Отныне и навсегда моя жизнь поделена на до и после. То, что было до, не подлежит осмеянию и презрению, но оно - мертво. То, что после - пока не имеет перспективы, так как является одним бесконечно растянувшимся мигом.
Тебе удалось сделать то, чего до сих пор не удавалось никому. Ты сорвала с меня ханжеский покров цивилизации и разбудила желания, которых устыдился бы пещерный человек. Мой разум и по сей час отказывается вобрать в себя свершившуюся реальность, и меня не покидает предательское подозрение, что многое из случившегося мне просто показалось. Мне хочется об этом написать - что написать! выжечь железом, вырубить в камне, но опять же слова и символы, будь они прокляты! Насколько пошлым делом было бы заняться описанием изгибов, ложбинок, линий и выпуклостей! А урожай обоняния и вкуса - до какой степени он неопределим словесно! То, что сегодня случилось с нами двоими, возможно описать только с помощью снов. И я не смог бы их пересказать не то что психоаналитику, но даже безмозглому автомату.
Я не знаю, как долго это продлится. Осознание счастья губительно для последнего - надо взять себя в руки и поставить точку. Слова, произнесенные однажды, перестают принадлежать нам - не жди от меня пламенных объяснений, они ни к чему, и ты это знаешь, и безрассудных клятв - тоже не жди.
Спокойных тебе снов.
Твой А.
Письмо пятое.
Привет, несравненная О.! Помнишь ли ты мои строки об игре с непредсказуемым финалом? Они пришли мне на память сразу, как только ты упрекнула меня сама знаешь в чем. Ты уверена, что необходимость все новых и новых эпистол сохраняется? Наши отношения перешли на тот уровень, когда уже можно безбоязненно пользоваться устной речью. Не помню, чтоб я когда-то так много и с таким жаром говорил. Впрочем, я тебя отлично понимаю: все написанное - это наша память, наш архив, если хочешь - наша секретная традиция.
Есть, однако, маленькое затруднение. Чем чаще мы встречаемся, тем больше у меня пищи для анализа. Ты ведь знаешь, что я по природе своей неисправимый аналитик и теоретик. Свои сегодняшние мысли и чувства мне много легче выразить словесно, нежели изложить на бумаге. И маловероятно, что тебе понравится вникать в пространные пассажи, переписанные из трудов по психологии. Например, касательно структуры женской и мужской души: и та, и другая, как хорошо известно, содержат в себе свою противоположность. Отсюда следует - слишком долго будет объяснять, как именно, - что возникновение любовных отношений связано прежде всего не с признанием суверенной личности партнера, а с восприятием своего собственного отражения в этой личности. Каждый находит в другом свою, так сказать, недостающую, в его собственном подсознании проживающую, половинку и ею любуется. Когда ассимиляция завершается и субъект обретает определенную целостность, отношение к партнеру меняется. Видишь, как длинно? Не лучше ли высказать все это устно если тебе, конечно, будет интересна данная тема.
Разумеется, мои мысли не заняты исключительно психологией - главное место остается за тобой. Я пытаюсь осмыслить наши отношения, пытаюсь вывести их на новый, более совершенный уровень. Хотя и того, что уже есть, с избытком хватит на десять жизней. И все же... я должен признаться, что к продолжению переписки есть некоторые препятствия. Листок бумаги стал просто листком - не мной и не тобой. Мне нет больше нужды прикрываться им, как будто он не бумажный, а фиговый. И заменять тебя листку бумаги тоже больше не надо - ведь я, слава Богу, имею счастье видеть тебя сколько хочу и когда хочу. Стоит ли расходовать эмоции впустую? Бумаге их не оценить. Подумай над этим. Ладно?
Вечно твой А.
Письмо шестое.
Моя самая любимая О.! Меня преследует страх. Нет, вру, - он не один, их много. Казалось, я расстался с ними навсегда, но вот они вернулись, и привели с собой обратно бумажного двойника. Что будет дальше - вот чего я боюсь больше всего прочего. Ты, возродившая во мне веру в самого себя, не смогла уничтожить комплекс неполноценности. Я не прошу жалости - избави Бог! и в доказательство готов назвать объективные причины, породившие этот комплекс. То есть я хочу сказать, что это не внутренняя моя установка, истеричная и капризная, которой мне якобы не хочется сказать последнее "нет". Есть внешние обстоятельства. Посуди сама - ну как не быть такому комплексу, когда я не способен представить, что же конкретно полезное, доброе могу я сделать для тебя? Какой от меня прок - по большому счету?
Тебе прекрасно известно мое материальное положение - фактор и без того достаточно мерзкий, а в моем случае - просто неприлично гнусный. Не будем его обсуждать, и без того ребенку ясно, что в смысле меркантильном я не могу подставить крепкое мужское плечо... Остановимся на главном - я инфантилен, непостоянен, необязателен. Пройдет еще немного времени, и ту частица моего "я", что спрятана в твоем существе, я окончательно усвою. С этого момента наши отношения вступят в полосу испытаний, поскольку с твоей душой примерно в то же время случится аналогичная беда. Наш взаимный интерес начнет угасать, и мы, стремясь хотя бы внешне укрепить и сохранить союз, рискуем сделать попытку оформить отношения официально. Но это нас не спасет, а погубит.
Узнав меня поближе, ты и сама теперь хорошо понимаешь, что я ничего, ничегошеньки не смогу тебе дать. Что делать - возможно, я в своем роде энергетический вампир, бессознательный упырь, которого ты не сумела вовремя распознать. Но хочется верить, что я не успел причинить тебе существенного вреда. Ведь было много хорошего, хотя в целом у наших отношений будущего нет. В конце концов, останутся свидетели - мои письма, и кто знает когда-нибудь они, быть может, расскажут готовым к любовному безумству потомкам нашу печальную историю. Я верю, что ты меня простишь. В печали тоже есть особенная красота, хотя это слабое утешение.
Но я не прощаюсь с тобой, не подумай! След, который ты оставила в моей жизни, настолько глубок, что никакие приливы забвения не смогут его зализать. И знай - в том случае, когда тебе придется особенно худо, меня всегда можно - нет, просто необходимо! позвать, и я появлюсь, где бы ни был до того. Если мои слова способны хоть ненамного скрасить твою судьбу, то помни, что весь запас душевных сил, дарованный мне свыше, я без остатка подарил тебе. Ныне сердце мое пустынно, и, что бы я ни говорил любой другой из тех, что будут после тебя, им никогда не занять твоего места.
Навеки, навсегда твой А. - в дни скорби и воспоминаний.
Письмо к О.
Привет тебе, О.! Пишет тебе А. Позвонить не хватило смелости, так что выслал бумажного двойника. Долго не решался обратиться, но все же сумел с собой справиться и хочу теперь пригласить тебя куда-нибудь. Не ожидала? Я так и думал. А в конце концов - что здесь крамольного? Сходим куда-нибудь, посидим. Кой-какие деньги у меня появились - довольно неожиданно. Я накропал небольшое эссе по заказу поганенького дамского журнала, и оно, как ни странно, пришлось тамошним дурам по вкусу. Я, конечно, вложил в свою писанину частицу души - творчески проиграл определенную ситуацию и тем избавился от ее возможного повторения наяву. Смеха ради прилагаю сию безделицу к этой записке. Давай, серьезно, встретимся, придумаем чего-нибудь. А? Мы же взрослые люди, у нас ничего подобного не будет. Я твердо убежден - два взрослых человека спокойно могут провести время без жевания соплей.
С вечным приветом - А.
сентябрь 1998