– О боги… Зелик… – Тренна тесно прильнула к мужу, обхватила его обеими руками, – но мы просто…
– Я знаю, – спрятав лицо на шее жены, удручённо вздохнул ей в волосы маг, – но так уж совпало… вот уже несколько лет я мечтаю каждый вечер вот так спокойно ужинать с тобой на кухне… нашей, собственной. Чтобы было тихо, тепло и уютно… и больше – никого. Дети уже спят в кроватках, мне всегда виделось двое, мальчик и девочка, огонь почти погас…
– Зелик… – тихо плакала Тренна, – я так виновата… Но ведь я тебе первому послала письмо, когда получила извещение королевского суда о прекращении поисков отцовской экспедиции и о продаже за долги нашего имущества… А ты так и не ответил… я ждала несколько дней, потом послала мальчишку. Он принёс горькую новость… Господин, про которого велено спросить, внезапно рассчитался и уехал неизвестно куда, а хозяину сказал, что больше никогда не вернётся. Как я тогда могла это расценить? Ведь о твоих бедах мне ничего не было известно. Решила, будто сбежал, чтобы не связываться с нищей ученицей, которую директор королевского училища намерен выгнать за неуплату. Вот в тот день я и поклялась достичь всего сама и никогда больше не обращаться с просьбой ни к одному мужчине. И вый-ти замуж только по расчёту. Вскоре мне сделал предложение Сарджабиз, и я согласилась, он был много старше, умён, богат и надёжен… однако полюбить его я так и не смогла… мы расстались друзьями, по обоюдному согласию.
– Как это – по согласию? – Гизелиус едва не подскочил. – Он жив? Но… Тренна…
– Надеюсь, ты не разведёшься со мной, после того как я открыла эту маленькую тайну? – лукаво фыркнула магиня, вытирая щёки.
– И не мечтай… и где же он тогда?
– Сард мечтал отправиться в дикие пустоши, изучать руины старинного города Эр-Маджар, вот и разыграл собственную смерть, желая разом порвать со всеми обязательствами, которые держали его, как цепи. А я к тому моменту влезла в чужие тайны и связала себя нерушимыми клятвами. Прости, Гиз, пока я не могу тебе ничего рассказать, но клянусь… как только всё разрешится, мы немедленно уедем в тот дом, где сосны и белки… и у нас будут дети… девочка и мальчик.
– Я и сам по уши влез в чужие тайны и пока не могу увезти тебя в наш домик, – нежно и благодарно целуя жену, пожаловался магистр. – А письма твоего, клянусь, не получал… И даже не надеялся на него, если честно. Ты всегда была так красива… и недосягаема… как я мог подумать?! Если бы ты хоть взглядом, хоть словечком дала понять. А уехать… вернее, бежать, пришлось срочно… Вестур был очень недоволен решением главы Совета. Наверняка собирался приготовить ловушку… вроде той, какую подстроила ты. Прости… это я просто к примеру, вот Ана и Ди он так и поймал.
– Я теперь знаю… недавно поняла… Сел и Милли в ту ночь рассказали мне… всё, что ты им говорил. Но почему ты никогда со мной об этом не поговорил?
– Наверно, обиделся… – виновато признался магистр, – ведь ты три года выбирала…
– Я не выбирала… – еле слышно вздохнула Тренна, – это была проверка… Великие боги, какой же, оказывается, дурой я была… самой стыдно. Но в тот момент мне казалось, будто я придумала просто невероятно хитрую интригу… утончённую месть… Зелик, ты не перестанешь меня любить после того, как узнал всё это?
– Глупышка, – увлечённый исследованием любимых губ магистр почти забыл, какая новость их разбудила, – разве я могу на тебя сердиться за старые ошибки, если и сам наделал их ничуть не меньше? Ведь убегая в дальний замок короля, я должен был подумать о тех, кто захочет мне написать… Агранат нашёл бы возможность забирать мои письма. Эта… погоня, ещё далеко?
«Ну, вот зачем нужно было в такой момент напоминать жене про погоню? – вовсю костерил себя Гизелиус, вылезая вслед за любимой из-под полога в предрассветный полумрак и холод осенней ночи. – Правду говорят, будто трезвый рассудок и любовь схожи со снегом и весенним солнцем. Чем сильнее разгорается жар страсти, тем быстрее тают остатки здравого смысла».
– Уйдём потихоньку или разбудим Ана? – едва успела шепнуть магиня, как от ствола одной из толстых берёз, под которыми они устроили лагерь, отделилась тёмная фигура и скользнула навстречу.
– Я не сплю.
– Тоже кого-то почувствовал?
– Услышал топот. Там лошади… много. Сначала шли отрядом, или табуном… потом разбрелись. Мне кажется, это всё же отряд. Встал на привал на берегу последней речки, через которую мы перебрались. Можно съездить, посмотреть…
– Не стоит, – подумав, сообщила Тренна, – если это люди Вестура… у них могут быть маги.
– Нет, у него не может быть столько людей, – уверенно качнул головой Ан, – я слышал, как он ругал помощника, говорил, каждый человек на счету. И по времени не сходится… чтобы собрать и отправить такой большой отряд, нужно не меньше нескольких часов. Я другое думаю… какой приказ вы дали тому сержанту?
– Велела ехать в Эристу, сесть там на баркас и отправляться на мыс. А ты думаешь… Нет, нечего им тут делать.
– Поедем, проверим, – постановил Гизелиус, вспомнив самостоятельные и разумные суждения сержанта. – Мы же не знаем, как им пришлось уходить, возможно, путь на Эристу был закрыт?!
– Я уже оседлал двух лошадей… – скромно сообщил ученик, – но… может… леди пойдёт отдыхать?
– Забудь в походе слово «леди», мальчик, – ловко влезая на одну из лошадей, хмыкнула Тренна, – лучше помни, что я один из самых сильных боевых магов ковена. Мы сами съездим, а ты присмотри тут за местностью, вот амулет срочного вызова. И, кстати… Магией какой именно стихии ты пользуешься?
– Я должен был стать магистром магии воздуха и живой природы… а ещё у меня очень тонкий слух.
* * *– Надеюсь… ты не забываешь ставить купол тишины, когда вечером плетёшь защиту на наш шатёр? – минут через пять, когда, по мнению мага, они отъехали достаточно далеко, шепнул Гиз, придержав коня, чтобы оказаться рядом с женой.
– Ты же знаешь… в это заклинание включено всё, и я давно привязала его на одно слово, поэтому можешь не переживать, нашего разговора никто не слышал. Меня волнует другое: отпустил бы Вестур парня так легко, если бы знал про все его таланты? – задумчиво ответила Тренна и невольно оглянулась, словно могла увидеть припавшего к земле чуткого ученика.
Глава 5
В самый последний момент Гарнелос неожиданно для всех изменил принятое ранее решение. Оставил отряд в закрытом с трёх сторон выходе из ущелья и лично проводил Монрата с помощником почти до деревни. Сам в деревню соваться не стал, затаился в кустах и внимательно следил за происходящим, ища хоть малейший намёк на присутствие в деревне чужих. Дозор из десятка гвардейцев следил за ним самим издали, готовый по первому требованию ринуться на помощь.
Однако в деревушке, протянувшейся вдоль берега одной улицей, было тихо и сонно, струились над крышами дымки, видимо, хозяйки приступили к готовке ужина. На небольшой площади между причалом и единственной лавкой играли в догонялки ребятишки, за ними гонялись весёлые дворняги, даже не облаявшие как следует приехавших чужаков. Сержант видел, как Монрат спросил о чём-то детей и уверенно направил лошадь к самому большому дому, несомненно принадлежащему местному старосте или купцу. Немного позже к грубому бревенчатому причалу, возле которого приткнулось несколько барок, пристала рыбачья лодка. Высадившиеся из неё на потемневшие доски рыбаки выгрузили снасти, и разбрелись по деревне, утаскивая домой добычу. Двое рыбаков, тащивших самые большие корзины, потопали в сторону лавки. Все правильно, хмыкнул понятливый сержант, должок за выпитое винцо понесли, не иначе.
Наконец Монрат вышел на высокое крылечко, достал из кармана огромный синий платок и тщательно обтёр лоб и шею. Это был условный знак, что переговоры удались. И в самом деле, через несколько минут по деревне побежал с сообщением подросток, а чуть позже к причалу вяло потянулись недовольные мужики. Явно не обрадованные внезапно свалившейся ра-ботой.
– Ладно, – нехотя покидая своё место, пробурчал сержант, – утром проверю, а теперь пора и об остальных подумать.
На всякий случай Жам решил встать на привал подальше от деревни, хотя пару дозоров по три человека всё же оставил. В разных местах, но так, чтобы они могли слышать и видеть друг друга. И отдал им последний настроенный Таргелем амулет, помогающий найти отряд по ма-ячкам.
Ехали до самой темноты, хотя и люди и лошади выбились из сил; переход по ущелью оказался не таким уж лёгким делом. И когда остановились на берегу мелкой речушки, сержант велел костры не зажигать, перекусить и ложиться спать. Сам устроился с краю в последнем пологе, наказав дежурным будить себя немедля, если они заметят хоть что-то подозрительное.
Сон пришёл не сразу, и хотя ныла уставшая от непривычно долгой скачки спина, беспокойство за людей заставляло чутко прислушиваться к малейшему ночному шороху. Где-то ухнул филин, пискнула неподалёку мышь, тревожно зашуршали под порывом ветра листья деревьев.
