Однажды совсем было решил завести с женой серьезный разговор. Но только Вера в тот момент едва начала оправляться от ужасной истории, когда их ребенок погиб на двадцатой неделе беременности. Так и не повернулся у него язык добить несчастную женщину. И силы воли не хватило противиться, когда жена, будто в омут, кинулась в очередную авантюру с очередной суррогатной матерью. Своей институтской подругой.
«Пусть балуется, – малодушно успокаивал себя Игорь. – Все равно у нее ничего не получится».
Сколько раз уж пробовали!
* * *«Вы – мой последний шанс», – сказала Милене Михайловне ей ВИП-пациентка Вера Бородулина.
Женщины, кто лечится от бесплодия, вообще склонны говорить, будто со сцены, и заламывать руки. Это вовсе не значит, что они на грани срыва, просто манера такая. И влияние гормонов, которые постоянно приходится принимать. Милена к концертам своих пациенток относилась спокойно. Обычно выслушивала что-нибудь вроде: «Моя жизнь кончена!» И сдержанно кивала в ответ: «Да-да, конечно. Я вас поняла».
Но у Веры нервы действительно были на пределе, врач сразу это почувствовала. Люди ведь разные. Кто-то готов и пять, десять, двадцать раз пробовать. А других уже пара неудач полностью выбивает из колеи. И без толку таким объяснять, что три попытки для ЭКО – совершеннейшая норма. Почему именно три? Да просто шанс на зачатие в среднем тридцать пять процентов. Поэтому удача с третьего раза укладывается в теорию вероятности.
Однако Вера – не слишком возрастная и не с самыми сложными диагнозами – после всего нескольких лет борьбы с бесплодием оказалась полностью измотана. И в истерику все время готова сорваться.
Милена надеялась, что хотя бы с физическим здоровьем у нее проблем не будет. Вроде молода, ведет правильный образ жизни. Анализ на ФСГ – этот гормон показывает, насколько велик у женщины запас яйцеклеток – оказался неплохим. Если грамотно стимулировать, в протоколе яйцеклеток должно вырасти до двадцати штук. Чтоб была возможность выбрать из них самые лучшие, а остальные – на случай неудачи – подвергнуть криозаморозке и использовать в следующих попытках.
Однако начали программу, пациентка приехала на первое УЗИ – и врач очень встревожилась. Какие уж тут двадцать! Дай бог, пять-шесть получить! Хотя в прошлом цикле, когда Милена просто оценивала Верины шансы, картина выглядела куда радужнее. Будто Бог препятствует, чтоб она матерью стала!
Милена Михайловна попыталась уговорить Веру отложить попытку на следующий месяц – та категорически отказалась: «Боюсь, тогда моя сурмама с крючка сорвется. Вы же знаете, она у меня дама успешная, не хохлушка. И, по-моему, очень корит себя, что взялась за небарское дело. Если объявим отсрочку, может и вовсе отказаться».
– Но посмотрите сами! – Врач развернула к Вере экран аппарата УЗИ. – В норме в каждом яичнике должно быть множество мелких фолликулов. Множество, понимаете! А у вас – их всего несколько.
– Тем не менее они есть! – упрямо молвила пациентка. – Вот и выращивайте! Как хотите!
– Зачем снижать шансы, если можно подождать месяц, а в следующем стимулировать ваши яичники по другой схеме?
– Можно подумать, вы гарантию даете, что другая схема поможет, – фыркнула Вера. – Нет уж. Работайте с тем, что имеется. Вы же, в конце концов, лучшая!
Милена вздохнула.
Конечно, она использует самые современные методы, чтобы повысить Верины шансы. Благо, финансовых проблем у нее никаких нет, можно назначать самые дорогостоящие лекарства и наиболее эффективные процедуры.
Однако спустя две недели у Веры – несмотря на все старания – получились лишь три готовые к оплодотворению яйцеклетки. И те далеко не лучшего качества.
* * *Игорь так закрутился с работой, с личной жизнью, что напрочь забыл про день Х, когда ему следовало явиться в клинику сдавать биоматериал. С Верой, конечно, он воздерживался, как положено, целую неделю, а вот с Лесей они как раз накануне провели восхитительные четыре часа. Игорь – достойно, мощно! – выступил два раза, для его возраста это почти рекорд. Ох, и тяжело было на следующее утро в клинике, когда вместо восхитительного молодого тела рядом только убогие порнографические журналы.
Но он (человек ответственный!) супругу не подвел. А что качество продукта получилось невысокое – как иначе, если вчера на полную катушку выложился?! – так и хорошо. Не нужен ему ребенок. Тем более от Веры.
* * *После пункции, то есть извлечения зрелых яйцеклеток, пациентке положено отдыхать. Все-таки операция, пусть и несложная. Женщину переносят в палату, измеряют давление, угощают горячим чаем.
С яйцеклетками же можно начинать работать немедленно. Но Милена – ответственная за весь процесс! – всегда давала пару часов отдыха и им тоже. Может, одушевляла яйцеклеточки чуть больше, чем надо, но считала: они пережили огромный стресс и должны, прежде чем ринуться в новый бой, немного прийти в себя.
К тому же следовало взглянуть, что за материал предоставил Верин супруг? Дядька-то не юный уже, и цвет лица не самый свежий, и пивное брюшко имеется.
Помощница сообщила, что Игорь процесс завершил, и Милена поспешила в лабораторию.
На первом этапе нужно было тщательнейшим образом осмотреть сперматозоиды под обычным микроскопом и забраковать те из них, что с видимыми патологиями. Бесхвостые, например, или безголовые. Остальные, что отбор прошли, далее помещали под микроскоп с фазовым контрастом. Тонкая техника тут же находила у «кандидатов» еще множество недочетов: отсутствие акросомы или плохое ядро. Далее шел третий забег – прошедших в финал живчиков осматривали под микроскопом с модуляционным контрастом. Он позволяет увидеть другие патологии, например, аномальные жидкостные включения.
В итоге оставались самые здоровые и качественные. У Игоря таковые, пусть не слишком много, но имелись.
Их Милена и выпустила в бой – против слабеньких яйцеклеток Веры.
Ночью она спала плохо. Очень боялась, что оплодотворения не произойдет вообще.
Примчалась на работу рано утром и тут же бросилась в лабораторию.
Два эмбриона. Из трех яйцеклеток. Что ж, неплохо.
Теперь надо сделать все, чтоб эта парочка не остановилась в развитии, а продолжала дробиться.
Эмбрионы, как во всех ведущих клиниках Европы и мира, будут развиваться в специальной среде, богатой олигонуклеотидами – так называются наномолекулы, которые стимулируют защитные силы крошечного зародыша. Перед тем, как их подсадить суррогатной матери, эмбрионам обязательно произведут хетчинг [1] – то есть удалят защитную оболочку. Это поможет пятидневному «ребеночку» закрепиться в матке.
Но только каких не принимай современнейших мер, в итоге успех все равно зависит от исходного материала.
Эмбрионам выставляют оценки, как в школе, от пятерки (отличное качество) до двойки (неудовлетворительное).
Отличники быстрее дробятся, имеют четкие контуры, в них нет фрагментации. Двоечники – отстают (а то и вовсе замирают) в развитии, имеют до половины посторонних включений. И, если подсаживать их суррогатным мамам или «родным», не только резко снижается вероятность беременности, возможно даже рождение ребенка с серьезными патологиями.
Милена уважала статистику. А та гласила, что в девяноста процентах случаев удачного ЭКО пациентке всегда подсаживают хотя бы один «пятерочный», высочайшего качества эмбрион.
Но у Веры, как ни завышай оценку, лишь один (из двух) тянул на четверочку. Слабенькую, с минусом. А второй выглядел твердыми троечником.
Оставалось надеяться только на чудо.
* * *Когда супруга спустя две недели позвонила ему на работу и дрожащим от волнения голосом сообщила: «Игорь! Мы, кажется, беременны!», его будто ножом в сердце пырнули.
Ох, и сложно было бормотать поздравления, выслушивать о Веркиных надеждах и планах.
Путь к отступлению, к беззаботной жизни с молодой, сладкой, влюбленной в него девочкой закрыт напрочь. Теперь – отныне и навсегда – они только любовники. Но не прискучит ли Лесеньке ее незавидная роль? Девочке, конечно, хочется замуж, она уже (с болью подмечал Игорь) украдкой поглядывает на парочки с колясками и вздыхает, когда они по улице рядом идут.
Надолго ли еще ее хватит?
…И развязка наступила гораздо раньше, чем Игорь ожидал.
Спустя месяц после начала беременности – супруга целыми днями восторженно изучала крошечную четырехмерную точку, распечатку с УЗИ, – он приехал к Лесе и увидел, что она собирает чемоданы.
– Ты куда собралась? – опешил он.
– Домой.
– Чего это вдруг? Недавно же ездила!
Леся вздохнула:
– А теперь навсегда уезжаю.
И поспешно сказала:
– Ты только не перебивай меня. Просто выслушай, ладно?
Говорила долго, много. Про золотую клетку, и что за его спиной она никогда не станет самостоятельной. И что нельзя больше вставать между ним и женой. И что Москва, сумасшедшая и жестокая, город совершенно не для нее.
К сожалению!!! По просьбе правообладателя доступна только ознакомительная версия...