— Красивая девушка?
— Да, но она не девушка. Она уже мама, у нее трехлетний сын. Работает у меня два года. Мне рекомендовал ее один из наших начальников отдела. Это его племянница. Знает английский и испанский языки, очень прилежная, дисциплинированная. Вы понимаете, нужно соблюдать «разумные пределы». Я не аскет, но стараюсь не афишировать свои связи.
— Хорошая фраза, — улыбнулся Дронго, — про «разумные пределы». Будем считать, что вы меня не обманываете. Ваш случай, конечно, очень интересный. Собрать в Москве трех женщин, с которыми встречались много лет назад. Само по себе это достаточно интересно. А еще попытка вас убить, если, конечно, убить хотели именно вас.
— Вы можете мне помочь? — спросил Халупович. — В прокуратуре считают, что она сама могла перепутать яд с каким-то продуктом и положить его в бутылку. Но у меня не было в доме такого яда и уж тем более ей не нужно было смешивать его с водой.
— Может, у вас завелись крысы?
— На седьмом этаже? Нет, у меня никогда не было крыс.
— У вас есть в квартире мусоропровод?
— Нет, он на лестничной клетке. И вообще я достаточно цивилизованный человек, чтобы не травить крыс, которых у меня никогда не было, каким-то самодеятельным образом. Я доверяю профессионалам. Для этого я вызвал бы специалиста из отдела профдизенфекции. По той же причине я обратился и к вам. Вы лучший профессионал из тех, кого мне рекомендовали. И мне нужно, чтобы вы нашли «крысу», которая хотела меня укусить.
— Очень образно, — Дронго поднял свой бокал, — хорошо. У меня сейчас есть время, и я могу заняться вашим необычным случаем. Мы сможем прямо сейчас проехать в отели, чтобы побеседовать с вашими женщинами?
— Конечно, я им позвоню. Они и так беспокоятся. Я вызвал их в Москву, а сам не встречаюсь с ними уже два дня. Представляю, что они обо мне думают.
— Вы говорили о них сотрудникам милиции или прокуратуры?
— Нет, конечно, не говорил. Как бы я мог объяснить их появление сотрудникам милиции? Когда я уезжал в аэропорт, домработница была еще жива, и я не счел возможным говорить о своих знакомых следователям.
— Поедем прямо сейчас, — решил Дронго, — не нужно откладывать. Следователи могут узнать о визите на вашу квартиру неизвестных женщин и заинтересоваться ими. Я только переоденусь.
— Насчет вашего гонорара… — начал Халупович. — Вы можете назвать сумму, чтобы мы ее обговорили?
— Да, — сказал Дронго, поднимаясь с кресла, — терпеть не могу этого момента. Но думаю, сорок тысяч меня вполне устроят. Конечно, я не гарантирую вам успешного завершения дела. Надеюсь, вы меня понимаете?
— Вполне, — Эдуард Леонидович полез в карман, — пятьдесят процентов аванса вас устроит?
— Уберите деньги, — мрачно посоветовал Дронго, — сначала я сделаю свою работу. В моей практике было несколько случаев, когда мне приходилось отказываться от оплаты.
— Почему? — удивился Халупович.
— Вы могли сами подстроить подобное убийство, — объяснил Дронго. — Возможно, ваша домработница что-то узнала и вы специально оставили эту бутылку на кухне, а сами уехали в аэропорт, чтобы гарантировать свое алиби. Такой вариант вы исключаете?
Халупович открыл рот, потом закрыл его и с ужасом уставился на собеседника.
— Вы и меня подозреваете?
— Я говорю об этом как об одном из вариантов развития событий, — пояснил Дронго, — но, думаю, это самый нереальный вариант. В конце концов, вы могли ее просто выгнать. Вы слишком разные люди, чтобы ваши интересы хоть как-то могли пересечься. Именно поэтому я не беру денег заранее. Подождите меня немного, я переоденусь и мы поедем в гости к вашим знакомым.
Глава третья
Выйдя из дома, они сели в белый «Ауди». Это была восьмая модель, с большим просторным салоном. Дронго усмехнулся, когда садился в машину. Обычно бизнесмены предпочитали «Мерседесы», которые давно стали признаком дурного вкуса. Сами машины были в этом виноваты меньше всего. Но выбор «Ауди» говорил и о вкусе самого Халуповича. За рулем сидел молодой человек, на вид лет двадцати пяти. У него были красивые каштановые волосы, правильные черты лица. Когда они садились в машину, он открыл дверцу для Халуповича и было заметно, что он выше своего патрона.
«Ребят с такой внешностью и ростом раньше отбирали в гвардию», — подумал Дронго.
Машина проезжала по Тверской, когда Халупович показал на один из домов.
— Здесь моя квартира.
— Первая или вторая? — уточнил Дронго.
— Та самая, — нахмурился Халупович. — В квартире, где живет моя семья, есть охрана, и там не может появиться незваный гость. Как в вашем доме.
— А в этой квартире охраны нет, — понял Дронго, — но у вас в подъезде должна быть дверь с кодовым замком.
— Она есть, — кивнул Халупович, — но кого она может остановить? Нужно только дождаться кого-нибудь из жильцов и войти в дом вместе с ним. Рискованно, но абсолютно надежно. Это не защита от воров, скорее, она служит преградой для мальчишек и бомжей, которые не могут теперь греться в теплых подъездах.
— Потом вернемся к вам, и я осмотрю вашу квартиру, — предложил Дронго. — Позвоните в «Националь» и скажите вашей знакомой, что мы скоро будем.
— Да, конечно, — Халупович достал телефонный аппарат и набрал номер.
— Вы давали номер своего мобильного телефона этим женщинам? — спросил Дронго.
— Думаете, позвонил кто-то из них? — понял Халупович. — Конечно, давал. Они в чужом городе, вдруг им что-нибудь понадобится. Алло, — произнес он, наконец дозвонившись. — Добрый вечер, Элга. Как у тебя дела? Нет, все в порядке. Я скоро к тебе заеду. Со мной один мой друг, он хочет с тобой поговорить. Нет, нет, ты его не знаешь. Спасибо, Элга, мы скоро будем.