Разразился жуткий скандал. В центр приехала партийная комиссия с представителем руководства фимобщиков. И быть бы Сикоре снятым с работы. Если бы не Щупп. Именно Михаил Альфредович заступился за Лаврентия Васильевича, сказав, что он сам лично дал приказ сжечь бумаги, которые якобы уже рассмотрены им лично. Но, Щупп, сделал это, вовсе не из-за любви к Лаврентию Васильевичу, а из тактического расчета. Михаил Альфредович понимал, что, во-первых: вместо Сикоры могли прислать человека гораздо опаснее и коварнее, а во-вторых: таким поступком он обязал быть должным себе самого Сикору. И это сработало! Скандал удалось замять, Лаврентия Васильевича оставили на должности. После этого случая, Сикора стал более лоялен к Щуппу, хотя и затаил на него злобу, прекрасно понимая, что находится "на крючке". Ведь в любой момент Михаил Васильевич мог рассказать правду.
Сегодня Сикора находился в прекрасном расположении духа. После прослушивания записей переговоров и просмотра параметров, снятых с приборов из палаты 098 литерного, он понял, что настал день, когда Лаврентий Васильевич, наконец-то сможет отыграться на Щуппе и сделать карьерный рост. Шутка ли! Секретный пациент пришел в себя! Человек, который многие десятилетия был засекречен и охранялся, как зеница ока, может дать какую-то супер секретную информацию. Ведь недаром им интересовались прямо из администрации верховного правителя. В такой ситуации Щупп наверняка должен допустить ошибку.
Такие рассуждения Сикоры подтверждались его личными наблюдениями и исследованиями личности Михаила Альфредовича. Главврач центра, по заключению Сикоры, был человеком не благонадежным политически. С виду правильное поведение и взвешенное высказывание, было лишь маской. Сикора подозревал, что Щупп давно симпатизирует либеральной заграничной идеологической заразе, образу жизни там, за железным занавесом. Сикора даже знал, что Михаил Альфредович имел два выхода во всемирную компьютерную сеть интернета, а это было одно из самых опасных преступлений против государственного строя Народной федеративной республики. Интернет был запрещен на всей территории государства, как разлагающее и чуждое явление заграницы, а все интернет-каналы поставлены под госконтроль.
И вот сегодня можно ждать ошибки Щуппа...
Лаврентий Васильевич сделал вид, что оторвался от важного документа, когда в его кабинет вошел Михаил Васильевич.
На самом деле, он решал обычный кроссворд.
- Ничего что без стука? - спросил Щупп.
- А-а-а Михаил Альфредович! Да что вы! Какой стук?! Здесь для вас всегда двери открыты! Пожалуйста, присаживайтесь! - Сикора растянулся в улыбке и указал на кресло.
- Видите ли, Лаврентий Васильевич, я к вам принес очень важный документ и информацию вместе с ним.
- Да! А, что такое?! Что случилось?!
Михаил Альфредович положил на стол Сикоре рапорт. Лаврентий Васильевич хмыкнул и принялся читать. Ознакомившись с документом, он снял белый колпак с головы и, медленно почесав лысину, молвил:
- Да, дела, надо же! Случилось!
- Что думаете?
- Ну, не знаю это очень серьезно, - натянуто сказал Сикора, подумав: "Хитрый лис" на меня свешивает, ну посмотрим, посмотрим!"
- Так что, правильно я написал? - невинным голоском произнес Щупп.
- Написали-то правильно, а куда сею бумагу, отправить хотите?!
- Так я... к вам и пришел... посоветоваться. Что скажите?
Воцарилась тишина.
Сикора понял, что Щупп его переиграл. Выбора теперь у него нет. Если он скажет не правильное решение, Михаил Альфредович сошлется на него, если верное Щупп останется на коне.
"Нет, раз так уж лучше самому первому сообщить руководству, а то вообще глядишь, вне игры останусь" - подумал он.
- Так что, что делать? Куда? Партийным или в эф-эм-бэ? - прервал молчание Щупп.
- Я думаю, что все-таки в эф-эм-бэ. Там знают, как быть в этой ситуации. Кстати мне буквально вчера звонили, интересовались, если хотите, я немедленно сам займусь и, ваш рапорт уйдет в нужные руки?
- Конечно, конечно! Я за этим и пришел. Дел куча, а вы уж на этом поприще - дока. Будьте добры!
"Вот сволочь! Скотина!" - обозвал про себя Щуппа Сикора, а вслух добавил:
- Ну, что ж так и быть!
- Вот и ладненько, не буду вас отвлекать! - Михаил Альфредович резко поднялся из кресла и направился к двери.
Когда она закрылась за его спиной, Сикора снял трубку экстренной связи с центром и сказал в нее:
- Алло! Товарищ генерал?! Это майор Сикора, я по экстренной. Случилось! Да, сегодня утром. Знают только шесть человек. Да принес. Подстраховался сволочь! Что будем делать? Понял! Понял! Есть! Есть, будет сделано!
После этого разговора Сикора снял трубку обычного телефона и, набрав номер, произнес:
- Алло!!! Третье отделение? Мне Турнову! Светлана?! Узнала? Я! Нужно срочно увидеться! Приходи прямо сейчас!
***
У нее такое красивое лицо! Он никогда не видел такого красивого лица! Правильные черты и мягкие тона... Белый почти невидимый свет. Белые одежды, тишина и покой, звуки не слышны.
Тихо, Боже как тихо!!!
"Я живой? Я живой или, или я уже там, вернее тут? Там или тут? Какая глупость? Это что, рай! Или, как там назвать! Рай или, или чистилище, всего лишь чистилище?! Боже! У нее такое красивое лицо! Она смотрит, так внимательно смотрит, этот добрый взгляд, какие у нее губы? Из-под маски не видно. Наверняка красивые губы, она как совершенство, слишком красива..."
Девушка медленно подошла к кровати аккуратно, словно боясь повредить, дотронулась Кириллу до запястья правой руки. Внимательно посмотрела в полуоткрытые глаза Лучинского и сжала руку. Она напряглась, это успел заметить Кирилл, он тяжело вздохнул и зажмурился.
- Вы меня слышите?! - позвучал где-то вдалеке ее голос.
Тембр был приятным и каким-то успокаивающим. Кирилл слегка улыбнулся и вновь тяжело вздохнул, и тихо молвил:
- Да, я вас слышу, вас невозможно не услышать...
- Как вы себя чувствуете? У вас кружится голова, тошнит? Что сейчас вы ощущаете?
- Хм, а что может ощущать человек, который отравился какой-то дрянью, очень хочется пить. Пить, я хочу пить....
Девушка отпустила его руку и, привстав, потянулась к нижней полочке возле прикроватного столика. Достав оттуда стакан с какой-то желтой жидкостью, она поднесла его к губам Кирилла. Тот напрягся и, приподняв голову, сделал несколько глотков. Жидкость была немного сладкой на вкус, при этом какой-то необычный привкус остался во рту. Кирилл благодарно кивнул головой и откинулся на подушку. Девушка поставил стакан наместо, и вновь взяла Кирилла за запястье.
- Вам нужно еще поспать. Еще как можно больше поспать. Вы слишком слабы.
- Господи?! Где я? В токсикологическом отделении? Чем я отравился? Я отравился? - Кирилл внимательно посмотрел на медичку, та вздохнула и тихо ответила.
- Нет, вы не отравились. Нет. Вы не в токсикологическом отделении. Вы в другом месте.
- В другом?! Где?! Я ведь выпил, этот чертов бальзам! Я траванулся! Куда меня отвезли? Я хочу позвонить, сделать звонок, это возможно?
Девушка как-то недобро посмотрела на Лучинского, но затем улыбнулась и ласково ответила:
- Вы можете потом позвонить. Потом. А сейчас, сейчас вам нужен покой. Просто покой. Поспите еще часов восемь девять. И там поговорим....
- Как, восемь-девять?! Вам, что трудно дать мне возможность позвонить?! Моя родня уж наверное ищет меня! Да и на работе переполох... Господи я не пошел на работу, мне конец!
- Успокойтесь, все предупреждены. Все знают, что вы тут находитесь, не надо ни о чем беспокоится, - настоятельно и как показалось Кириллу, даже в форме приказа, сказала красотка.
Лучинский внимательно посмотрел на нее. И тут... У девушки в руках блеснул шприц. Еще мгновение и в предплечье воткнулась иголка. Инъекцию, красотка поставила быстро и умело. Кирилл хотел, что-то возразить, но пелена заволокла его взор и он отключился.
***
- Лаврентий! Ты хоть знаешь, что сегодня произошло?! - толстый человек в генеральском мундире лениво ходил из угла в угол кабинета.
Он был возбужден, но двигаться быстрее из-за огромного веса своего тела попросту не мог. Толстая красная шея напряглась и вся покрылась капельками пота. Сикора видел это, и его немного подташнивало, когда он представлял, как пахнет этот самый генеральский пот...
- Лаврентий! Да ты не понимаешь, что произошло! - генерал подпрыгнул и тяжело дыша, впился взглядом в майора.
Сикора немного поежился и, ухмыльнувшись, втянул голову в плечи, слабеньким голоском прожужжал:
- Я все понимаю. Вес понимаю товарищ генерал...
- Да не все ты понимаешь! Это же история! Это наш счастливый билет! Это окно в бессмертие! Дурак ты Лаврентий! Дурак!
- Никак нет, товарищ генерал, не дурак!
- А если не дурак, что не рад-то ты? А? Вот смотрю, нос повесил? Что не так? Ты-то в списке, в списке будешь! Дурак! Ты в списке! И я в списке, и мы оба в списке! А это значит...