А ведь девятый час вечера. Все порядочные домохозяйки сейчас занимают свои любимые места перед экраном телевизора. Время для мелодрам и прочих слезоточивых историй.
– Ольга, мне нужно знать, кто изуродовал вам лицо.
Девушка дернулась, резко повернула голову к Архарову. Илона Евгеньевна больно вцепилась ему в руку.
– Да, ваше лицо изуродовано, возможно навсегда, – гнул свое Архаров.
– Нет! – выкрикнула Ольга.
– Кто это сделал?
– Я не знаю!
– Знаете. Мне совсем непонятно, почему вы покрываете преступника. Боитесь, что будет хуже?
– А что-то может быть хуже? – простонала девушка.
– Тогда почему вы молчите?
– Я не молчу!
– Кто плеснул вам в лицо кислоту?
– Я не видела его! Было темно!
– Кто толкнул вас?
– Я не видела.
– Может, вы слышали голос?
– А если я ошиблась?
– Вы слышали голос?
– Да, он назвал меня сучкой.
– Кто он?
– Денис.
– Кто такой Денис?
– Денис Викторович.
Перед мысленным взором Архарова всплыло лицо Клюева-старшего. Теперь он знал, почему Денис Викторович так растерялся, увидев его и Вадима.
Вадим остановил машину возле ворот, но во двор заезжать не стал. Он так и не узнал ответ на свой главный вопрос. Дома не удастся поговорить с отцом на животрепещущую тему. Мама будет мешать. А ей знать о приключившейся беде совсем не нужно.
– И все-таки, где ты был сегодня в районе шестнадцати часов? – спросил он.
– Тебе нужно алиби? – Отец нарочно тянул с ответом.
– Алиби нужно тебе.
– Но ты же не Павлик Морозов, не сдашь родного отца.
– Я не сдам, а Егор Васильевич обо всем догадается. Он видел тебя возле дома.
– Видел. Именно поэтому он задастся вопросом, почему я приезжал к Ольге. Ты сам подумай, если бы я облил ее кислотой, то разве сунулся бы к ней? Я ничего не знал, поэтому и появился.
– Знал – не знал. Преступникам свойственно возвращаться на место…
– Я не преступник! – перебил его отец.
– Тогда у тебя должно быть алиби.
– Отсутствие алиби не определяет степень вины.
– Значит, нет алиби. – Вадим вздохнул.
– Алиби есть. Но, видишь ли, я не могу сказать, где был в районе шестнадцати часов.
– Почему?
– Ты и так смотришь на меня косо. Из-за Ольги. Из-за любовницы. Еще и мама узнает. – Голос отца дрожал от дурного предчувствия.
– Не узнает. Во всяком случае, не от меня.
– А если у меня две любовницы?
– Две?! – Вадим оторопело глянул на отца.
Он молод, полон сил, в нем столько огня, а девушки нет. На данный момент, но тем не менее. А у отца сразу две любовницы!
– Я думал, что с одной расстался. А она позвонила, сказала, чтобы я приехал. Я так и сделал. Хотел сказать, что между нами все кончено, а она уговорила меня остаться. Сегодня она позвонила. Я не хотел ехать, но Татьяна настояла. Она умеет!..
– Значит, ты был у нее дома?
– Да, был. – Отец тяжко вздохнул. – Как раз в районе шестнадцати часов был.
– А затем, значит, поехал к Ольге. Решил зависнуть у нее на часок-другой, потом домой отправляться. Или у тебя сегодня командировка?
– Сегодня командировки нет. Давай, сынок, казни отца! Он это заслужил!
– Казнить или миловать тебя будут по решению суда.
– Какой суд! Я же русским языком сказал, что у меня есть алиби!
– Я должен в этом удостовериться.
– Зачем?
– Чтобы убедить в этом Архарова.
– Ты думаешь, он догадается?
Сначала Вадим заметил всполох фар со стороны контрольно-пропускного пункта, затем увидел подъезжающую машину.
Знакомый автомобиль остановился рядом с «Мерседесом». Из него выбрался Архаров.
– Уже догадался, – сказал Вадим и удрученно глянул на отца.
Как ни крути, а теперь он хоть в какой-то степени, но причастен к преступлению. Во всяком случае, Архаров может подумать именно так и предъявить.
Но сейчас Вадим больше размышлял об отце. Если его посадят, то это будет позором не только для семьи, но и его личным.
Глава 3
И рад бы в рай, да грехи не пускают. И хотел бы Денис Викторович домой попасть, но держит чувство вины перед сыном и семьей. Не распахиваются ворота во двор, не летит душа в дом. Зато дверца его машины открывается легко.
– Я вам не помешаю? – спросил Архаров, усаживаясь на заднее сиденье.
Он подумал, что не хотел бы попасть в ситуацию, в которой оказался его подчиненный. Не позавидуешь сейчас Вадиму.
– Нет конечно. – Голос Клюева-младшего дрогнул.
– А я в больнице был, с Платоновой разговаривал. Не хотела она ваше имя называть, Денис Викторович. Возможно, рассчитывает на вашу помощь. Ей дорогостоящая операция нужна, только на вас вся надежда.
– Ольга не могла назвать мое имя. – Голос Клюева-старшего дрожал от сильного внутреннего напряжения.
– Но назвала.
– Я вам не верю.
– Есть запись разговора. Следователь ее вам представит.
– Следователь?
– Да, Денис Викторович, все далеко зашло. Ольга не видела, как вы плеснули ей в лицо кислотой, но слышала ваш голос. Вы назвали ее сучкой.
– Как я мог ее как-то назвать, если в момент совершения преступления находился с другой женщиной?
– Вы знаете, когда это произошло? – спросил Архаров, усмехнулся и без особого укора глянул на Клюева-младшего.
– Да, конечно. Вадим мне все рассказал. Я даже не знал, что произошло с Ольгой.
– Могли бы и узнать. Больница работает круглосуточно.
– Да, конечно. Просто мне нужно собраться с мыслями, – зачастил Клюев-старший. – Я ни в чем не виноват, но Вадим требует алиби. Он тоже считает меня виновным. Мысли путаются, я плохо соображаю. Какая сейчас может быть больница? Но я обязательно съезжу.
– Значит, в момент совершения преступления вы были у другой женщины? – уточнил Архаров.
Видно, Вадим крепко нажал на отца, если смог выдавить из него вторую порцию правды, горькой для матери.
– Да, был у другой женщины, – виновато глянув на сына, на тяжком выдохе произнес Клюев-старший.
– Адрес, фамилия?
– Чиркина Татьяна Дмитриевна, улица Бородинская, дом восемьдесят четыре, квартира сто пять.
– Она замужем?
– А какое отношение это имеет к делу?
– Чиркина сможет подтвердить ваши слова?
– Ах, это!.. Да, конечно.
– Что ж, проверим.
– Я действительно был у Татьяны и никак не мог плеснуть Ольге в лицо кислотой! Да и скажите, зачем мне это делать? Какой смысл портить красоту, которой я дорожил?
– Ну, психоз на почве ревности – явление распространенное.
– Какой психоз? Какая ревность?.. Ольга не изменяла мне!..
– А где она работает?
– Ах, это!.. Да, конечно, эротический театр – не самое лучшее место для скромной девушки.
– Эротический театр?
Архаров снова усмехнулся. Он слышал про театр бального танца, но в принципе Ольга же не дура, чтобы признаваться в причастности к эротическому искусству.
– Он так называется. На самом деле Ольга даже грудь при выступлении не обнажает.
– С грудью разберемся. Значит, Чиркина Татьяна Дмитриевна.
– Я сам к ней собирался ехать, – тихо и уныло сказал Вадим.
– Нет. – Архаров отрицательно покачал головой. – Ты останешься с отцом. Платонова назвала его имя, он у нас подозреваемый. Задерживать мы Дениса Викторовича пока не будем, но ты за него отвечаешь головой. Или даже погонами.
Егор сочувствовал своему подчиненному, но выгораживать его отца не собирался. Если Клюев-старший виноват, то он будет арестован.
Ноябрь – преддверие зимы. Холодно, дождь со снегом. Темнеет рано. Девять часов вечера уже воспринимаются как глубокая ночь. Даже неудобно в столь позднее время ехать к женщине с официальным визитом.
Перед ней неудобно. Своей личной жизни у Архарова не было. С женой он в разводе, дочь воспитывает другой мужчина. На свободное время никто не покушается, можно работать хоть круглые сутки. Приходится пахать допоздна, чтобы грусть-тоска не заела.
Дверь открылась сразу, едва он нажал на клавишу звонка. На него смотрела молодая женщина, голову которой украшала чалма из полотенца. Банный халат на ней, возможно, на голое тело, тапочки на босу ногу. Симпатичная дамочка, большеглазая, губастенькая.
На Егора она глядела настороженно, но на ее губы наползала улыбка, которую вызывает у женщины присутствие интересного мужчины. И еще она держала дверь слишком широко открытой.
– Вам кого?
– Чиркина Татьяна Дмитриевна?
– Вы из полиции?
– Да, из полиции. – Архаров удивленно повел бровью.
Такой вопрос мог возникнуть только у человека, который находился не в ладах с законом.
– А с чего вы взяли, что я из полиции?
– Ну, у вас такой грозный вид, – проговорила Татьяна и заметно смутилась.
– Грозный вид может быть и у бандита.
– Нет! – Она улыбнулась, преодолевая смущение.
– Что «нет»?
– Не похожи вы на бандита.
– Тогда впустите меня в дом.
– Э-э… – Татьяна замялась.
– Я же из полиции! – Егор посмотрел на нее с хитрой улыбкой.
