– Мне нужно их сотрудничество, – сообщил Дронго, – иначе я не смогу ничего сделать.
– Вам мешают работать? – уточнил Аббас Ашрафи.
– Скорее не помогают. Они считают, что сохранение морального облика вашего младшего брата гораздо важнее самого факта расследования.
– Передайте телефон Мусе Халилу, – попросил Аббас Ашрафи.
Дронго протянул аппарат адвокату.
– Сделайте так, чтобы мне больше он не звонил и не беспокоил меня, – строго приказал Аббас Ашрафи, – и дайте ему все, что он хочет. Любые сведения, любые справки. Уже поздно что-то скрывать, прошло почти три месяца. Нам нужно найти убийцу, а не скрывать наши никому не нужные тайны. Ясно?
– Я все понял, – пробормотал адвокат, возвращая аппарат.
– Господин Аббас Ашрафи приказал отвечать на все вопросы эксперта, – строго произнес он, глядя на телохранителя.
– Мне придется повторить свой вопрос, – напомнил Дронго. – Значит, у погибшего были разные женщины?
– Да, – ответил Тауфик, – к нему приезжали разные женщины.
Для приехавшего сюда голландца это было нормальным явлением. Его даже не интересовали сексуальные увлечения погибшего. Может, потому, что сам приехавший имел несколько другую сексуальную ориентацию и для голландца подобные связи были в порядке вещей. Поэтому он менее всего обращал внимание на эту сторону жизни погибшего.
– В том числе и проститутки? – настаивал Дронго.
– Да, – покраснел Тауфик, – приезжали разные женщины. Некоторым он платил, некоторые появлялись по собственному желанию.
– Среди них были постоянные посетительницы его квартиры?
Тауфик огорченно вздохнул, словно его призывали предавать хозяина.
– Были, – ответил он.
– Их имена, – попросил Дронго.
Телохранитель поднял голову.
– Они не имеют отношения к убийству, – твердо сказал он, – никакого отношения. В день убийства и за день до этого никто из них не посещал квартиры досточтимого хозяина. Никто из них там не был.
– Вы не ответили на мой вопрос, – повторил Дронго.
– У него были свои близкие друзья, – подтвердил Тауфик Шукри, – которые приезжали чаще других. Наталья Кравченко, она журналист, и Рита Эткинс, она представитель канадского телевидения. Я говорил про них и следователю и приехавшему голландскому специалисту. Насколько мне известно, их обеих вызывали к следователю, но они ничего не знали об этом убийстве. И голландец тоже с ними разговаривал. Они ничего не знают.
– Очевидно, эти две журналистки были теми женщинами, которых вам разрешили назвать, – усмехнулся Дронго, – в результате жестого отбора, который мог произвести наш уважаемый адвокат. У вас есть номера их телефонов?
– У секретаря есть их номера, – кивнул Тауфик Шукри, – я могу их взять для вас.
– Обязательно. Я хотел бы с ними переговорить. А теперь назовите другие имена. Женщины, которые чаще всех приходили в гости к вашему боссу и которые получали за это соответствующую плату.
– Иногда приходили и такие женщины, – кивнул несколько смущенный Тауфик Шукри.
– Имена, – требовательно произнес Дронго.
– Их ничего не связывало, – попытался объяснить телохранитель. – С обеими журналистками он близко дружил, а с этими девицами его ничего не связывало, кроме секса. Абсолютно ничего. Он вызывал их, платил им и снова отсылал. Даже давал деньги на такси, чтобы они не садились в наши машины.
– Настоящий джентльмен, – согласился Дронго, – куда он обычно звонил?
– У него были свои связи, – ответил Тауфик Шукри, – и свои номера телефонов. Он знал, куда нужно звонить.
– И вы, очевидно, тоже. Куда он обычно звонил?
– Одной своей знакомой.
– Ее имя?
– Лаура. Лаура Манкузо.
– Неужели итальянка или испанка?
– Я не знаю.
– У вас есть ее номер телефона? Только смотрите на меня, а не на адвоката. Отвечайте.
– Конечно есть.
– Прекрасно. И среди тех, кого иногда приглашал ваш шеф, наверно были и девицы, которые ему особенно нравились?
– Были, – кивнул Тауфик Шукри. Он уже понял, что этот человек настойчиво идет к своей цели и лучше, не сопротивляясь, говорить всю правду.
– Кто?
– Одна из них появлялась чаще других. Я знал только ее имя. Эвелина. Больше ничего. Но она бывала чаще других.
– Вы знали, сколько ей платил ваш шеф?
– Сначала не знал, потом случайно узнал.
– Сколько?
– Две тысячи долларов за ночь. Но они почти никогда не оставались на ночь.
– Почему они? – сразу спросил Дронго.
Тауфик отвел глаза. Облизнул губы. Было понятно, что он оговорился.
– Как вам не стыдно, – сразу пришел к нему на помощь адвокат. – Разве можно интересоваться такими интимными вопросами?
– Почему вы оговорились и сказали «они»? – снова настойчиво повторил Дронго. – У него бывали оргии или вечеринки прямо на квартире?
– Никогда не бывали, – выдохнул Тауфик Шукри, – но он любил... в общем, он так встречался... Мы об этом знали...
– Постарайтесь внятно объяснить, что именно вы имеете в виду, – попросил Дронго.
– Он любил, когда женщина была не одна, – выдавил телохранитель, краснея от смущения.
– Вам достаточно или нужны еще подробности? – снова вмешался Муса Халил. – И не забудьте, что об этом не должен никто знать. Это была личная жизнь господина Вилаята Ашрафи.
– Ему нравилось, когда к нему приходила не одна женщина? – безжалостно уточнил Дронго.
– Да, – ответил телохранитель, – он часто так делал, встречаясь сразу с двумя или тремя женщинами.
– Одновременно? Они приходили одновременно?
– Иногда да, – признался Тауфик Шукри.
– Надеюсь, вы понимаете, что эта информация не имеет никакого отношения к убийству уважаемого господина Ашрафи и должна остаться в тайне, чтобы не компрометировать такую семью, – напомнил адвокат.
– Безусловно, – согласился Дронго, – а друзья? С кем из мужчин он больше всего общался?
– Он никогда не общался с мужчинами, – изумленно ответил телохранитель.
– Это я понимаю. Я неудачно выразился. Я имею в виду не друзей для интимных игр, а вообще друзей. С кем он виделся и разговаривал чаще других?
– Со мной, – честно ответил Тауфик Шукри, – мы были почти всегда вместе. С гоподином адвокатом Мусой Халилом, всегда когда нужно было подписывать документы. С руководителем московского филиала Николаем Савельевичем Крастуевым, который готовил ему все нужные бумаги.
– Крастуев сейчас здесь, в офисе? – обратился к адвокату.
– Да, конечно. Он работает в компании уже несколько лет, – ответил Муса Халил, – и считается руководителем нашего представительства в России.
– А какая должность была у погибшего?
– Он был членом совета директоров компании и вице-президентом. В совете директоров он отвечал и за российское направление.
– Кто по национальности Крастуев? Такая интересная фамилия?
– Он с Северного Кавказа, – сообщил адвокат, – но не мусульманин. Кажется, он буддист.
– Калмык?
– Возможно. Мы принимаем людей невзирая на их религиозные или национальные отличия. В нашей головной компании в Египте работает много арабов-христиан и коптов. Мы не видим в этом ничего предосудительного.
– Безусловно. А теперь, уважаемый Тауфик, расскажите мне подробно, как вы провели последний день с шефом. Желательно очень подробно, чтобы я мог составить себе четкое впечатление, где именно вы были. Начнем с того, кто пригласил вас на выставку, куда вы поехали из вашего офиса?
– Это был официальный прием. В «Крокус-центре», – сообщил телохранитель, – у нас было официальное приглашение. Следователи тоже интересовались этим вопросом. Мы знали, что там нужно быть к двенадцати. Выехали в начале одиннадцатого, чтобы не попадать в автомобильную пробку, и все равно попали. С трудом успели туда к двенадцати. Там было много людей.
– Ваш шеф что-нибудь пил?
– Только апельсиновый сок, – ответил Тауфик Шукри, – я сам принес его, забрав со стола стакан и лично выбирая его из всех стаканов, которые стояли на столике. Это входит в мои обязанности, и я никому не доверял этот стакан. Больше он ничего не пил. Я сам отнес пустой стакан обратно.
– Может, с кем-то здоровался?
– С очень многими людьми. Здоровался, разговаривал, смеялся. Потом мы сели в машину. У нас большой, как это правильно называется, представительский шестисотый «Мерседес». Господин Вилаят Ашрафи всегда садился на заднее сиденье, а я был впереди рядом с водителем. И пока мы ехали в город, он ничего не пил, хотя в салоне автомобиля у нас всегда есть напитки, виски, коньяк.
– Вы уверены, что он ничего не пил? Может, кто-то сумел отравить одну из бутылок, которые были в баре вашего автомобиля.
– Их проверяли эксперты. Все бутылки были на месте и все были закрытые. Он ничего не пил, в этом я уверен.
– И не курил?
– Нет. Он вообще не курил. У нас не было в машине сигарет.
– Что было потом?
– Мы подъехали к дому, нам открыли ворота. Мы въехали во двор. Я вышел вместе с ним, вошли в подъезд. Обычно он меня отпускал уже внизу, ведь в холле всегда сидел дежурный охранник. А в квартире была установлена аппаратура, которая, как это правильно, замечала, нет, правильно сказать фиксировала всех, кто там появлялся. И у дежурного тоже была своя камера наблюдения на этаже. Кроме того, он записывал всех, кто входит в дом. Поэтому я обычно с хозяином не поднимался. Он меня отпустил, вошел в кабину лифта, поднялся к себе. Я стоял около дежурного и все видел. Господин Вилаят Ашрафи открыл двери своим ключом и вошел в квартиру. После чего я уехал. Через два часа мне позвонили и сообщили, что мой хозяин умер еще два часа назад и там работают сотрудники милиции. Я сразу поехал туда.
