— Что? Что-то случилось?
— Он скончался. Убит. В отеле еще не знают?
— Убит? — воскликнул повар. — Убит! Где, в отеле? Вы кто?
— В своей каморке. Внизу, в подвале. Я из полиции.
Эрленд продолжал накладывать лакомства на свою тарелку. Повар был готов забыть о говяжьем языке.
— Как это случилось?
— Лучше поменьше болтать об этом.
— Здесь, в отеле?
— Да.
Повар посмотрел по сторонам.
— Не верю, — произнес он. — Какое-то безумие!
— Именно, — отозвался Эрленд, — какое-то безумие.
Он знал, что отелю никогда не избавиться от клейма убийства. Невозможно очиститься от преступления. Этот отель навсегда станет отелем, где Дед Мороз был найден мертвым с презервативом на члене.
— Вы его знали? — повторил свой вопрос Эрленд. — Гулли?
— Нет, очень плохо. Он был швейцаром… ну и еще занимался всякими мелочами.
— Всякими мелочами?
— Мелким ремонтом. Я его совсем не знал.
— А не подскажете, кто его знал лучше всех в отеле?
— Нет, — повторил повар. — Я ничего не знаю об этом человеке. Кто же убил его? Здесь? В отеле? Боже милостивый!
Эрленд подумал, что его собеседник озабочен скорее будущим отеля, чем судьбой погибшего. Может, сказать ему, что число клиентов из-за убийства как раз возрастет? Народ мыслит именно таким образом. Отдел маркетинга может привлечь внимание к отелю как к месту убийства. Развивать туризм по местам преступлений. Нет, не стоит вдаваться в такие подробности. На самом деле Эрленд очень хотел сесть куда-нибудь со своей тарелкой и насладиться яствами. Устроить себе передышку.
Сигурд Оли нарушил его раздумья.
— Нашли что-нибудь? — поинтересовался Эрленд.
— Нет, — ответил Сигурд Оли, проводив взглядом повара, который убежал на кухню, чтобы сообщить новость. — Уж не собираешься ли ты подкормиться? — добавил он с завистью.
— Э, не говори чепухи. Я тут попал в щекотливое положение.
— У убитого не было никакого имущества, — перешел к делу Сигурд Оли, — а если и было что-то, то он не хранил это у себя в каморке. Элинборг обнаружила старые пластинки в платяном шкафу. В общем, это все. Может, стоит закрыть отель?
— Закрыть отель?! Что за глупость! — рассердился Эрленд. — Как ты себе представляешь закрыть отель? На какое время? Ты что, собираешься обыскивать каждую комнату?
— Нет, но убийцей-то может быть и кто-нибудь из клиентов. Это тоже не стоит сбрасывать со счетов.
— Абсолютно неизвестно. Есть два варианта. Либо преступник работает в отеле или гостит здесь, либо он никак не связан с отелем. Поэтому нам следует поступить следующим образом: опросить весь персонал и всех тех, кто выезжает из отеля в ближайшие дни, и особенно тех, кто выписывается раньше, чем было запланировано, хотя сомневаюсь, что убийца сделает такую попытку — она наверняка привлечет к нему внимание.
— Да уж, точно. Я размышлял по поводу презерватива, — продолжал Сигурд Оли.
Эрленд поискал свободный столик, нашел и уселся за него. Сигурд Оли устроился напротив шефа и, взглянув на полную до краев тарелку, сглотнул слюну.
— Так вот, если это была женщина, то она, скорее всего, еще детородного возраста. Почему? Ну, поскольку они пользовались резинкой.
— Уф, так было бы лет двадцать назад, — возразил Эрленд, смакуя буженину слабого копчения. — В наши дни презерватив — не только средство контрацепции. Это защита от всякой заразы, хламидий, СПИДа…
— Презерватив может еще быть намеком на то, что хозяин не был хорошо знаком с этим… этой личностью, с которой он уединился в своей клетушке. Случайная связь. Если бы они были постоянными партнерами, презерватив бы не понадобился.
— Не стоит забывать: презерватив не исключает того, что гость мог быть мужчиной, — заметил Эрленд.
— Интересно, каким ножом воспользовался убийца?
— Посмотрим, что покажет вскрытие. Очевидно, что здесь, в отеле, проще простого раздобыть нож, если это кто-то из местных укокошил его.
— Вкусно? — поинтересовался Сигурд Оли, наблюдавший за тем, как Эрленд расправляется с закусками. Он и сам был не прочь подкрепиться, но боялся нового скандала: два инспектора, расследующие дело об убийстве в отеле, закусывают в ресторане как ни в чем не бывало.
— Я забыл посмотреть, было ли там что-нибудь внутри, — продолжал Эрленд, пережевывая пищу.
— Ты полагаешь, место преступления подходит для трапезы?
— Это отель.
— Да, но…
— Я тебе уже сказал, что попал в щекотливое положение и не мог по-другому из него выкрутиться. Ну, так в нем что-нибудь есть? В презервативе?
— Пуст, — ответил Сигурд Оли.
— Районный врач полагает, что убитый получил полное удовлетворение. Даже дважды, но до меня не дошло, что он хотел этим сказать.
— Я не знаю ни одного человека, который бы понимал этого шутника.
— Убит прямо во время акта.
— Да. Как будто что-то вдруг случилось, хотя до этого все шло замечательно.
— Если все шло замечательно, откуда взялся нож?
— Может, это было частью игры.
— Какой еще игры?
— Интимная жизнь нынче не ограничивается старой доброй миссионерский позой, — объяснил Сигурд Оли. — Значит, это мог быть кто угодно.
— Кто угодно, — подтвердил Эрленд. — А почему все упорно называют эту позу миссионерской? Что за миссия такая?
— Если честно, не знаю, — со вздохом ответил Сигурд Оли. Эрленд задавал иногда такие ужасно раздражающие вопросы — вроде бы очень простые и вместе с тем бесконечно запутанные и скучные.
— Это происходит из Африки?
— Возможно, от католицизма, — уточнил Сигурд Оли.
— Но почему миссионерская?
— Да кто ее знает.
— Презерватив не исключает возможности однополого секса, — подытожил Эрленд. — Внесем ясность. Ничего исключать нельзя с этим презервативом. Ты не спросил толстяка, почему он хотел вышвырнуть вон Деда Мороза?
— Разве директор хотел избавиться от него?
— Он так сказал, но не дал объяснений. Надо разобраться, что этот кит имел в виду.
— Записываю, — сказал Сигурд Оли, всегда имевший при себе записную книжку и ручку.
— Есть такие личности, которые очень часто пользуются презервативом, чаще других.
— И кто же? — Сигурд Оли вопросительно посмотрел на босса.
— Проститутки.
— Проститутки? — повторил Сигурд Оли. — Шлюхи? Ты полагаешь, здесь есть что-то подобное?
Эрленд покачал головой.
— Они выполняют труднейшую миссию в отелях.
Сигурд Оли встал и теперь переминался с ноги на ногу перед Эрлендом, который, очистив свою тарелку, снова бросал полные вожделения взгляды в сторону буфета.
— Гм-м, что ты собираешься делать на Рождество? — неловко выдавил наконец Сигурд Оли.
— На Рождество? — переспросил Эрленд. — Я… К чему ты клонишь? Что я буду делать на Рождество? А что я должен делать на Рождество? Какая тебе разница?
Немного поколебавшись, Сигурд Оли бросился в омут.
— Бергтора допытывается, не останешься ли ты один.
— У Евы Линд были какие-то планы. Что там замыслила Бергтора? Чтобы я к вам пришел?
— Э-э, я не в курсе, — сказал Сигурд Оли. — Женщины! Кто их поймет?
Тут он быстренько ретировался в подвал.
Элинборг стояла перед комнатой убитого и наблюдала за работой криминалистов, когда Сигурд Оли появился из мрака коридора.
— Где Эрленд? — спросила она, приканчивая свой пакетик с орешками.
— В ресторане, — ехидно фыркнул Сигурд Оли.
Более детальное исследование, проведенное ближе к вечеру, показало, что презерватив был покрыт слюной.
3
Криминалисты из технического отдела связались с Эрлендом, как только получили образцы. Он все еще находился в отеле. Место преступления в какой-то момент стало похоже на фотоателье. Вспышки то и дело озаряли темноту коридора. Труп засняли со всех сторон, сфотографировали все, что было в комнате Гудлауга. Затем покойника отправили в морг на Баронской улице для вскрытия. Криминалисты принялись собирать отпечатки пальцев в убежище швейцара и обнаружили, что их очень много. Отпечатки предстояло сравнить с уже имеющимися в полиции образцами. Нужно было снять отпечатки пальцев у всего персонала отеля, помимо того, сделанное криминалистами открытие требовало еще и сбора образцов слюны.
— А как насчет постояльцев? — спросила Элинборг. — Мы будем и их подвергать той же процедуре?
Она мечтала поскорее уйти домой и уже пожалела, что задала такой вопрос; ей хотелось закончить рабочий день. Элинборг трепетно относилась к Рождеству и соскучилась по своему семейству. Она украсила квартиру еловыми ветвями и мишурой. Напекла аппетитного печенья, которое уложила в коробочки и аккуратно пометила этикеточками. Она готовила такой вкусноты рождественские ужины, что молва о ее кулинарных способностях распространилась далеко за пределы многочисленного семейства. Главным блюдом на каждое Рождество был свиной окорок «по-шведски», который она вымачивала в рассоле двенадцать дней на балконе и о котором так пеклась, будто это был сам младенец Иисус в пеленках.