою Бастилию…
Далее цитирую речь Павла I: «Если вы якобинец, — продолжал он, — то представьте себе, что у меня на голове красная шапка, что я ваш главный начальник, а вы повинуйтесь мне…» Чичагов обещал повиноваться «начальнику якобинцев», носившему корону. Адмирал понадобился царю, чтобы он возглавил эскадру, посылаемую на помощь английскому флоту — против французов.
К сожалению!!! По просьбе правообладателя доступна только ознакомительная версия...