Сергей Кумыш
Пустошь
Они хотели посмотреть Кижи. Приехали в Петрозаводск, остановились в первой попавшейся гостинице — тратить время на поиски не хотелось, оба устали от долгой дороги. Машину припарковали прямо у входа, никакой специальной стоянки поблизости не было.
Женщина за стойкой администратора не торопясь переписала их паспортные данные и попросила расплатиться сразу.
— Номер двести четыре, второй этаж. Туалет в конце коридора, душевая под лестницей. Горячей воды до конца месяца не будет, — сказала она, протягивая ключи.
Хорошо, что лето и что они здесь всего на пару дней.
— Может быть, стоило поискать что-нибудь еще? — спросил Саша, когда они поднялись в номер.
— Саш, все нормально, — ответила Катя.
Комната была довольно большой. Хотя, возможно, так казалось из-за практически полного отсутствия мебели: две кровати, две тумбочки, стол и стул. Больше ничего — ни шкафа, ни зеркала, ни уж тем более холодильника. Из окна открывался вид на небольшую, поросшую редким кустарником пустошь, за которой виднелись заводские трубы и железнодорожные пути.
Они немного постояли у окна, потом принялись распаковывать немногочисленные вещи: две дорожные сумки — у него и у нее.
— Сейчас немного отдохнем, а потом надо пойти прогуляться и купить билеты, — сказал Саша.
— Ты отдыхай, а я пойду попробую принять душ, — сказала Катя.
— Бр-р-р. В холодной воде?
Катя пожала плечами, улыбнулась и вышла в коридор.
Пока ее не было, он сдвинул кровати — получилась довольно просторная лежанка, прилег с краю, не снимая ботинок. Заложил руки за голову и задремал.
Она вошла в комнату, посвежевшая, с мокрыми волосами, присела рядом с ним.
— Ну что, пойдем гулять или еще поваляешься?
— Гулять, — ответил Саша.
— Мыться не пойдешь?
— Может быть, вечером. Холодная вода?
— Нормальная. Подождем только, пока волосы высохнут, ладно?
Город, когда они в него только въехали, показался им довольно безрадостным. Серое небо, серый асфальт, бесконечные индустриальные постройки, грязные и ветхие дома. Но погода менялась. Тучи рассеивались, вечер обещал быть тихим и солнечным. И где-то ведь в этом городе есть центр. И где-то есть берег Онежского озера. Набережная украшает любой, даже самый непривлекательный пейзаж.
Они вышли из гостиницы, оставив консьержке ключи. Спустившись с крыльца, Катя взяла Сашу под руку.
Оказалось, что центр неподалеку. Пройдя пару кварталов, они вышли к вокзалу, и пейзаж резко поменялся. Небольшие двух-, трех- и четырех-этажные дома выглядели если не уютно, то по крайней мере дружелюбно. Те же, что и везде, магазины, кофейни (в одной, куда они зашли, был дешевый
и довольно вкусный кофе); в глаза бросалось какое-то почти неправдоподобное для маленького города количество книжных магазинов — чуть ли не в каждом третьем доме. На одной из площадей, около свежевыкрашенного здания театра, несколько подростков катались на скейтбордах. На главной улице (если эта улица действительно была главной) торговый центр и кинотеатр.
— Не хочешь в кино сходить? — спросил Саша.
— Ну конечно, стоило столько ехать, чтобы увидеть фильм, который можно посмотреть где угодно, — ответила Катя. — Пойдем к озеру.
Оно уже виднелось невдалеке, улица упиралась в берег.
Было безветренно. Поверхность воды изредка лениво пошевеливалась, как огромное ожившее одеяло. На набережной стояли рыбаки, справа виднелся причал с пришвартованными «ракетами» и катерами.
Они подошли к самой воде. Катя обняла Сашу, прижалась лицом к его рубашке. Ей нравилось, что он почти не пользовался одеколоном и к запаху ткани примешивался только его собственный запах — спокойный, с легкой молочной кислинкой, с примесью табака, пожухшей травы. И еще что-то теплое, еле уловимое. Так пахнет дом, в который всегда хочется вернуться.
Он гладил ее плечи. Казалось странным, почти невозможным, что меньше, чем час назад они выходили из гостиницы и вокруг было самое безрадостное место из всех, где им приходилось бывать. Иногда понимать, что обманывался в чем-то или в ком-то, — самая большая награда и самое большое утешение.
Они купили два билета на завтрашний одиннадцатичасовой рейс до Кижей. И не торопясь пошли обратно. Больше смотреть было особо не на что.
Перед сном еще раз ненадолго вышли на улицу. Саша заглянул в окна машины, проверил, все ли на месте.
— Там в правилах написано, что курение на территории гостиницы запрещено, давай отойдем немножко, — сказал он.
Они сделали несколько шагов и подошли к краю пустоши, которую видели из окна. Место казалось абсолютно безжизненным. Деревья росли только по краям, птицы не пели. Из кустов не доносилось жужжания насекомых. Где-то вдалеке ездили машины, шла чужая неведомая жизнь. Здесь же они были совершенно одни.
Катя повернулась к гостинице, попыталась найти их окно. Саша щелкнул зажигалкой, до нее почти сразу донесся острый, ударяющий в нос запах дыма. Раздался громкий хлопок. Как будто лопнул крепкий кожаный пузырь. «Похоже на выстрел», — подумала Катя. Впрочем, где она могла слышать выстрелы? Только в кино, так что откуда ей знать.
Она повернулась к Саше. И увидела, что он лежит на земле. На его рубашке, слева, чуть повыше ремня, быстро растекалось темное пятно, в сумерках казавшееся черным.
Следующие несколько секунд стерлись из ее памяти. Она опустилась на колени, осторожно приподняла его голову. Ее голос, сперва тихий и обескураженный, почти сразу перешел в крик:
— О господи! Господи! Саша! Саша! Саша! Саша!
Она кричала так громко, что в гостинице одно за другим стали загораться окна. В светящихся проемах появились обеспокоенные лица — где-то по одному, где-то по двое. Она кричала так громко, что не услышала беспокойной возни за кустами и топота нескольких пар ног, разбегающихся в разные стороны, ломающих лежащие на земле ветки и сучья.
Он смотрел на нее непонимающе и удивленно, как будто еще не понял, что все это случилось именно с ним; или же вообще пока не понял, что произошло.
Катя опустила его голову на мягкую прохладную землю, бросилась к крыльцу. На полпути развернулась и снова подбежала к Саше.
— Помогите! Пожалуйста, вызовите врача!
Тяжелая железная дверь скрипнула, и на крыльце появилась женщина-администратор. Близоруко уставилась в темноту.
— Что такое? — спросила она, не сходя со ступенек.
— Пожалуйста, вызовите врача, — снова прокричала Катя.
Женщина сделала несколько шагов и, похоже, только теперь разглядела их фигуры.
— Быстрее, прошу вас! Пожалуйста!
Женщина, заохав и запричитав, снова скрылась за дверью, прикрыв ее очень тихо, как будто старалась не потревожить кого-то.
Из гостиницы вышли несколько человек, в основном мужчины.
— Что у вас тут? — спросил чей-то сонный голос.
Катя снова смотрела на Сашу. У него сбилось дыхание. Нижнюю часть рубашки почти полностью залило кровью. Темная лужа растекалась из-под спины. К удивлению в его глазах добавился испуг.
— Я не знаю, что такое, в него стреляли. Из-за кустов, оттуда. — Она не глядя махнула рукой. Все посмотрели в ту сторону. Кто-то в страхе, кто-то в нерешительности — бежать туда? — но никто не побежал.
— Саша, как ты? Скажи мне что-нибудь.
— Давайте перенесем его в помещение. Может быть, промыть рану, — раздался мужской голос у нее за спиной. К Саше подошли двое или трое, кто-то взял его под руки, кто-то неловко ухватился за ноги. Саша застонал, сперва сдавленно, как мальчишка, разбивший коленку, а потом все громче и громче.
— Оставьте его! Не трогайте! — Катин голос звучал резко, мужчины отошли.
— Катюшенька, — сказал Саша, учащенно дыша.
— Да, да, — сказала она, как будто он о чем-то спрашивал.
— Катюшенька, сейчас приедет врач, — сказал он, как будто это она лежала раненая на земле. Он никогда ее так раньше не называл. Всегда только «Катя».
Снова скрипнула дверь, из-за которой выглянула испуганная молодая женщина с растрепанными волосами.
— Так, Марина, в номер поднимись и не высовывайся, — снова мужской голос из-за Катиной спины.
— Надо милицию вызвать… полицию.
— Да уже вроде.
Голоса, голоса, голоса. Лиц она не видела. Катя не знала, что ей делать. Попытаться остановить кровь или дождаться, пока она перестанет течь, и тогда промыть рану? Кто-то вынес из гостиницы чистое полотенце и таз с теплой водой — кто-то уже успел вскипятить чайник, а врача все нет.
И снова голоса:
— Надо снять с него рубашку.
— Нельзя ничего делать до приезда врачей. Из него хлещет как из крана.
— Кто-нибудь знает, как остановить такое кровотечение? Я тоже нет.
Катя смочила полотенце и приложила к ране. Саша застонал так громко, что она тут же отдернула руку. На его лице, на ближайших кустах заиграли резкие голубые блики. Машина остановилась совсем рядом. Двери открылись и громко хлопнули.