— Многоженстве! — Она иронически усмехнулась. — Только не пытайтесь убедить меня, что у вас есть моральные принципы!
Я рассердился. Вчера мы с Бруксом подробно разъясняли ей, как способность моклинов к подражанию и любовь, которую они питают к людям, приводят к появлению ребятишек с бакенбардами или носами вроде моего. Так что комплимент, сделанный мне молодой мамашей, проистекал из чисто платонического обожания. Но, кажется, эта рыжая красотка все пропустила мимо ушей.
— Мисс Колдуэлл, — сказал я, — Брукс и я сообщили вам все факты. Мы старались сделать это деликатно, чтобы пощадить ваши лучшие чувства. Буду очень благодарен, если вы теперь пощадите мои.
— Непременно — как только их обнаружу, — ответствовала инспектор Колдуэлл, сморщив прелестный носик.
Тут я замолчал. Спорить с этой женщиной не имело смысла. Мы в полном молчании пробирались по лесу, пока не наткнулись на гнездовой куст. Экземпляр был довольно крупным, со множеством гнезд, от крохотных бутонов величиной с кулачок младенца до зрелых, раскрывшихся, выстланных чем-то похожим на мягкий войлок. В таких уже хозяйничали птицы-пересмешники. Две пичуги примостились на ветке у почти созревшего гнезда, издавая протяжные стоны; казалось, эта парочка молила его раскрыться, чтобы поскорее отложить туда яйца.
— Смотрите, — сказал я, — вот гнездовой куст. Он растит гнезда для пересмешников. А птицы удобряют землю у его корней. Они бросают на почву остатки пищи, которые перегнивают и тоже идут в дело. Гнездовой куст и птицы-пересмешники кооперируются. Это обычный путь эволюции на Моклине, что мы с Бруксом и старались вам объяснить.
Она отбросила со лба рыжие локоны и решительно зашагала вперед без единого слова. Так мы и дошли до здания другой миссии. Оглядев его со всех сторон, инспектор Колдуэлл впала в такую холодную ярость, что я буквально затрепетал.
Как всегда, в торговом зале были одни моклины. И я услышал привычное объяснение — люди, мол, куда-то ушли. Они отвечали нам вежливо и смотрели на мисс Колдуэлл с нескрываемым восхищением. Продавцы показали ей товары — их ассортимент почти совпадал с нашим. Правда, кое-что отсутствовало, но моклины признались, что все добро уже раскуплено полностью из-за низких цен.
Однако они ничего не знали о том, кто производит товары, откуда они поступают на Моклин и какая компания основала незаконную миссию. Так что мисс Колдуэлл оставалось только смотреть на них и накаляться все больше и больше.
Когда мы вернулись, Брукс потел над очередным меморандумом, надеясь закончить его к следующему прибытию «Пальмиры». Инспектор Колдуэлл ворвалась в торговый зал словно ураган, раздавая приказания моклинам сдавленным от ярости голосом. Затем она двинулась прямиком к Бруксу.
— Я только что велела нашим продавцам снизить цены на семьдесят пять процентов, — проинформировала она. — А отпуск товаров в кредит пусть будет удвоен. Они хотят начать торговую войну? Что ж, они ее получат!
Она разозлилась сильней, чем того стоило дело. Брукс устало произнес:
— Хочу вам кое-что сообщить. Я обошел леса в радиусе тридцати миль и нигде не обнаружил следов приземления чужого корабля. Вам это что-нибудь говорит?
— Но миссия-то существует? — упрямо возразила она. — И у них полно товаров, верно? Этого вполне достаточно! Нарушены наши права, и мы должны заставить их убраться!
Глаза ее метали искры. Брукс покосился на разгневанную физиономию инспектора Колдуэлл и сказал:
— Подумайте хорошенько — в их распоряжении была почти вся планета. Они могли построить сто магазинов в другом полушарии и драть там любые цены. Но они устроились совсем рядом с нами. Ну какой в этом смысл?
— А такой, — в запальчивости воскликнула она, — что туземцы здесь уже знакомы с земными товарами! И вокруг немало подходящих парней, готовых служить переводчиками, продавцами, клерками! И только тут, — ярость ее наконец прорвалась наружу, — только тут они могли найти такого красивого, обаятельного старшего клерка, мистер Брукс! Как две капли воды похожего на вас — и голосом, и манерами! Вы должны им гордиться!
Пустив последнюю парфянскую стрелу, она выскочила из комнаты. Брукс заморгал глазами.
— Кажется, она ничему не верит, — кисло заметил он, — кроме того, что все мужчины погрязли в пороке. Тот моклин что, здорово похож на меня?
Я кивнул.
— Странно… — протянул Брукс. — Моклины из тех краев никогда не таскали мне комплиментов… — Он испытующе посмотрел на меня. — Сходство действительно велико?
— Если обрядить его в твою одежду, с трех шагов не отличишь, — честно признал я.
Брукс внезапно начал бледнеть — медленно, очень медленно.
— Помнишь, ты отправился на охоту с Диитом и его кланом? В тот раз еще погиб один из моклинов? Кажется, тебе преподнесли одеяние гостя?
Мне стало не по себе, но я кивнул. Получить одежду гостя — большая честь. То же самое, что лучшую спальню и суфле из цыпленка на завтрак где-нибудь в Калифорнии. Что касается охотничьей экспедиции моклинов, то это, доложу я вам, стоящее зрелище. Моклины охотятся на гарликтосов, которых мы с вами назвали бы просто драконами, потому что все тело у этих тварей в чешуе, они неплохо летают и вообще ребята шустрые и боевые.
Охотятся на них так: прихватывают несколько пересмешников — если они только не заняты поисками гнезда, в брачный сезон эти пташки ни на что не годятся — и выпускают в подходящем месте. Пересмешники мечутся туда-сюда, трепыхая крылышками, пока их стайку не заметит гарликтос. Тогда они несутся прямо к охотникам, с драконом на хвосте, непрерывно болтая: «Вот и я, парни, вот и я! Не промажьте, не промажьте!» Гарликтос приближается к засаде, тут его, голубчика, и бьют влет. Затем пересмешникам выделяют их долю, они рассаживаются вокруг и с наслаждением принимаются за еду, кудахтая и хвастаясь своими подвигами.
— Значит, ты был в одежде гостя? — повторил Брукс. Я снова кивнул, одолеваемый тяжкими предчувствиями.
Одежда гостя выглядит превосходно, она буквально ласкает кожу. Одеяние это не слишком подходит для охоты в джунглях, но моклины считают, что их самые дорогие гости должны его носить. Но, конечно, гостям приходится снимать свою обычную, земную одежду.
— А в чем дело? — спросил я, обеспокоившись не на шутку.
— Ты не помнишь, не возвращался ли ты в миссию на денек — примерно посредине охоты? За табаком и другими припасами?
— Нет, — покачал я головой. — Мы были слишком далеко в Тангибских горах. Там похоронили погибшего охотника, и моклины долго возились, сооружая надгробный памятник. Я не мог их покинуть. А что?
— В середине той недели, что ты щеголял в одежде гостя, — хмуро начал Брукс, — кто-то заявился сюда, обряженный в твои штаны и куртку, провел денек в миссии, прихватил табак и ушел. Джо, если появился моклин, который может сойти за меня, почему бы и другому не оказаться твоим двойником? Так оно и было — и я ничего не заподозрил.
Меня прошиб пот.
— Но зачем это нужно? Ведь он ничего не украл… Табак — это ерунда… Может, он хотел похвастаться перед остальными, как ловко тебя провел? Просто пошутить?
— Может, и так, — нахмурился Брукс. — А может, он проверял, сумеет ли при случае обмануть меня… Или кэпа Хэнея с «Пальмиры»?.. Или…
Он подозрительно уставился на меня. Черт знает, что такое! Я почувствовал, как мое лицо одеревенело.
— Не хотелось раньше тебе говорить, — продолжал Брукс, — но я все время ждал чего-нибудь подобного. Моклины желают походить на людей — и у них рождаются человеческие дети. Во всяком случае они выглядят, как наши ребятишки. А теперь моклины захотели стать такими же умными, как люди… да что говорить, ты же знаешь, что они не дурнее нас. — Брукс попробовал ухмыльнуться, но только скривил рот. — Эта новая миссия с самого начала была мне подозрительна. Откуда она взялась, под нашим боком? Я думаю, они просто практикуются, понимаешь?
Мурашки побежали у меня по спине. Опасное дело! И, стараясь заглушить такие мысли, я быстро сказал:
— Ты хочешь убедить меня, что моклины, похожие на людей, собираются нас пристукнуть и занять наши места? Я в это не верю! Люди так нравятся моклинам! Они никогда не причинят нам зла!
Брукс словно не расслышал моих слов и продолжал гнуть свое:
— Я пытался убедить Компанию, что надо убираться отсюда — и побыстрей! А начальство прислало сюда эту рыжую девицу! Ничего себе инспектор! Думает только о том, как разделаться с конкурентом, а нас считает шайкой похотливых негодяев! И ничто не может ее переубедить!
Тут у меня мелькнула одна мысль. Пожалуй, она выглядела обнадеживающе. Я поднял глаза на Брукса.
— Постой-ка… Она — первая женщина, прилетевшая на Моклин… и к тому же рыжеволосая. Моклины раньше никогда не видели таких людей. У нас еще есть время?