Теперь она была его щитом…
Но в другой ее руке Молдер увидел слабо блеснувший в свете фар шпатель для колки льда!
Скалли, согнувшись, добежала до Молдера. Она выглядела ужасно. Волосы слеплены в корку засохшей кровью, кровоподтек на по л-лица…
— Как ты?
— Нормально…— голос еле узнаваем.
— В машину… — и, выхватив пистолет, похитителю: — Отпусти ее! Тебе все равно не уйти! Мост перекрыт с обеих сторон!
В этот момент Саманта ловко извернулась и попыталась ударить похитителя шпателем. Ей почти удалось… Тот с трудом перехватил гибкую руку в дюйме от собственной шеи.
Неплохо… — с кривой улыбкой. — Очень неплохо. Но не получилось. А теперь говори: где она?
Шпатель упал и зазвенел по настилу моста.
Молдер подошел уже почти вплотную:
— Отпусти ее, тогда уйдешь сам!
Похититель хотел что-то сказать — ив этот миг глаза его сделались мертвыми. Вот так, с мертвыми глазами, он сделал несколько шагов вбок, по-крабьи… замер…
И, не выпуская из объятий Саманту, повалился через перила, повалился, повалился…
Молдер прыгнул.
Ему не хватило доли секунды. Скользкая ткань сестриной куртки выскользнула из пальцев.
Это было как в повторном сне…
Отчаяние захлестнуло его. Двойной всплеск…
Он едва не прыгнул следом. Хотя бы для того, чтобы покончить с затянувшимся на полжизни кошмаром.
Но — не прыгнул. Что-то удержало его. Что-то…
Потом, вспоминая и прокручивая — секунда за секундой, и так десятки раз -все, что предшествовало падению Саманты в воду, он нашел, наконец, тот гвоздик, за который зацепился.
«А теперь говори: где ОНА?»
Там же Шесть часов спустя
Можно ли назвать спасательными работами поиск трупов? А ведь называют же… Почти четыре часа спасатели тралили дно, аквалангисты обшаривали подножия быков моста, спускались вниз по течению. Все тщетно. И надеяться было абсолютно не на что. Но Молдер надеялся. Он цеплялся за призрачную невесомую надежду, как за перила этого проклятого моста.
Оранжевые спины аквалангистов медленно скользили в темной воде, подерну — той рябыо от капель дождя.
За спиной, прошуршав шинами, остановилась какая-то машина. Хлопнула дверь.
— Молдер?.. — позвала Скалли. — Нашли?
Почему ты не в больнице? …… не оборачиваясь, сказал он.
Отпустили, — чуть шепелявя, сказала она и заторопилась: На снимках все нормально, синякам все равно, где рассасываться, а швы снимут через несколько дней, так что я попросила, чтобы меня привезли сюда… Ты еще на что-то надеешься?
— Почти нет. Но она могла пережить падение, а вода холодная. Бывают же чудеса, помнишь того механика с «Титаника»? Восемь часов в ледяной воде…
Да, вода, конечно, ледяная, — протянула Скалли.
— Вот я и думаю… Если у нее гипотер-мический шок… Я слышал… И она…
— Молдер, почему ты не сказал мне по телефону, что это твоя сестра?
— Я не мог. Я…
— Но почему? Все-таки, все-таки почему?!
— Потому что ты бы не согласилась на обмен.
Ты всегда все решаешь за меня…
— Да.
— А ты уверен, что это действительно твоя сестра?
И Молдер, наконец, обернулся к ней. — А что тебя смущает?
— А то, что в мотеле тоже был ты. Но это был не ты. И если бы ты тогда не позвонил по телефону, я бы даже не заподозрила, что это не ты.
— Почему ты решила, что звонил я?
— Потому что от него пахло по-другому.
— Это была она, Скалли.
Он повернулся и медленно пошел к берегу, ведя рукой по холодным мокрым перилам. Скалли поплелась следом.
— Но тогда кто же этот тип?
— Инопланетянин, — равнодушно проговорил Молдер.
— И это ты собираешься докладывать Скиннеру?
— Я уже доложил. Вчера. Или сегодня. Какая разница… Что я скажу отцу -вот в чем вопрос.
Он дошел до машины, плюхнулся на водительское место, завел мотор — и долго сидел, уставившись в рябое от капель стекло.