— Я на этого ублюдка кучу бабок поставил! — сказал человек, облокотившись на бортик.
— И че? — отозвался тренер.
— Я только что видел собаку Гонзалеса. Господи Исусе, мужик, ты че, сбрендил? Там же помесь с бульмастифом, настоящий монстр!
Тренер пожал плечами.
— Ну да, зато он одноглазый. Брут его завалит. Пусть попробует не завалить!
И он снова дернул цепь.
Человек за бортиком потоптался и наклонился ближе.
— Вы че, сговорились, да?
— Пошел в жопу! Мне сговариваться ни к чему.
— Но я слышал, что когда-то это была твоя собака. Ну тот, одноглазый!
Тренер набычился.
— Ну да, и че такого? Я его продал Гонзалесу пару лет тому назад. Думал, он вообще не выживет. После того, как он без глаза остался, и ваще. Он был весь больной. Я его загнал этому латиносу за пару банок кетамина[2]. Самая идиотская сделка в моей жизни. Пес принес этому пидору гору бабок. Он мне с тех пор этим в рожу тычет. Но ничего, сегодня я отыграюсь!
Цепь натянулась и подняла Брута на задние лапы.
— Ты смотри мне: если проиграешь, я из тебя дома барбекю сделаю!
Пес почувствовал угрозу, стоящую за этими словами. Он понял не все, но смысл он почувствовал. «Если проиграешь...» За эти два года он не раз видел, как потерпевших поражение собак пристреливают, вешают на собственной цепочке или затравливают насмерть на ринге. Прошлым летом один бультерьер укусил тренера Брута за ногу. Пес опьянел от крови после проигранного боя и пошел в обратку. Потом, во дворе, бультерьер скулил, вымаливая прощение, но тренер облил собаку бензином и поджег. Горящий терьер носился кругами, выл, натыкался на столбы и решетки. Люди во дворе катались по земле от хохота.
Собаки в вольерах смотрели на это молча.
Они все знали, в чем смысл их жизни.
Никогда не проигрывать.
Наконец в центр ринга вышел высокий жилистый человек. Он вскинул руку.
— Собаки на ринг!
Проход на противоположной стороне ринга открылся, и на ринг ворвался огромный пес, волоча за собой низкорослого, мясистого тренера, широко ухмыляющегося дядьку в ковбойской шляпе. Но внимание Брута было сосредоточено на собаке. Мастиф представлял собой сплошную гору мышц. Уши у него были купированы под корень. Хвост был обрублен. Его лапищи глубоко врывались в песок — он рвался в центр ямы.
Голову пес держал набок, глядя на ринг своим единственным глазом. На месте второго у него был бугристый шрам.
Человек в центре ринга указал на две линии, прочерченные на песке.
— К черте! Мужики, это последнее шоу этого сезона! То, чего все вы так ждали! Новая встреча двух чемпионов! Брут против Цезаря!
Толпа откликнулась хохотом и свистом. Зрители затопали ногами по трибунам.
Но Брут услышал только одно имя.
Цезарь!
Его внезапно затрясло. Нервная дрожь сотрясала его так сильно, как будто самые кости у него дрожали. Он тряхнул головой, уставился на своего противника — и вспомнил все.
* * *
― Цезарь! Иди сюда, пидор! Ты че, не голодный, что ли?
Было утро, светило солнце, Бенни висел в руке чужого человека. Грубые пальцы ухватили щенка за шкирку и вытащили на середину незнакомого двора. Бенни завизжал и напустил лужицу. За решетками виднелись чужие собаки. Откуда-то пахло еще другими собаками. Его сестру держал в руках один из тех людей, которые украли их из дома. Сестра пронзительно тявкала.
— Заткни эту сучонку! Она его отвлекает.
― Не хочу я на это смотреть! — сказал тот человек, но все-таки зажал ей мордочку.
― Да ладно тебе, ты че, не мужик, что ли? Я тебе за что сто баксов заплатил, а? Мне пса чем-то кормить надо, нет?
Чужой сильнее впился пальцами в загривок Бенни и встряхнул щенка.
― А наживка, она наживка и есть!
Другой человек крикнул из темного навеса на противоположном конце двора:
— Эй, Джус! Сколько груза класть на волокушу?
— Блоков пятнадцать!
— Пятнадцать?!
— Мне нужно, чтобы Цезарь набрал мышцу к бою на будущей неделе!
Бенни услышал стук и скрежет чего-то тяжелого.
— Попер! — крикнул человек из темноты. — Голодный, видать!
Из темноты появилось чудовище. Бенни никогда еще не видел таких огромных собак. На великане была надета шлейка. Изо рта свисали до земли слюни. Когти с усилием впивались в черную землю. Он тащил за собой волокушу на стальных полозьях. На волокуше громоздились бетонные блоки.
Человек, державший Бенни, утробно расхохотался.
— Да уж, проголодался! Я его два дня не кормил!
Бенни снова описался от ужаса. Чудище уставилось прямо на него. Глаза горели алчным, неутолимым голодом. Слюней стало еще больше.
― Ну, Цезарь, веселей! А то останешься без завтрака!
Человек отступил на шаг вместе с Бенни.
Зверюга сильнее налегла на упряжь, вывесив длинный язык, с которого капала пена. Пес пыхтел и рычал. Волокуша ползла по земле с хрустом, точно разгрызаемая кость.
Сердечко Бенни отчаянно колотилось. Он пытался вывернуться, удрать, но не мог освободиться от железной хватки человека... и тяжелого, неотрывного взгляда чудовища. Оно шло за ним. Он жалобно заскулил.
Время растянулось в тонкую режущую нить ужаса.
Зверюга упорно надвигалась.
Наконец человек удовлетворенно фыркнул.
— Ладно, хорош! Давай, отцепляй его!
Другой человек выбежал из тени и дернул за кожаный поводок. Шлейка свалилась с плеч чудовища, и огромный пес скачками понесся через двор, роняя слюни на каждом прыжке.
Человек занес руку и швырнул Бенни вперед. Щенок, кувыркаясь, взлетел в воздух. Он был слишком перепуган, чтобы визжать. Кувыркаясь, он мельком увидел несущегося следом монстра — а еще он увидел свою сестренку. Человек, который держал Жужу, хотел отвернуться, чтобы не видеть происходящего, и, должно быть, как-то разжал руку и позволил Жуже раскрыть пасть. Она тут же сильно тяпнула его за палец.
Но тут Бенни упал на землю и покатился по двору. От удара у него перехватило дыхание. Он лежал оглушенный, а громадный пес несся прямо на него. И Бенни в ужасе использовал единственное преимущество, которое у него было: скорость.
Он вскочил на лапы и метнулся влево. Здоровенный пес не мог развернуться так быстро и с разбегу промчался мимо. Бенни рванул через двор, второпях вынося задние лапы дальше передних. Позади слышалось пыхтение чудища.
Если только успеть нырнуть под волокушу и спрятаться там...
Но двор был ему незнаком. Он попал лапкой в разбитую плитку дорожки, затерявшейся в сорняках, и споткнулся. Ударился плечом и полетел кубарем. Он остался лежать на боку, и громадный пес прыгнул на него.
Бенни зажмурился и в отчаянии развернулся кверху брюшком и описался, демонстрируя подчинение. Но это уже не имело значения. Отвисшие губы разошлись, открывая желтые зубы...
И тут монстр внезапно остановился посреди прыжка, удивленно взвыл и завертелся на месте. Бенни увидел, что у него на хвосте что-то болтается.
Это была Жужа. Похититель выронил ее, и она тут же бросилась на великана, использовав свою излюбленную хитрость. Чудище металось из стороны в сторону, но Жужа упорно висела у него на хвосте. Это была уже не игра. Она впилась своими острыми зубками изо всех сил. Пытаясь избавиться от нее, громадный пес только ободрал себе хвост.
Земля вокруг была забрызгана кровью.
Но в конце концов даже Жужа не устояла перед грубой силой этого зверя. Она отлетела в сторону, мордочка у нее была вся в крови. Чудище бросилось следом и прыгнуло на нее. За его тушей Бенни было не видно, что произошло — не видно, но слышно.
Пронзительный визг Жужи, хруст костей...
Нет!
Бенни вскочил на ноги и бросился на чудовище. Он не знал, что будет делать — он чувствовал лишь головокружительную ярость.
Бенни мчался вперед, как стрела. Он мельком увидел сломанную лапку, торчащую наружу кость... Чудище схватило его сестренку и встряхнуло ее. Она болталась безвольно, как тряпочка. Брызнула алая кровь, слюна громадины побагровела...
При виде этого кошмара Бенни опрометью влетел в какое-то темное место, в яму, из которой уже не было выхода. Он очертя голову ринулся на монстра и прыгнул, целясь ему в морду. Он царапался, кусался, рвал, грыз — делал все, чтобы заставить его отпустить сестренку.
Но он был такой маленький...
Взмах квадратной башки — и Бенни отлетел прочь, навеки погрузившись в кровь, ярость и отчаяние.
* * *
Когда Брут увидел Цезаря, он вспомнил все это снова, как наяву. Прошлое и настоящее наложились друг на друга и слились воедино, в сплошную багровую полосу. Он стоял у черты, не помня, как он там очутился. Он уже не знал, кто из них стоит у этой черты.
Брут или Бенни.
После гибели сестры Бенни был избавлен от страшной смерти. Его свирепость произвела большое впечатление на тренера. «Настоящий Брут! Надо же, в одиночку бросился на Цезаря! И шустрый какой! Видели, как увернулся и рванул в сторону? Возможно, он слишком хорош для наживки».