— Больше никто. Хотя, пожалуй, еще начальник самой лаборатории, где проводились испытания. Рафаэль Шарифов. Его всегда очень хвалил академик. Он говорил, что…
— Спасибо, — невежливо перебил его Земсков, — вы можете идти, Степанов. И, пожалуйста, никому ни слова. Режим секретности распространяется и на вас. Никаких телефонных звонков, никаких намеков, даже косвенных. Я думаю, вы меня понимаете?
— Конечно, — кивнул Степанов, поднимаясь. — Разрешите идти?
— Идите. — Земсков подождал, пока он вышел, обвел всех взглядом и, глядя на Ерошенко, неприятно усмехнулся. — Когда нет туалетной бумаги, приходиться пользоваться наждачной, — грубо сказал он, кивнув вслед ушедшему.
— Везде одинаковый бардак, — отмахнулся Ерошенко. — Сейчас личные дела стали проверять. Выяснилось, что в половине из них уже несколько лет ничего не обновлялось.
— Левитин, — посмотрел наконец на своего офицера Земсков, — мы вас слушаем. Кратко и сжато.
Молодой человек встал. Он был одним из любимцев генерала и умел точно, лаконично и доходчиво излагать свои мысли.
— Потеря двух контейнеров с ЯЗОРДами установлена только вчера нашей службой, — начал Левитин. — Следовательно, мы можем сделать вывод, что сами заряды исчезли после последней проверки, проведенной четыре с половиной месяца назад.
«Ах, какой он молодец, — подумал Земсков, — очень важно подчеркнуть, что именно наша проверка обнаружила недостачу. А их люди в Центре прошляпили контейнеры. Можно будет подчеркнуть именно это обстоятельство».
— Проведенная первичная проверка показала, что возможности беспрепятственного вывоза ЯЗОРДов с территории Центра практически не существует. Следовательно, мы можем предположить, что заряды все еще на территории базы. В самом Центре много мест, где радиоактивный фон гораздо выше обычного. В связи с пропажей контейнеров мы предлагаем организовать совместную группу из сотрудников ФСБ и Министерства обороны для всесторонней проверки факта пропажи контейнеров непосредственно на месте.
Левитин обвел присутствующих взглядом и продолжал:
— При этом в самом Центре вводится режим карантина, все сотрудники переводятся на чрезвычайное положение. Телефонная связь, телексы, факсы отключены. Центр полностью отрезается от внешнего мира до выяснения всех обстоятельств дела. В оперативную группу войдут, кроме наших сотрудников, два человека из Академии наук, занимающихся схожими проблемами. Один из них академик Финкель, которого вы все знаете. Другой — академик Архипов, разработавший принципиальную теорию создания ЯЗОРДов, так сказать, отец существующих «чемоданчиков».
Он закончил свое сообщение и взглянул на генерала. В его взгляде промелькнуло нечто собачье: так верный пес ждет похвалы от хозяина. Земскову нравились такие взгляды сотрудников.
— Спасибо, — кивнул он подполковнику, — можете садиться. Я думаю, что включение в состав нашей комиссии таких выдающихся ученых, как Финкель и Архипов, только поможет нашей работе.
Финкель был трижды Героем Социалистического Труда, крупнейшим специалистом-ядерщиком, считался одним из столпов отечественной науки. Архипов же не просто блестящий акадмик, а еще и член Президентского Совета, человек, близкий к руководству страны. Включение таких людей, кроме конкретной пользы, послужит и неплохим громоотводом для всех членов комиссии в случае неудачного расследования. Судя по всему, это понял и Ерошенко.
Люди всегда руководствуются сиюминутными, мелкими и корыстными интересами, даже если прикрываются словами о более важных, даже вечных проблемах. Просто одни показывают это более зримо и выпукло, а другие искусно маскируются громкой фразеологией.
— Все верно, — с удовлетворением согласился генерал Ерошенко. — Меня беспокоят, впрочем, слова вашего бывшего полковника. Если действительно ни при каких обстоятельствах нельзя вывезти ЯЗОРДы, то для чего тогда их похищать? Или похитители уже успели это сделать?
— Не думаю, — живо ответил Земсков. — Если даже предположить невозможное и согласиться на такой вариант, то и тогда у преступников не много шансов переправить подобный груз в европейскую часть страны. Мы уже обговаривали со специалистами эту проблему. Они считают, что решиться на такое могут только абсолютно ненормальные люди. Мало того, что им грозит облучение, они просто не смогут беспрепятственно пронести такой груз в самолет или в поезд, пройти пограничный контроль.
— Тогда зачем его похищать? — нахмурился Ерошенко.
— Это нам и нужно выяснить. У ЯЗОРДов имеется система защиты, предназначенная для специальных групп особого назначения, — хмуро признался Земсков, — но, судя по нашей информации, ни один такой «чемоданчик», а внешняя форма ЯЗОРДа действительно похожа на большой чемоданчик, максимально защищающий людей от воздействия радиации, до сих пор не похищен. Они хранятся совсем в другом месте, и вчера ночью там проведена полная ревизия. Все на месте.
— Разрешите? — спросил молчавший до этого полковник Ильин, обращаясь к Ерошенко. Тот кивнул головой.
— Товарищ генерал, — обратился военный контрразведчик к хозяину кабинета, — отрабатывался ли вопрос взаимодействия научного Центра в Чогунаше с группами особого назначения? Может быть, до этого уже проводились эксперименты по доставке грузов на место?
Земсков удивленно взглянул на полковника. Потом не очень уверенно спросил:
— Вы хотите спросить, как вывозились контейнеры из хранилища?
— Да. Ведь группы КГБ отрабатывали свои задания непосредственно на месте, — настаивал Ильин.
— Может быть. — Заместителю директора ФСБ было стыдно признаваться, что он не подумал о такой проблеме. — Возможно, и отрабатывали. Это мы сейчас проверим, — быстро добавил он, делая пометку в блокноте. Полковник прав. Если заряды действительно раньше вывозились из Центра, кто давал разрешение на это?
Ядерные заряды ограниченного радиуса действия, как их стыдливо называли, на самом деле были небольшими ядерными бомбами, непосредственно на место они доставлялись специальными группами особого назначения и могли эффективно сработать в недосягаемых для обычной ракеты местах. В хранилищах, в научных центрах, в правительственных учреждениях. Даже сама угроза применения подобного оружия была бы психологически гораздо более сильным средством, чем ракетное нападение с воздуха. За ракетой можно проследить. Можно засечь движение и попытаться ее сбить. Можно нанести удар по подводной атомной лодке или по месту нахождения ракеты на стационаре в тот момент, когда она еще не поднялась в воздух. Но невозможно остановить несколько человеке, ядерным «чемоданчиком», готовых применить подобное оружие в случае необходимости где угодно. Однако производство таких бомб требовало чрезвычайно высокой технологии переработки и было возможно только в двух странах, имеющих несколько тысяч ядерных боеголовок. В бывшем Советском Союзе и в Соединенных Штатах. Остальные три ядерные державы — Франция, Великобритания и Китай — просто не шли в расчет в силу чрезвычайно малых запасов собственного ядерного оружия.
После распада Советского Союза одна сверхдержава исчезла, но оружие, полученное Россией как бы в наследство от прежнего могущества, все еще сохранялось.
В кабинете резко прозвучал телефонный звонок, и Земсков схватил трубку. Уже по тому, как он моментально среагировал на звонок, было ясно, что позвонил сам директор ФСБ.
— Как ваше совещание? — очень недовольным голосом спросил директор.
— У меня представители Министерства обороны, — доложил Земсков. — Сейчас отрабатываем варианты. Готовы вылететь сегодня в Чогунаш.
— Сначала я должен доложить обо всем Президенту, — ледяным голосом напомнил директор. — Что говорит Степанов? Вы его вызывали?
— Так точно. Он уверяет, что это невозможно. Мы его мучили довольно долго, но он твердо стоит на своем, уверяя, что вывезти что-либо из Центра абсолютно немыслимо.
— Но ведь два контейнера оказались пустыми. Значит, сумели. И, судя по всему, это сделал кто-то из лиц, имеющих доступ ко всей информации. Как только я поговорю с Президентом, готовьтесь вылететь. С учеными мы уже договорились. Специальный самолет будет ждать вас во Внукове.
— Слушаюсь. — Земсков был обязан своим повышением директору ФСБ и всегда помнил об этом.
— Когда будут готовы ваши рекомендации?
— Через полчаса.
Директор отключился, не попрощавшись. Очевидно, он тоже ждал неприятностей. Земсков осторожно положил трубку и сказал:
— Давайте подведем итоги. У нас мало времени.
Москва. 5 августа
Совещание у Президента началось ровно в пять часов вечера. К этому времени в кабинете находились премьер-министр, министр обороны, министр внутренних дел, помощник Президента по международным вопросам, помощник Президента по вопросам обороны. Перед самым появлением Президента последними появились начальник Службы внешней разведки и сам директор ФСБ, на которого все заранее смотрели с сочувствием, понимая, что отвечать придется именно ему. Очень узкий состав приглашенных означал и то, что про само существование ЯЗОРДов нельзя было говорить даже в присутствии большинства руководителей государственных учреждений. Премьер-министру не разрешили взять с собой даже заместителя, курирующего вопросы промышленности.
