— Она взяла странный билет, — продолжал Каплунович, — можете себе представить, как она полетела во Францию? Через Берлин самолётом монгольской авиакомпании, а затем уже оттуда «Люфтганзой» до Парижа. Такой сложный и непонятный маршрут.
— Может, ей нравится летать именно с монгольской авиакомпанией? — пошутил Дронго. — Хотя согласен, что могут появиться вопросы. Обратный билет она взяла?
— С открытой датой. — Каплунович чуть помолчал. Затем неожиданно спросил: — Вы уверены, что ваша квартира не прослушивается?
Абсолютно. У меня включён скремблер, последняя модель. Эту комнату невозможно прослушать, — пояснил Дронго, — хотя ничего исключить нельзя. Но скремблер у меня включён на всякий случай, и если кто-то захочет услышать наш разговор, то должен будет задействовать уж очень совершённую технику. Однако, если вы считаете, что есть опасность, можно воспользоваться старым методом…
Он взял пульт и включил телевизор. Прибавил громкости.
— Немного неудобно, но гарантированно просто, — добавил Дронго.
— Верно, — согласился Каплунович. Он даже улыбнулся: — У меня в компании работает целый отдел, занимающийся вопросами возможного прослушивания сотовых телефонов. Пытается решить эту проблему на современном уровне.
— Получается?
Не всегда, — честно признался Каплунович, — но мы стараемся. Я думаю, главная причина, по которой Вера так неожиданно исчезла и не пытается с нами связаться, совсем в другом. И это мне тоже удалось установить. Дело в том, что я президент той самой сотовой компании, телефоном которой пользовалась и Вера. Мне было легко установить, кому она звонила и кто звонил ей. В тот момент, когда она якобы обнаружила у себя возможного убийцу, ей позвонила подруга, муж которой работает в городской прокуратуре. Вы знаете, что именно сказала её подруга? Она рассказала, что исчез журналист Оглобин, которому давала интервью Вера за месяц до этого события. И ещё что за неделю до этого погиб бывший руководитель Веры в кабинете министров, некто Денис Викторович Репников. Нам удалось установить, что его автомобиль свалился в реку. Врачи считают, что причиной был сердечный приступ. Но я немного знал Репникова. Это был абсолютно здоровый человек, занимавшийся спортом.
— Сколько ему было лет?
— Чуть больше пятидесяти.
— В таком возрасте мужчины иногда внезапно умирают от сердечного приступа, — возразил Дронго, — тем более что Репников раньше работал в кабинете министров. Смена работы могла очень болезненно на нем сказаться.
— Возможно, вы правы, — вежливо согласился Каплунович, — но дело в том, что моя родственница успела позвонить супруге Дениса Викторовича. Мы зафиксировали все её звонки. Она позвонила в Латвию своему бывшему другу и спросила, может ли к нему приехать. Нужно было знать Веру, чтобы понять, насколько его удивил этот звонок. Через два года после их разрыва. Это было неожиданно для него, но он согласился. Возможно, решил, что она хочет помириться. Хотя вряд ли. Они были вместе достаточно долго, и он успел изучить её характер.
— Как его зовут?
— Александр. Александр Линдт. Он работал представителем латышской компании в Москве. Больше восьми лет. Очень неплохой парень. Но она ему больше не звонила. И не появлялась в Латвии.
— У неё российский паспорт?
— Да. Обычный паспорт для туристов. И ей обычно давали мультивизу в Шенгенскую зону и право на пребывание в ней обычные девяносто дней. И ещё есть виза в Великобританию. На два года.
— Она звонила только своему другу и жене Репникова?
— Нет. Она успела сделать ещё два звонка. Перезвонила к себе на работу, предупредив, что её несколько дней не будет. Собственно, поэтому мы её сразу и не искали. Но домой она больше не возвращалась, мы это установили достаточно точно. Её никто больше не видел. А последний звонок она сделала в редакцию газеты, где работал Оглобин. Все звонки мы проверили, со всеми поговорили. Её интересовало, как исчез журналист. Она говорила с заместителем главного редактора Куравлёвой. И все. Потом аппарат замолчал. Как будто она его выбросила. Во всяком случае, мы смогли проверить, где находится её телефон…
— Выключенный телефон? — переспросил Дронго.
— Этого я вам не должен говорить, — грустно усмехнулся Борис Самуилович, — но обнаружить даже выключенный аппарат вполне возможно. И технически достаточно несложно. Вы отключаете внешнюю связь, но местонахождение каждого аппарата можно легко установить.
— Вы говорили об этом своей родственнице?
— Да. Она это знала.
— И где теперь её аппарат?
— На дне Москвы-реки. Мы в этом уверены.
— И вы удивлены?
— Конечно, нет. Но моя жена хочет знать, куда пропала её младшая сестра. И почему она так внезапно исчезла. Согласитесь, что в этом есть некое противоречие. Выбросить свой сотовый аппарат, не пользоваться машиной, не возвращаться в квартиру, а потом вылететь во Францию, чтобы прилететь в Париж и не позвонить собственной сестре?
— У них были нормальные отношения?
— Более чем. Кира была ей как мать. Они очень дружили. Вера точно знала, что всегда может положиться на старшую сестру.
Дронго взглянул на невозмутимого Эдгара Вейдеманиса. Тот молчал, не вмешиваясь в разговор.
— Вы проверяли её появление на границе? — уточнил Дронго. — Она должна была дважды предъявить свой паспорт. На российской и на немецкой границе. В Москве и в Берлине. Потом в Париж можно лететь без пограничного оформления, но и там достаточно строго проверяют документы.