* * *
Город. Обычный белорусский городок на пятьдесят тысяч жителей. Всего две фабрики: швейная и ткацкая, так что процент женского населения значительно превышает мужской. Поэтому нас, лётчиков, сюда и перевели. Тем более, что граница рядом — пятнадцать минут лёта на форсаже…
Дома я быстро споласкиваюсь под умывальником и облачаюсь в парадную форму. Пока примеряю перед пыльным зеркалом фуражку, в который раз ловлю себя на мысли, что пора бы и заняться обустройством выделенной мне квартиры. Нет, оно, конечно, понятно — человек военный, холостяк, дома бывает нечасто, но… Зеркало вон пыльное, полы давно немыты, в буфете — хоть шаром покати, истощённый до последней стадии таракан смотрит на меня с немым укором… Кстати, о еде — придётся пойти куда-нибудь перекусить…
В принципе, городок хоть и небольшой, но точек «общепита» хватает, хотя, если честно, есть макароны, приготовленные на машинном масле, нет ни малейшего желания. О! Идея! Схожу в ресторан. Тем более, давно имел желание посидеть по-буржуински, чтобы за мной поухаживали, а не сам я с подносом бегал.
С этими мыслями выхожу из дома, направляя стопы в центр города. Время — пять часов вечера, но светло, летом темнеет поздно. Поскольку сегодня вечер предвыходного дня, народа на улицах много, и я, не торопясь, шествую по центральному проспекту имени товарища Сталина. Много всякой зелени, по булыжнику мостовой плавно катят немногочисленные машины, чаще — грузовые с военными номерами, но иногда попадаются и легковушки Горьковского автозавода.
Встречные прохожие смотрят по-разному, в основном — с уважением, но пару раз обожгло и откровенной ненавистью. Видать, кто-то из бывших… впрочем, ладно. К старому возврата нет, так что пусть исходят злобой…
* * *
— Товарищ старший лейтенант! Товарищ Столяров, вы меня не помните?
Передо мной возникает чудное создание лет двадцати-двадцати двух. Окрашенные пергидролем светлые волосы, уложенные в высокую причёску с валиком на польский манер, нарядное платье из светлого ситца с рюшечками на груди. Где же я её видел? А точно, вспомнил — нас познакомили, когда мы ездили к ним на фабрику ветошь получать. Эта девушка там кладовщицей работает, а зовут ее, кажется, Таней… ну да, точно, Татьяна:
— Танечка? Откуда?! Как я рад вас видеть, честное слово!
Красавица цветёт от восторга, румянец смущения мигом заливает щёки с небольшими милыми ямочками. А девочка и впрямь очень даже симпатичная! Стройная фигурка, карие глаза… Кажется, мне есть с кем провести время…
— Таня, а что вы делаете сегодня вечером?
— Я?!
— Да, а разве рядом есть ещё кто-нибудь?
Она оглядывается, потом прыскает от смеха.
— Вообще хотела с подругой погулять, но если вы приглашаете…
— Конечно! И давайте на «ты»? Как, не против?
— Нет…
Буквально несколько минут спустя мы уже подходим к ресторану, на пяточке перед которым много военных. Ну, ещё бы! Сейчас мы самые обеспеченные люди в стране, которая ничего для нас не жалеет. Мы знаем, как нелегко даются ей все те силы и средства, что идут на поддержание боеспособности армии. Но знаем мы и иное: безопасность первого в мире социалистического государства — превыше всего на свете!
В этот момент слышу сзади удивительно знакомый и родной голос:
— Старший лейтенант Столяров! Немедленно на взлёт!
Не веря своим ушам, поворачиваюсь — Сашка! Старший брат! В серой форме танкиста, и уже с капитанскими петлицами. Ну, старший брат всегда первый, чему удивляться — и тут обскакал…
Глава 3
…У Вовки медленно отвисает челюсть, затем брат отпускает свою спутницу и бросается ко мне. Мы от души обнимаемся. Это сколько же не виделись-то? Да, почитай, с награждения — как в Кремле всесоюзный староста нам ордена навесил да ночь в гостинице посидели, так больше и не виделись. Меня, вместе с повышением, сразу на переформирование, а его назад, в часть — даже почтой не успели обменяться.
Потом так обидно было, что его следы опять потерял, прямо, хоть плачь! Одна только слабенькая надежда на встречу и теплилась. И вот на тебе встретились! Видно, судьба…
Да, изменился брат за этот год, заматерел. Впрочем, он и раньше-то был крупный, а сейчас ещё больше разнесло. Теперь, правда, в ширину — совсем квадратный стал. И улыбка поперёк себя шире.
Но встреча — на то и встреча, чтоб ее полагалось отметить, по-нашему, по-северному, и мы все втроём шагаем в ресторан. К нам суетливо подбегает официант — похоже, тоже из бывших— и интересуется, чего изволят уважаемые клиенты. Заняв указанный столик, мы делаем заказ, и вскоре укрытая крахмальной скатертью поверхность покрывается множеством блюд и бутылок. А мы вспоминаем нашу первую фронтовую встречу. Спутница Вовки, широко раскрыв удивленные глаза, по очереди переводит взгляд на каждого из нас. Ещё бы, герои войны!..
Внезапно Таня, как её представил брат, приподнимается и кричит, увидев кого-то в накатывающих на городок сумерках:
— Катя! Катерина!
В ответ слышится:
— Танюшка! Ты что тут делаешь?
— Ой, Катя! Подожди, я сейчас!
Девушка извиняется и исчезает в дверях. Мы тем временем не теряемся и наполняем стаканы чистой, как слеза, жидкостью.
— Ну что, за встречу?
— За встречу, брат!
Быстро опрокидываем внутрь ледяную водку, зажёвываем её удивительно вкусным сыром, красиво разложенным на небольшой фарфоровой тарелочке. По привычке сразу же лезу в карман и достаю именной портсигар, предложив брату командирский Казбек. Он не отказывается, щелкнув в ответ зажигалкой. Хитро прищурившись, Володька смотрит на меня и затем вдруг предлагает: