Через пол года, счастье ему улыбнулось, барон сошёлся с контрабандистами и за все имеющиеся у него сбережения, они помогли ему в трюме торгового судна попасть в независимую от Советского Союза Финляндию. Месяцы скитаний по этой стране, пролетели почти незаметно.
Обратившись в посольство Германии, Фридрих ожидал утомительного процесса проверок и бюрократической волокиты. Правда, в самом начале он чуть не угодил в тюрьму как нацистский преступник. Но когда, выяснилось, что он был адъютантом при штабе и не имел отношения к боевым операциям, его отпустили. Так как, даже тех, кто подобно ему искупил свою вину на трудовых работах в России, уже как год назад, отправили эшелонами обратно домой в Германию, оставляя лишь тех, кто участвовал в карательных операциях и других преступлениях, нарушающих законы военного времени.
Это известие потрясло его до глубины души. Значит, он мог спокойно оставаться на лагерных работах, ожидая, через несколько месяцев, отправки домой, как и все остальные военнопленные.
А вместо этого, он совершил побег, прибавляя новые трудности к своей и без того не лёгкой жизни. И что самое страшное - барон подверг унизительным репрессиям ни в чём неповинных людей, помогающих ему в этом.
Чувство вины за арест приютившей и выходившей его Марфы, не покидало его весь оставшийся путь по дороге назад в Германию.
И вот он подъезжает к родной маленькой станции. На перроне стоит станционный смотритель, в униформе и с железнодорожным жезлом в руке. Идеальный немецкий порядок, радует глаз, начищенными до блеска медными дверными ручками, и аккуратно с любовью, выкрашенными стенами станции.
Среди встречающих Фридрих фон Айнхольц не увидел ни одного знакомого лица. Да и самих встречающих здесь было не особенно-то и много. Городок был небольшим, и народ в нём жил своей размеренной жизнью, не утруждая себя частыми разъездами по железной дороге.
Подняв воротник, поношенного, мятого, пальто, и кутая в него небритое лицо, от весеннего холодного ветра, он спрыгнул с подножки поезда. Забросив за спину котомку, с нехитрыми своими пожитками, барон уверенно зашагал по родным и уже заметно изменившимся за это время улицам, на встречу со своим счастьем.
Свалка
Густое облако выхлопных газов вырвалось из раскалённой трубы, дополняя и без того удушливую атмосферу разросшейся несанкционированной свалки, возле пригородного дачного посёлка. Горы гниющих и прелых отходов, в перемешку с обрывками пластиковых мешков и тепличной плёнки, отравляли пейзаж кисло прелым с плесенью запахом. Кое-где дотлевали остатки костров, дыша перегаром горелой резины и жжёного мусора. В сочетании с невыносимой жарой и противно назойливым хором, жужжащих раскормленных мух, которые тучей роились в этой смрадной клоаке - впечатление было преомерзительнейшим.
Обливающийся липким потом водитель, чертыхался и сыпал напропалую отборной площадной бранью, пытаясь вырулить из жирной грязной колеи, оклеенный рекламными заставками автофургон. Колёса безнадёжно буксовали, вышвыривая на растрескавшуюся от засухи обочину ошмётки буро-зелёной гнили.
- ... твою мать, и какому же мудаку взбрело в голову взять этот грёбаный заказ. На следующий раз пускай сами развозят бл..ди...
После очередной попытки измученная Газель протестующе фыркнула и обречённо застыла на месте.
Выходить из грузовичка не хотелось. Сверкающий яркими наклейками "Свежие мясопродукты", он казался комфортным укрытием от царящего вокруг зловонного хаоса. Но нужно было что-то предпринимать, не куковать же здесь целый день, загруженному под завязку мясными отходами.
- И как назло ни одной машины поблизости...
С досадой плюнул водитель.
Это был кряжистый лет сорока пяти крепыш, с одутловатым пивным животиком. Красная лоснящаяся посреди коротких седых волос лысина, покрывалась обильной испариной, несмотря на то, что он беспрестанно вытирал её грязным платком.
- Не мала баба хлопотов, купила порося... Тьфу... мать твою.
Он открыл дверку кабины, и грузно спрыгнул, стараясь не угодить в смердящую под колёсами жижу. Закрыв платком нижнюю половину лица, чтобы избавить себя от антисанитарных испарений, он начал внимательно изучать обстановку.
- Ну что, касатик, не дотянул чуть-чуть. А там уж тебя заждались совсем. Народ с работ поснимали. Ждут... а он, тут, видите ли природой наслаждается.
Возмущённый от такой наглости водитель, выпрямился и начал озираться по сторонам. Он готов был стереть в порошок этого острослова. Но вокруг почему-то не смог никого обнаружить. В воздухе повисла напряжённая пауза. Молчание нарушалось только зудящим жужжанием жирных помойных мух, которые роем, слетелись на запах вспотевшего тела. Ему стало не по себе.
- Что молчишь, аль ответом подавился?...
Коренастый крепыш судорожно вздрогнул, от внезапного прикосновения на своём плече. Он готов был поклясться, что ещё секунду назад там никого не было, а теперь у него за спиной стоял человек.
Водитель скосил перепуганный взгляд на ужасные корявые грязные пальцы, лежащие на его плече. Пожелтевшие длинные ногти были увенчаны мутно серой, забившейся под них траурной грязью.
Издавая нечленораздельные звуки, крепыш обернулся.
Перед ним стоял сутулый человек среднего роста. Определить его пол или возраст, было достаточно сложно. Так как, несмотря на невыносимую жару, неизвестный был наглухо закутан в военную плащ палатку. Его капюшон скрывал лицо до самого подбородка, пряча внутреннее содержимое в глубокую тень. Утробный голос, доносившийся из недр плащ палатки, не поддавался классификации. Он мог быть как мужским, так и женским и обладал тональностью неопределённого возраста.
- Так ведь, эта... застрял я тут. Вон, увяз по самые гланды.
Попытался взять себя в руки водитель, указывая волосатой клешнёй в сторону просевшей в колею Газели.
- Тогда выгружай прямо здесь, - скомандовала плащ палатка.
- С какой это стати, я тебе, что грузчик что ли? Мальчика бля... нашёл... Да и вообще, кто ты такой, покажи бумаги на груз? - запротестовал расхрабрившийся крепыш.
Из недр плащ палатки раздался самоуверенный раскатистый, утробный хохот. Нырнувшая за пазуху рука, извлекла оттуда клеёнчатый файл с бумагами и протянула водителю.
- Вот заявка, накладная и документы. А по поводу грузчиков, ты конечно прав. Только вот такая дорога до самого питомника будет. И кто знает, когда ты по ней доедешь, если будешь играться с каждой канавой.
- Это что же там за питомник такой? Первый раз о таком слышу, подозрительно покосился на фигуру коротышка, возвращая проверенные им бумаги.
- Кому надо тот знает, - ответила плащ палатка. - Ты вон лучше подумай о своём грузе. Вон жара, то какая. Подпортишь, всю партию забракую и повешу тогда на тебя неустойку.
- Ты меня не пугай. Я воробей стрелянный, да и морозилка у меня будь здоров. На сутки температуру удержит, - захорохорился водитель. - Ты мне лучше ответь. Субпродукты, я понимаю, потроха там... обрезки разные. На хрена вам кровищи то столько? Аж, четыре здоровых бидона. Пьёте вы её, что ли? Или кровяную колбасу делаете?
- Слишком много вопросов, милок. Смотри, спать потом плохо будешь... проворчал, огрызаясь человек в плаще. - Или выгружай поскорее, пока собак не спустили для профилактики, или делай чего со своей колымагой. Мне людей не резон без дела держать.
- А какое мне дело до ваших собак? - назло фигуре, осклабился водитель. - Ну, а если не нравиться, приезжайте сами. Если думаете, что дураков нашли.
Из леса выскочил огромный волкодав, с всклокоченной серой свалявшейся шерстью и подбежал к ногам хозяина в плащ палатке. Выглядел он достаточно грозно. Пёс подозрительно смерил водителя, недоверчивым взглядом, налившихся ненавистью, жёлтых глаз и угрожающе зарычал. Незнакомец похлопал его по спине и сказал:
- Успокойся дружище, это всего лишь обычный водитель. Он привёз нам продукты. Не трогай его.
Волкодав предупреждающе ощерил пасть, показывая свои клыки, во избежание недопонимания со стороны крепыша, и повинуясь хозяину, уселся слева возле него. Его взгляд как камера наблюдения сканировал каждое движение испуганного водителя.
- За этого пса можешь не переживать, - раздался голос из недр капюшона. - А вот тех, что отпустят на прочёсывание окрестностей, стоит поостеречься. Сущие звери. Уничтожают всё на своём пути.
- Так, а как же местное население? - удивился водитель. - Не уж-то не возмущается?
- Нет здесь никакого населения. Дачный посёлок уж года два как заброшен. Теперь это экспериментальная зона. Так, что думай, а мы уходим. Через час, полтора из машины лучше не вылезай. Сам целее будешь, да и нам лишние хлопоты не к чему. Если сможешь добраться, свидимся.
Фигура развернулась и направилась, вместе с собакой в сторону лесных зарослей.
- Эй, постой!... - закричал не на шутку разволновавшийся водитель Газели. - Да, постой ты...